Мальчик нарасхват (СИ)

- Да. Устал просто. Вот и присел.

- Ну да-а, - с сарказмом протянул Лапин. – А, может, дело и правда в том, что у кое-кого подружки давно не было? Сам же мне об этом…

- Не в этом дело!.. И что вообще за «подружка»? Я за серьезные отношения.

- Ага, оно и видно, - ехидно хмыкнул Матвей, заставляя мое терпение трещать по швам.

Белобрысый хотел добавить еще что-то, но мигом приткнулся, увидев мой кулак у своего носа. Покрутившись возле меня еще немного, Лапин внезапно вспомнил, что жутко хотел в туалет. Туда он и слинял, косо на меня посматривая.

- Эй, ложку-то хотя бы оставь! Вот баран.

Оставшись в одиночестве, я прекратил изображать бурную деятельность, показывая, что со мной все в порядке. Со звонким стуком поставив пепельницу обратно, шумно вздохнул и опустил зад на хлипкую табуретку, которая, судя по всему, окончательно обосновалась здесь.

Одно я знал наверняка: в порядке ничего не было. Совсем. Абсолютно.

Снова взлохматив только-только приглаженные волосы, провел ладонью по лицу, подпирая подбородок кулаком. Взглядом принялся гипнотизировать заляпанную в чем-то скатерть. На кой черт она мне сдалась? После Светки осталась, попозже убрать надо будет.

Колупая ногтем пятно на столе, задумался. А может, Лапин прав? У меня действительно давно не было женщины. Вот мой пьяный мозг и принял пацана за девушку. Ну да…

Если бы все было так просто! Я ведь вполне осознавал, кто лежит в моей кровати. И, видимо, меня это совсем не смутило и не остановило. Вот черт! Белобрысый, падла, точно прав!

Опустив со всего маху кулак на стол, я услышал возле себя тихое ойконье. Вздрогнув сам, повернул голову. С трудом подавив так и рвущееся изо рта ругательство, уставился пронзительно на хлопающего заспанными глазенками сожителя. Некоторое время мы сверлили друг друга подозрительными и оценивающими взглядами. Ну да, ведь ему тоже есть, что скрывать от меня. Вот только я в курсе происходящего. А пацан?

Первым отведя глаза в сторону, он махнул неопределенно рукой, хмуро пробормотав:

- Туалет занят.

- Мм, ну садись, - кивнул я на стул напротив. Пацан, потоптавшись, послушно присел.

Украдкой наблюдая за зевающим сожителем, я терзал себя. Знает ли он, что я его поцеловал или нет? Пока сердце бешено стучало, выдавая мое волнение, я отчаянно пытался найти ответ на болезненный вопрос.

Нет, все же паренек не в курсе моих ошибок. Иначе не вел бы себя как обычно. Его пасмурный видок и молчаливость в счет не беру, потому как последние несколько дней это его нормальное состояние. Главное, чтобы он ничего не знал.

Разлив кипяток по кружкам, опустил одну из них перед пацаном. Еще одну оставил пустой, - пусть Матвей сам себя обслуживает. Видя недоумевающее лицо сожителя, снова плюхнулся на плаксиво скрипнувшую табуретку, нехотя произнеся:

- У нас самообслуживание. Еда, - вернее, остатки, - в холодильнике, заварка – где-то там. В общем, все, как обычно.

Не подавая вид, что подобные слова могут показаться странноватыми, я опустил глаза, грея замершие руки о бока кружки. Наконец, когда до сожителя дошел смысл сказанного, он встал со вздохом, принявшись чем-то шуршать, стучать.

Прикрыв глаза, я с новой силой принялся успокаивать себя, ища еще больше подтверждений тому, что пацан ничего знать не может. Мысленно перечисляя все плюсы в мою сторону, задней мыслью отметил, что сожитель выглядит так себе. У меня вид, конечно же, ненамного лучше, но я, грубо говоря, покалечен и с похмелья к тому же, а вот пацану, наверное, кошмары снились. По крайней мере, очень похоже на то: мешки под глазами, взгляд усталый, реакция заторможенная. Приятно знать, что не мне одному плохо.

***

Весь день я проторчал в спальне, пытаясь отвлечься от надоедливых мыслей и опасений. Или, вернее сказать, спастись?

