Нет судьбы, кроме той, что создаем мы сами (СИ)

“Ты можешь подойти”, – шипение Аластара стало почти нежным. – “Я знаю старого козла и вижу его замысел насквозь! Согласись сразиться с Сыном Спарды, и он тебя подпустит”.

– Что ж, – вещал тем временем козломордый, – я смотрю, наша игрушка готова. – Данте протестующе рыкнул. – Нет? Неважно! Прелюдия и без того слишком затянулась!

Тварь взмахнула рукой, и первый ряд зрителей посыпался на арену.

Данте взревел.

Он не дрался – это Дин понял сразу. Он прыгал по головам у тварей, давил их весом, рубил особо ретивых, но не дрался.

Он пытался забраться на трибуны.

“Это демон!” – прошипел Аластар в голове. – “Такая же тварь как они, как я, как ты сам!”

“Да”, – мысленно сказал Дин. – “Конечно”.

Демоны на арене быстро убывали. Потом козломордый наверняка выпустит что-то покрупнее. Или выставит свежеснятую с дыбы душу, какого-нибудь бедолагу, уже согласного на все, но внутренне так и не сумевшего сделать последний шаг. Интересно, Данте станет терзать почти человека?

“Ты в этом сомневаешься?” – презрение в голосе Аластара не могло скрыть голодную, паническую жадность. Нет, Дин не сомневался.

“Правильно”, – урчал Аластар. – “Он братоубийца, Дин, и злобная тварь – но, в отличие от прежних твоих приятелей, он тварь, достойная гнева. Ты помнишь о гневе, Дин? О своем оружии против тех, кто еще более жалок, чем ты?”

Дин помнил. Аластар удовлетворенно вздохнул.

“Говорят, кровь полукровок особенно сладка на вкус”.

“Полукровка?”

“Да, его мать...” – Аластар что-то еще бормотал, пояснял и уточнял, но Дин его больше не слушал. Ему стало кристально ясно, что делать.

Дин вспоминал.

Это тоже была давняя игра. Называлась “попытайся оставить в себе немного жизни”.

Убивай, но помни. На руках кровь, а перед глазами маленький Сэм, уплетающий хлопья. Аластар говорит тебе, что ты верно делаешь разрез, и ты улыбаешься, отражая его улыбку. Ты учишься наслаждаться чужой болью, но пока в параллельном мире твой младший брат пахнет молоком и давно забытым домом, можно лгать себе, что еще не все потеряно. И в чем-то это даже не было ложью.

Аластар бормотал о ненависти и предательстве, а где-то далеко продвинутая версия девятилетнего антихриста Джесси говорил, что ищет брата, смеялся и гладил тварь, которую искренне считал своей собакой. А еще убивал демонов. Как Сэмми. Как сам Дин.

Дин спрыгнул на арену.

Его приветствовали овациями, больше не изменилось ничего. Все так же Аластар бубнил голодную песню в голове, все так же взирал с трибуны козломордый урод, и смотрел на него с другого конца арены человекоподобный демон.

Данте.

Какая-то непонятная тварь бросилась наперерез, и Аластар со стоном впился ей в глотку. Дин не замедлил шага. А как выглядит он сам? У него тоже рога отросли, или просто глаза почернели? Неважно.

Дин остановился в шаге от Данте.

– Ты не сказал мне, кто ты.

– Тебе всегда, чтобы подраться, нужен повод? – прорычал демон.

– Нет, – Дин ухмыльнулся. – Нафига? Просто ты, сученыш, мне так нихрена и не сказал. А меня это напрягает.

Дин вскинул голову и взглянул на президентскую ложу. Козломордый взирал на них с отеческой улыбкой.

– Хотя демоны всегда лгут, – Дин встал в подобие боевой стойки.

– Много треплешься, – сказал Данте.

– Ага, – ответил Дин.

И улыбнулся.

Проблема была в том, что Данте – не Сэм.

Сэму хватило бы взгляда. Даже если бы он сейчас сверкал на Дина желтыми глазами ублюдка Азазеля – все равно. Но Сэма тут нет. Зато есть Данте. Судя по виду, с поехавшей крышей. А кто из них нормальный.

– Этот меч обожает демонскую кровь, – прямо как Сэм иногда, но сейчас не время об этом рассказывать. – Как присосется, прямо таки оторваться не может.

Данте фыркнул.

– Заткнись ты уже! – и сделал ленивый выпад. Дин подставил Аластара и отшатнулся.

Данте явно веселился, даже демоническая харя не могла это скрыть. Вот что ты с ним будешь делать! Сияние пульсировало в трещинах алой чешуи. Интересно, если туда ткнуть, Данте будет больно? Аластар шептал, что Данте наверняка очень красив, когда плачет. Дин коротко рассмеялся, позволил демону потянуться к вожделенному свету и отлететь в сторону от встречного удара.

Интересно, Сэм, налакавшись своего Рэд Була, чувствует себя так же?

– Ты прям как девочка в балете! – все же ухмыляющаяся рожа демона – потрясающее зрелище.

– Я тебе не Кристофер Ламберт! – удар, Данте снова небрежно отмахнулся мечом. – Я не фехтую! – Дин бросил мимолетный взгляд на президентскую ложу. Пора заканчивать. Он сделал отчаянный, самоубийственный выпад, и Данте оказался совсем рядом. От его чешуи веяло жаром. – Просто... – И хватка у него была будь здоров. – Бью!

Этим прыжком Дин гордился. Прежде всего тем, что не потерял меч. Аластар разочарованно взвыл, но Дин уже стоял на президентской трибуне, лицом к лицу козломордым, точнее лицом к...

Разочарованный стон Аластара сменился счастливым, козломордый взревел, сгибаясь пополам, а Дин выпустил меч и попытался спасти свою задницу. Копыто промазало, хвост тоже – Дин оказался у ублюдка за спиной. Тот нагнулся еще ниже, и Дин просто не смог удержаться.

Рога у козлика оказались тяжелые. От пинка он улетел на арену как миленький.

Трибуны взвыли.

Данте тоже.

– Вот теперь становится и правда весело!

Дин залез за спинку президентского кресла и огляделся. К ложе от остальных трибун вело только два узких подхода. Отлично. Автомат бы... Твари не спешили бросаться – козломордый топнул ногой, и словно темный ветер промчался по арене. Демоны застонали, многие попадали с ног. Данте даже не пошатнулся. Самому Дину после того, как Аластар заткнулся, было на все плевать.

– Ученик Палача! Ты еще пожалеешь, что оскорбил меня! – голос заполнил все окружающее пространство, вязко запульсировал в ушах. – Теперь твой брат напрасно будет ждать во тьме, а я ведь хотел сам проводить тебя в Железный Город! В награду. Как только ты бы присягнул мне... – Дин продемонстрировал демону средний палец.

– Эй! – заорал Данте. – Ты обо мне забыл, козлик цирковой? Или после его удара у тебя только язык и работает?

Козломордый обернулся к нему и снова топнул. Дин выматерился, трибуны застонали. Данте засмеялся.

– И это все на что ты способен?

Самые смелые или самые тупые из зверушек очнулись и медленно подбирались к президентской ложе – так что Дин перестал прислушиваться к разговору. Он выстрелил, перезарядил дробовик, снова выстрелил, подумал о гранатах. Данте продолжал переругиваться с козломордым, и Дин раздраженно рявкнул:

– Малыш, брось куклу, мы с тобой еще уроки не сделали!

– Не ворчи, дедуля, я уже заканчиваю! – красно-черный демон прыгнул с места и почти сразу дотянулся до козлиных рогов. Тварь замотала башкой, а дальше Дин опять отвлекся.

Выстрелить, присесть за президентский трон, подождать пока в камень грохнет огонь, которым швырялись какие-то сволочи с вилами, встать, опять выстрелить. Бросить гранату... на арене Данте выделывал кренделя вокруг козложопого в стиле “лайка и медведь”. У Дина было совсем плохо с патронами, когда красная тварь заскочила на плечи рогатой. Судя по вялой реакции козлохрена, он уже почти кончился. Оставалась свита. Нет, Дин не был пессимистом.

– Вы не доберетесь до Башни без меня! – вопил козломордый. – Вы не до...

– Уныло для предсмертной речи! – меч Данте проломил твари череп. Дин снова выстрелил, укрылся от очередного огненного плевка, швырнул гранату – последнюю, перезарядил дробовик, вскочил...

– Эй, дедуля! – Данте стоял посреди арены в костюмчике космического рейнджера из малобюджетного сиквела звездных войн. – Пригнись!

Дин снова нырнул в укрытие, и вот тогда действительно стало жарко. Как в аду.

От визга тварей заложило уши. Что-то рушилось, чем-то воняло, тело обдавало волнами жара. Взрывы и грохот мешались с криками тварей в убийственную какофонию, но даже это не заглушало смеха. Смеялся Данте. А потом позвал нормальным голосом, без рычащих интонаций: