Мальчик нарасхват (СИ)

Ну, как бы то ни было, на этот раз я действительно оказался неправ. Нужно извиниться. Тем более что судьба благосклонно отнеслась ко мне, великодушно дав шанс загладить свою вину.

Покрутив сигарету в руках, еще раз взглянул на витающего в облаках пацана. Только сейчас заметил, выглядит он каким-то несчастным. Даже пришибленным. Еще ни разу не видел его таким.

Опустив взгляд ниже, я удивленно наморщил лоб. Ступни пацана оказались босы, а его обувь нашлась лесенкой ниже.

Моргнул. Принялся задумчиво вертеть зажигалку в руках. Возвратился к мыслям о бывшем сожителе.

Наверное, что-то случилось, раз он скучает в одиночестве в подъезде. Ага, я его из квартиры выгнал, вот что случилось. Паршиво.

Впрочем, встревоженный рой мыслей я отогнал сразу же. Ночевал бы пацан в подъезде, поблизости бы было видно его шмотье. Да и глупо это, проводить ночи черт знает где, когда несколькими этажами выше живет брат, а где-то тебя ждут родители.

Ну, раз пацан здесь, то, как я и предполагал, он ушел к своему засранцу-брату. Но почему в таком случае он торчит здесь? Может, спросить? Нет, мне это не интересно.

Поразмышляв еще немного, я сплюнул и все-таки закурил. Это-то пацан точно должен заметить, так как, учуяв сигаретный дым, вечно мину недовольную делает.

Решив не ждать, пока на меня соизволят обратить внимание, первый подал голос:

- Слышь, пацан… ты это… извини меня.

Слов вроде так мало, а сказать сложно. Причем, отметил я, попросить прощения всегда труднее, когда осознаешь свою вину, а не когда извиняешься только для того, чтобы человек успокоился.

Получилось, пацан вроде бы заметил мое присутствие. Вон, завозился сразу. Но поворачиваться не стал и не сказал ничего. Обижается? Ну, а я чего ожидал?

Делая глубокую затяжку, прищурился задумчиво, подыскивая нужные слова, чтобы спасти ситуацию.

- Ну, - довольно уверенно начал я, - пойми и ты меня: Лапин на башку свалился, в глаз ночью долбанули, в переполненный автобус с утра пораньше попал, потом еще на работе выговор сделали, мол, не возвращайся, пока освещать темные переулки не перестанешь.

Я резко замолчал, снова затягиваясь сигаретой. Выдохнув дым, продолжил:

- Вот, больничный даже взять пришлось. Я, конечно, неправильно поступил, что всю… почти всю злость на тебя выплеснул. Возвращайся, короче.

В следующий момент брови пацана резко взлетели вверх. Что, не ожидал? Я вот тоже.

Заткнув себе рот сигаретой, чтоб еще чего-нибудь эдакого не сказануть, провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть изумление от собственных слов.

Вот так здрасьте! Все время страстно желал, чтобы пацан скорее покинул мою холостятскую берлогу, а теперь сам прошу его вернуться. Загладил, блин, вину!

Пацан же тем временем, поколебавшись, все же кивнул.

- Ладно. Только вещи соберу.

И, встав, натянул на ноги кроссовки и ушел. Слушая звучное эхо шагов, с какой-то неясной досадой подумал, что пацан снова избегает моего взгляда.

========== Глава 24 ==========

POV Вадима.

Признаться честно, я несколько опешил, когда пацан ответил так быстро и ответил положительно. А как же подумать? Хорошенько поразмыслить, посомневаться в конце концов! Я даже на отказ понадеяться не успел.

К моему удивлению, Лапин, увидев пацана, не озадачился его приходу. Может, из-за больного зуба он утратил свою дивную эмоциональность? Сам Матвей, невесело скалясь, объяснил свою реакцию тем, что раз я хозяин квартиры, то мне и решать, кого впускать в дом. Иногда я не понимаю белобрысого, хоть убей.

Вечером того же дня, видя шибко безрадостные лица, я даже расщедрился на чай с притащенной Лапиным упаковкой зефира. Не то чтобы я хотел приободрить своих гостей, но терпеть их кислые лица сил больше не было.

Матвей, состроив кошмарную гримасу, сразу же отказался, а пацан, услышав меня только с третьего раза, кивнул.