Когда я немного отошел от первого шока, - назовем это так, - ближе к вечеру задался следующим вопросом: что мной двигало в тот момент? Промучив себя несколько часов, смог предположить несколько логических вариантов:

Первый: любопытство, последнее время которое подталкивает меня на очень уж неожиданные поступки.

Второй: изголодался по женской ласке, а пьяное сознание решило подыграть мне. Мол, пацан тоже ничего так. Сойдет.

Третий: я просто идиот, которого черт дернул совершить подобное, потакая своему любопытству и прочим желаниям.

Ясен пень, ни один из вариантов меня не устраивал.

Из спальни я старался не выходить и никого туда не впускать. И то и другое сделать оказалось несложно: целый день просидеть в комнате мне не впервой, Лапин куда-то утопал, пропав до самой ночи, а пацан не заходил сам и даже не окликнул меня ни разу. В общем, никто и ничто не отвлекало меня от самобичевания.

Вроде сумев наконец-то успокоиться, оправдать и простить себя, я опять вскочил и заметался по комнате. Всего через пару часов придет время спать. Смогу ли я лечь в одну кровать с сожителем после случившегося?

А почему бы и нет? Не изнасиловал же я его в конце концов. И он об этом ничего не знает. Все хорошо.

Или лучше отправить паренька обратно на диван? Ага, а ночью снова проснуться и обнаружить новый синяк на морде, который вряд ли успеет пройти до окончания больничного. Меня так и с работы выгнать могут, ну уж дудки. В таком случае лучше я сам на диван спать пойду.

Все бы ничего, идея неплоха, но как-то слишком уж подозрительно ни с того ни с сего уйти с удобной широкой кровати мучиться на узкий маленький диванчик. Белобрысый как пить дать неладное почует. Он меня как облупленного знает, отмазка, мол, гостям все только самое лучшее, не прокатит.

Вздохнув, провел пятерней по шевелюре. Открыв настежь окно, отчего шум улицы стал более заметным, лег на кровать. Закинув руки за голову, уставился в потолок. Вот бы сейчас стаканчик чего покрепче навернуть и спать завалиться.

А вообще, чего это я нервничаю? Вот если бы на месте пацана была бы девчонка, одноклассница Алинки, ситуация волновала бы меня куда меньше. По крайней мере, это было бы естественно. А на моем месте любой нормальный мужчина был бы на взводе.

То есть переживать в моем случае – вполне нормально. Я ведь не каменный и нервы у меня далеко не железные.

***

Когда пришел Матвей, из спальни все же пришлось выползти. Есть хотелось сильно, а таскать куски из холодильника не хотелось.

Давно заметил, что человек я несдержанный. Так же заметил и то, что Лапин всегда попадается под горячую руку. Причем не обязательно только мне. Словно невидимая сила тянет его к тому, кто мог бы взбодрить его своим ором.

Орать я, конечно, не орал, но, к сожалению, накопившееся напряжение и прочие негативные эмоции дали о себе знать. Ощущая, как в животе неприятно урчит, смерил Матвея мрачным взглядом. Мужчина вопросительно вскинул брови, вертя солнечные очки в руках.

- Откуда очки? У тебя другие были вроде.

- Да так, одолжил у кое-кого, - отмахнулся друг.

- Ясно, - буркнул я, торопливо заходя на кухню и утаскивая Лапина следом. – Только зачем они тебе? На улице с утра ливень стеной хлещет.

Мужчина остановился. Повернувшись, с возмущением указал пальцем на свой фингал.

- А сам не понял? У тебя, кстати, быстрее заживает!

- Вот только ныть не надо, - поморщился. – Вон, приготовь что-нибудь лучше. Жрать хочу.

- Не понял: я твоя личная кухарка? – вежливо поднял брови Матвей, вновь нацепив солнечные очки на свою белобрысую голову. – И я в прошлый раз готовил. Твоя очередь.

Выдохнув, приблизился к настороженному другу, обманчиво ласково проговорив:

- Объясню: да, ты будешь моей личной кухаркой до тех пор, пока твоя жопа не покинет пределы моей квартиры. Насовсем. То, что ты приготовил в прошлый раз, мы уже съели. Или ты хочешь отведать мою стряпню?

Видя, как лицо Лапина красноречиво скривилось, хмыкнул, ничуть не обижаясь подобной реакции. Матвей как никто лучше знает, на что способно мое кулинарное искусство. Хлопнув мелко вздрогнувшего мужчину по плечу, отчего очки свалились ему на нос, я настойчиво продолжил: