Тёмный лорд (СИ)

Том хмыкнул и закрыл дневник. Несносный истерик! Дневник все сильнее напоминал ему себя в первые школьные годы. Выйдя из комнаты, парень пошел вниз, любуясь люстрами со сверкающими серебряными цепями. Через некоторое время он заметил в одной из комнат свет. Едкий запах табака подсказывал, что здесь была курительная. Приоткрыв дверь с индийскими рисунками, Том едва не вскрикнул от изумления. В кресле сидела Араминта, раскуривая дамскую сигарету в мундштуке. На этот раз девушка была не в парадном наряде, а в лиловом бархатном платье чуть ниже колен.

— Балуемся сигаретой, Минни? — усмехнулся Риддл с притворным осуждением.

— Я ведь в душе актриса, Том, — улыбнулась девушка, кокетливо повесив на носок крошечную белую туфельку.

— Если тетя Мелания узнает о твоих выходках, она расскажет маменьке, — уселся парень в плюшевое кресло, — А дома для тебя мокнут в ведре длинные розги. — Напротив шкафа висела маска то ли африканского, то ли индийского колдуна. При взгляде на нее Том поежился, вспомнив, как вскрикнула Лесли, увидев похожую маску в магазине мистера Барнетта.

— Много ты понимаешь, — раскраснелась Араминта. — Тетя Мелани меня любит. А ты, Том, — в ее синих глазах загорелся огонек, — мог бы после такого… — замялась она, — поцеловать мне руку!

— Прости? — Том взял с подноса серебряную чашечку для коньяка. — Если мы потанцевали два круга, это, радость моя, ничего не значит.

— Боже, Том, как ты циничен, — томно вздохнула Араминта, смахнув пепел. — И совершенно лишен зачатков совести.

— Совесть — это роскошь, а мы люди бедные, — улыбнулся Риддл. Маленькая ель переливалась в углу свечами в золотой фольге. — И вообще, Минни, целовать курящую девушку — все равно, что облизывать пепельницу.

— Какой мерзавец! — Девушка снова поиграла остроносой лодочкой, продемонстрировав обтянутые чулками маленькие тонкие ножки. — Только попробуй пригласить на танец другую!

— Тогда что? — усмехнулся Том. Рядом в чашечке стояла вода, и он взмахом палочки превратил ее в крепкий черный кофе. Этот искусственный кофе имел, как все наколдованные продукты, неприятный тяжелый привкус, но Тому из-за головной боли было все равно. Вытянув ноги, он стал помешивать кофе ложечкой, в которую превратил завалявшуюся в кармане зубочистку.

— Я бы хотела… — Араминта похлопала ресницами и, потушив окурок, дрожащей рукой взяла другую сигарету. — Чтобы из ее кожи тянули ремни, — мечтательно протянула слизеринка. — Я бы сидела в кресле и наслаждалась этим зрелищем. А потом пристроила бы самый тонкий ремешок на свое платье.

Том усмехнулся, представив себе, как Араминта, восседая на троне, приказывает истязать соперницу. Впрочем, возможно она была права. Убивать негодяев надо с наслаждением, чувствуя удовольствие от каждого их хрипа. Он убивал без удовольствия — как придется. Если бы на их месте оказались Стаббс или миссис Роджерс… Легкие белые шторы закрывали густую зимнюю темноту — ночь, в которой не предвиделось рассвета.

— Кстати, Минни, — спохватился Риддл. — У тебя нет книги о фамильных реликвиях чистокровных родов?

— Ой, Том, не знаю, — смутилась Араминта. — Наверное, есть… Между прочим, — капризно поджала она губки, — наша реликвия — это шлем магистра Альфреда Бэрка, хранящийся в гостиной.

— Целый шлем, — покачал головой Том, словно он говорил с малышкой. — Ты, Минни, как настоящая воительница, не пробовала надевать его в детстве?

— Я его даже не подняла, — хлопнула густыми ресницами Араминта. — Но, возможно, — потушила она, наконец, окурок, — когда-нибудь покажу его тебе.

«А заодно и дверь в свою спальню, — усмехнулся про себя Том. — Из тебя выйдет великолепная шлюшка, малышка Минни». Впрочем, хрупкая фигурка девушки и ее глубокие кобальтовые глаза в самом деле настраивали на обладание этой фарфоровой куколкой. Глядя на нее, Том поймал себя на сладкой и страшноватой мысли, что Минни можно обладать так же, как на той китайской статуэтке.