Сидеть наедине с внешне подавленным сожителем оказалось еще хуже, чем пялиться на него издалека. Чай постепенно остывал, к зефиру я никогда не питал симпатии, а гробовая тишина отнюдь не скрашивала неловкого момента.

Пацан, смакуя один и тот же зефир на протяжении долгого времени, упорно молчал. Впрочем, я тоже хмурился молча, не зная, что говорить. Вел бы себя пацан, как обычно, я колко пошутил бы про его надпись на лбу, которая, кстати, до сих пор неплохо читалась. Но в данной ситуации… Что-то не то.

Подозрительно пригляделся к сожителю. Неужели до сих пор в обиде? Но я же вроде извинился.

Хотя, выгони меня кто на улицу ночью, я бы тоже медленно остывал. Но нет, чувствовалось, что не в этом дело. Тогда в чем?

Впился в пацана внимательным взглядом. Спустя несколько секунд он неуютно поежился, быстро поднял глаза и сразу же их опустил.

Что не так?

Слишком уж он тихий. Будь с ним все нормально, наверняка бы зубки показал, - мол, чего пялюсь на него. Меня не покидало ощущение, что нужно что-нибудь сделать.

Шумно выдохнув, отхлебнул крепкий напиток. Кажется, заварки перелил.

А не обнять ли мне пацана?

Едва не окосев от неожиданной мысли, поперхнулся чаем. На вопросительный взгляд сожителя пробормотал, что подавился.

Нет… Просто пацан слишком уж несчастным выглядит! Вот и захотелось шепнуть что-нибудь утешающего, чтоб стереть это прегрустное выражение лица. Ну… не знаю.

Может, и правда приобнять? Нет, слишком уж странно, когда всякие чужие дядечки с объятиями лезут. Тогда по голове потрепать? По плечу ободряюще похлопать?

- Это…

- Что? – я принялся усерднее, чем следовало, скрести щетину. – Чаю подлить?

- Не, - отрицательно качнул головой сожитель. – Я поел. Спасибо.

- Ну, пожалуйста.

Я зачем-то взмахнул рукой, наблюдая, как пацан встает из-за стола и скрывается за дверью. Хмуро перевел напряженный взгляд на чашку с практически нетронутым и остывшим чаем.

***

Говорят, утро добрым не бывает. Оказывается, все-таки бывает.

Признайте, приятно проснуться в уютной и мягкой постели, ощущая на своем лице яркий солнечный лучик, слушать пение птиц за окном и осознавать, что не нужно торопиться ни на какую работу, а можно валяться хоть до самого вечера.

На душе впервые за много дней было легко и спокойно, тихое посапывание рядом умиротворяло, а что-то теплое, прижимающееся к моей спине и приятно греющее, дарило чувство непонятного удовлетворения.

Так. Стоп. Что мне там чувство непонятного удовлетворения дарило? Или, вернее сказать, кто?

Резко распахнув глаза (я уже мог немного приоткрыть подбитый глаз), полежал с минуту, не шевелясь, прислушиваясь к собственным ощущением. Затем, догадавшись-таки спросонья что к чему, я все же перевернулся на другой бок, почти тут же отодвинувшись и чуть не свалившись с кровати.

От моих резких движений пацан тоже зашевелился во сне, поморщившись, лег на живот, повернув голову в мою сторону, и затих. Затаив дыхание, я снова свободно вздохнул полной грудью, – вроде не проснулся.

Отодвинувшись от края, чтобы не упасть, с недовольством понял, что лежу с пацаном практически вплотную. Причем это он лежал на моей стороне, а не я на его. Ну не свинство ли? Вон, у него больше половины кровати пустует!

Поразмыслив, сожителя решил все же не будить. Пусть спит. Лицо у него такое мирное. Не то что вчера, будто все эти дни, пока у брата был, сопливые мелодрамы без перерыва смотрел.

Вздохнув, скользнул взглядом по взъерошенным волосам, красному уху. Отлежал, что ли?

Вдруг из приоткрытого рта сожителя вырвался нечленораздельный звук. Я напрягся. Пацан, хмурясь во сне, опять заворочался, зарылся лицом в подушку.

В мою подушку! На моей половине кровати! А я, значит, локтем своим довольствуйся. Ну что за наглость?

Негодование и возмущение принялись качать права. Я пока молча терпел, но уже был близок к тому, чтобы растолкать мелкого нахала. Останавливала моя неудачная поза: балансируя на краю кровати, я рисковал навернуться на пол, если начал бы тормошить парня.