Узы крови (СИ)

Огромная деревяшка, подобно кресту, была обложена хворостом и телами убитых в бою. Яростные крики, проклятия и угрозы исходили от несчастной, приговоренной к мучительной смерти вдовы, чье положение требовало гораздо больше уважения. Мятежные лорды, не так давно чувствовавшие себя уверенно, начинали содрогаться при виде происходящего. Изначально им казалось, что будет достаточно легко принудить так называемого Жестокого Волка к подчинению и принятию совершенно невыгодных для него условий.

Но он, надо отдать должное, поспешно развеял все иллюзии трусливых ублюдков. Предавший один раз – предаст и второй. Их было не больше нескольких сотен, но хорошее мясо для авангарда всегда пригодится. Пустить их в бой первыми, а затем использовать основные силы, чтобы окончательно уничтожить сильного врага. Пылающие языки пламени беспощадно терзали ноги привязанной к столбу женщины. Разносившиеся по всей округе душераздирающие крики пробуждали внутри жалостливость и желание помочь. Самые жестокие злодеи не могли вытерпеть такой душевной муки. Взошедший на своеобразный пьедестал из сложенных друг на друга камней, Старк поприветствовал всех верноподданных лучезарной улыбкой, оголившей ряд белых зубов. Запах горящей плоти терзал ноздри, но он лишь облизывал пересохшие губы.

– А-а, мои румяные новобранцы! Врать не буду, мы все здесь ради своих целей. Но, просыпаясь по утрам, я думаю: счастливы ли мои люди? Мой отец, земля ему пухом, был лордом Волчьего Логова. Каждый день он вставал на рассвете, выпивал бокал вина и отправлялся посещать отдаленные деревни. Для этого чудесного человека…чудесного человека, Север был Богом. Я также сохранил это отношение к своей скромной кампании. И ожидаю от вас того же. Итак. В армии есть три незыблемых правила. Первое: беречь мою территорию и всех женщин на ней. Вы можете их насиловать, но будьте вежливыми. Второе: убивать любого противящегося. И наконец последнее: все награбленное – мое. Я могу понять все, но если вы нарушите одно из этих правил, я буду поджаривать вас на огне, пока кожа не лопнет. Ладно, хватит пустой лирики. Эти ублюдки с золотыми львами на броне хотят уничтожить мой труд. Мою гордость и отраду. Давайте же покажем им, кто мы! Да, к слову, едва не забыл. Главный подарок: личный замок с прилегающим титулом верховного лорда тому, кто в предстоящем бою принесет мне голову Лукаса Талли!

Толпа взревела. Они забыли о догорающих останках истошно кричащей вдовы, о ужасах пережитого побоища, о бесчеловечном запугивании ребенка. Ничего не осталось в короткой памяти изголодавшихся по войне солдат. Отныне для них возродился новый Бог. И имя ему – Голодный Волк! Гэбриэль был вполне доволен произведенным эффектом. Его речи и раньше приносили верность павших духом, но теперь красноречие ценилось больше. Ему определенно нравилась новая эпоха, пусть немного жестковатая на вкус и излишне свободолюбива. Приближенные к Лидеру втайне надеялись на некоторые дары. В конце концов, это неплохая мотивация к беспрекословному подчинению.

– Знаешь, что делает моих людей счастливыми, Джагуар? – Мормонт вздрогнул, стоило роковому приглушенному шепоту раздаться около его уха. Предводитель любил напоминать о себе непредсказуемыми действиями. – Страх. Только взгляни на весь этот поганый сброд. Он вызывает вполне оправданное чувство отвращения.

– При всем моем уважение к твоему нездоровому уму, тебе все же не следовало этого делать, – лорд Медвежьей Рощи, несмотря на наигранное участие в судьбе войны и искреннюю заинтересованность в наживе на ней, не мог простить себе бездействие во время такого кощунственного акта, как сжигание женщины. – Это было слишком. Неужели у тебя нет никакого понятия о чести и благородстве? Ты когда-нибудь любил?

– У тебя были сомнения на сей счет? Мне следует воспринимать это как личное оскорбление? – неоправданная веселость Старка быстро померкла. – Это очень давняя и совершенно неинтересная история, полная такой сентиментальной чуши, как юношеская привязанность, переросшая в глубокие чувства. Когда-нибудь, если пожелаешь, я поведаю ее тебе. Впрочем, это не так важно, ведь в скором времени я буду иметь шанс наверстать упущенное.

– О чем ты, черт возьми? – вся эта игра жутко надоела. Джагуар уже успел тысячу раз пожалеть о том, что принял ее правила. Если так пойдет и дальше, то этот человек, умалишенный, превратит его в себе подобного. Какая-то гипнотическая сила была присуща Великому Лидеру, от чего, видимо, пошли его многообещающие прозвища.

– Я видел истину своим волчьим глазом, – Гэбриэль провел указательным пальцем по яркой полоске шрама. Иногда она напоминал о себе тянущей болью, терзающей изнутри. В такие моменты хотелось убить себя, прекратить эту проклятую агонию, невыносимую и отчаянную. Его ударили раскаленным клинком возмездия, наказав за принесенное зло. Тем не менее, это клеймо Дьявола не остановит первоначальных низменных порывов. – Все остальное – иллюзия. Жалкая, неправдоподобная.

***

Сир Лукас стремглав выбежал на главную стену, сплошь усеянную остроконечными зубцами, чтобы лично убедиться в безумии своих вассалов, которые ворвались в его покои и сообщили о вражеской армии неподалеку от Речной Мели. Это невозможно! Все рассказы о восставшем из мертвых Жестоком Волке – миф, детские сказки, не более того. Слуги носились по затемненным коридорам с несвойственной для них живостью, наездники в спешке седлали коней, а лучники выстраивались в ряд для защиты главной крепости Центрального региона. Скрипучий мост перекрыл главную арку, позволяя гигантскому рву с мутноватой водой взять в кольцо всю цитадель. Старик наблюдал за передвижением хорошо вооруженного легиона. Отсюда все эти точки казались серыми и бесформенными, однако они скрывали под собой опаснейших врагов, какие только могут существовать.

Седовласый шестидесятилетний ветеран знаменитой войны, с изъеденным морщинами лицом, готовился отражать нападение. Возраст брал свое: силы уже давно покинул дряхлое тело, не так давно переболевшее во время всеобщей эпидемии, охватившей Беленор. Приподнятые брови, под цвет седых волос, свидетельствовали о совершенной беспомощности перед сложившейся ситуацией. Впервые он чувствовал, как тяжесть черных доспехов, струящихся по шее своеобразными рыбьими чешуйками, сдавливает ребра и клонит вниз. Слишком долго тянулось ожидание. Утомленные стрелки начали постепенно опускать орудия для убийств, предпочитая дать дрожащим рукам немного отдохнуть.

Талли не мог расстаться с навязчивой идеей, что вся его жизнь превратилась в замкнутый круг. Двадцать лет назад он стоял на этом же месте, глядя сверху-вниз на грозившихся уничтожить его Старков, что, в итоге, привело к величайшему падению последних. Сюжет не изменился, лишь декорации приобрели форму обглоданной кости с трещинами от волчьих клыков. Просить о помощи – бесполезно. Большинство вассалов Речной Мели примкнули к Таргариенам, навсегда перечеркнув для себя возможность вновь господствовать в этом мире. Осталось не так много способных к сражению лордов, но их забрала болезнь, не испытывающая, в отличие от войны, ни грамма милосердия. Скудный остаток вряд ли успеет явиться на зов оказавшегося в ловушке лидера.

Лукас закусил губу, ощущая во рту солоноватый привкус. Он приходится тестем самому королю Беленора, дедом ранее сбежавшим принцам и отцом королевы. Он не позволит жалкому ублюдку так легко заполучить в свои владения важнейший оплот древнего дома. Победа достанется так называемому Голодному Волку с большим трудом, поскольку сам ветеран собирался бросить ему грозный вызов на поединок. Когда-то давно им с Майклом удалось разрушить армию Старков до основания, при этом обратив в бегство большинство их приспешников. Сегодняшний день ничем не будет отличаться от того знаменательного события в жизни всего королевства.

Руки тряслись от нервного напряжения, пот ручьями скатывался по морщинистому лбу, а одежда прилипала к намокшей груди. Боевой дух солдат начал падать. Абсолютно никаких шансов на победу, только смерть. Мужчина, стоявший немного поодаль, не сводил янтарных глаз с темнеющих вдали стягов. Кудрявые волосы с коричневыми завитками покрывали значительную часть прямого лба с нескольких полосками крестовидных шрамов. Насупленные брови превращали и без того коварный взгляд в нечто неподдающиеся вразумительным объяснениям. Легкая щетина покрывала квадратный подбородок и щеки, вплоть до ушей. Плотная сжатая линия вишневых губ на долю секунды поползла вверх, будто их обладатель замыслил совершить безрассудное нападение на самого короля. Выйдя немного вперед, он с необычайной нежностью дотронулся до плеча поседевшего старика, привлекая к себе внимание.