— Так ты поищешь мне книгу? — поставил он чашечку на стол. Маска смотрела на него неприязненно, но слизеринец только устало потер лоб. Для Араминты, в отличие от Лесли, она была безопасна.

— Конечно, — улыбнулась девушка. — Раз она тебе так важна…

— Очень важна, Минни, — кивнул Том и посмотрел на кольцо. Камень, напоминавший по цвету крепкий чай, играл в огнях рождественской елки.

Примечания:

* Венгерская рубашка — рубашка с особым «косым», а не стоячим, воротником для галстука-бабочки.

** В главе использованы сюжеты и образы из фанфика Lady Astrel «Сага о Блэках» с любезного согласия автора.

========== Глава 42. Переполох в Небесных Чертогах ==========

Араминта не подвела и на следующий день прислала сову с обещанной книгой. Возвращение в Хогвартс откладывалось до конца каникул, и Том снова поселился в «Дырявом котле». Канун Нового года выдался морозным — не в пример прошлогодней слякоти. Поэтому большую часть дня Риддл работал в каморке или ходил в лавку Карактака Бэрка.

Читать газеты не хотелось из-за репортажей о разгроме в Арденнах. Командование Вермахта, загнавшее союзников в «Арденнский мешок», не скрывало кичливого названия операции — «Вахта на Рейне». Ходили слухи, будто его придумал сам Гриндевальд: то ли в честь своего любимого Вагнера, то ли желая доказать, что магловские нации не в силах пересечь границу Рейха. Том поймал себя на мысли, что за минувшие два года он настолько привык читать о победах, что времена, когда сообщали о неудачах на фронтах, казались чем-то невероятным.

В новогодний вечер Том засиделся за фолиантом Араминты. Шла мокрая метель, и водянистые хлопья налипали на стекло. Начали спускаться ранние зимние сумерки, и Риддл зажег длинную белую свечу. Раскрыв книгу, он нашел в ней информацию о Кольце Гонтов:

Кольцо Гонтов — реликвия, хранившаяся в семье Гонтов: золотое кольцо с камнем, на котором, по слухам, выбита печать Певереллов. Кто-то из потомков Кадма Певерелла вставил камень в золотое кольцо и выбил на нём знак. Камень Гонтов не является ни драгоценным, ни полудрагоценным и не представляет собой ювелирной ценности.

Том снял перстень и поднес к свече. На ромбе в самом деле были высечены знаки, хотя какие именно, было невозможно разобрать. Чертыхаясь, Том взял с полки белый ручной фонарь в виде маленькой китайской беседки: фирменную находку «Дырявого котла». Положив перстень под бежевое облако, юноша прищурился и только тут заметил, что на камне были высечены ромбы и треугольники. Некоторое время он старался понять их смысл, а затем сообразил: перед ним был знак Даров Смерти.

Подойдя к закопченному окну, Том посмотрел на беспорядочный танец мокрых снежинок. Потирая виски от легкой головной боли, он попытался вспомнить легенду. Его предок Кадм Певерелл, получив от Смерти кольцо, решил вызвать из мира мертвых невесту, но она осталась бесплотной тенью. На мгновение парень представил себе, что почувствовал бы он сам, будь у него возможность вызвать Эмили… Впрочем, возвращаться из того проклятого мира нельзя. Нужно сделать так, чтобы не попасть в него.

Мысли беспорядочно роились. Риддл подвинул свечу и сел на кровать. Сетка жалобно заскрипела, и парень поморщился: из-за этого скрипа ночью он не мог лишний раз перевернуться на бок. Затем, достав дневник, вывел:

Почему Гриндевальд использует знак Кадма Певерелла?

Страница послушно проглотила надпись, а затем вылила ответ:

Как ты не вежлив, малыш Томми! Тебе не приходит в голову поинтересоваться, хочу ли я общаться с тобой. Прости, но хоть ты и считаешь себя самым великим аристократом, в душе ты остался мелким приютским хамом, таскающим яблоки на завтрак.

Риддл с ненавистью посмотрел на гладкую страницу. Иногда ему хотелось поджечь или порвать дневник за его наглость. Тем более, что-то сочное яблоко, о котором напоминал двойник, он так и не съел, а запустил им в затылок Джеймсу Биггерту. Прикусив губу, Том написал:

Меньше всего я нуждаюсь в твоих уроках. Я задал вопрос — изволь отвечать.