Двадцать один год (СИ)

- Омерзительно это, Максимус, - Джон стряхивал пепел. - Угождай на службе, угождай в семье… В конце концов, сколько можно позволять вытирать о себя ноги? Я мужчина, и у меня тоже есть гордость! Я хочу уважения к себе. Я его достаточно заслужил, по-моему: работаю честно, у тестя и жены денег не прошу, даже вот из вредных привычек - разве это… - он повертел сигарету в пальцах.

- Ты пока еще мальчик, - осадил его старший. - Мелкая сошка. В обществе уважают либо за возраст, либо за статус, а лучше, если есть то и другое. Так что сцепи зубы и делай карьеру.

Джон горько мотнул головой.

- Ах, а как хочется-то всего и сразу. Вот вчера секретаршу новую видел у тестя - такая сладкая…

- Оставь, знаешь, я пошлости не люблю, - остановил его собеседник и заметил Лили. - Мисс, вы ко мне?

“Ну конечно, какой тут еще может быть Максимус?”

- Что же вы стоите? Пройдемте. Джон, пойдем, надо будет проверить, что нам принесли.

Взгляд Грина скользнул по её ногам, но Кейдж выглядел равнодушным.

- Оборотни, оборотни… - рассуждал он, помогая вынимать дела из тележки. - Страшные твари, однако. Мисс Амбридж абсолютно права в их отношении. Гетто было бы наилучшим выходом из ситуации. Правда, пришлось бы окружить его мощными антиаппарационными чарами и поставить такую охрану, чтобы они не вырывались.

- Да просто перебить всех носителей ликантропии, - фыркнул Джон. - Разве их можно считать людьми? Мисс… Эванс, кажется? Я вас помню по Хогвартсу. Мисс Эванс, вы видели оборотней?

- Не сталкивалась, - соврала Лили, хотя руки невольно похолодели.

- Но, наверное, помните ту бедную девочку? Мэрион говорила, оборотня могли натравить Пожиратели, но я не уверен. Эти твари способны напасть без всякого повода. Я видел их на регистрации. Грязней любого бродяги, и наверняка мозги на том же уровне, а уж о морали они не слыхивали.

Лили немного удивило, с какой легкостью Джон вспоминает Мэрион: казалось, он не чувствовал ни малейших угрызений совести за то, что оставил её тогда - но скоро её заняла другая мысль. В школе еще можно было скрывать болезнь Люпина, но каково ему будет теперь? Ему нужно где-то работать, а если оборотни проходят регистрацию, работодатели, наверное, будут знать о ликантропии. Даже если Ремуса примут куда-нибудь, неужели его ждет такое же презрение и отвращение, какое высказал сейчас Джон Грин? Разве добрый, чуткий, вдумчивый Люпин такое заслужил?

========== Глава 59. Любовь и смерть ==========

В середине октября Доркас объявила, что подготовка окончена. Девушки, по её мнению, были обучены достаточно, чтобы поступать на задания. Правда, она прямо сказала, что на боевку порекомендует только Марлин.

- Брокльхерст, ты, кажется, и сама в бой не рвешься. А ты, Эванс, лучше повторяй зельеварение. Лишний зельевар штабу не помешает. Да, Маккиннон, тебе тоже рановато задирать нос. Ты слишком рисуешься в бою. Будь проще. Красота – сила губительная, не стоит её искать везде.

Девушки думали, будет обряд посвящения, клятвы, но вместо этого Доркас просто вручила им три записки с адресами. Лили должна была в следующий свободный день явиться к некоему Бенджамену Фенвику в его аптеку в деревне «Пампкинг-Холл», взять необходимые ингредиенты и оборудование, после чего переместиться в Лондон, на одну тусклую улочку рядом с Косым переулком, и там приготовить зелья, которые ей закажут.

Лили постаралась подавить привкус разочарования. Не все ли равно, как приносить пользу – в бою или у котла? Правда, фамилия аптекаря ей не нравилась – напоминала о первом учителе по ЗоТИ – но пора бы уже забыть о неприязни к вредному учителю, тем более, он давно мертв.

Пампкинг-Холл оказался деревушкой вроде Годриковой Впадины, с островерхими домиками, улицами, мощеными булыжником, и дубравами вокруг, уже поредевшими и стылыми. С вершины холма, куда аппарировала Лили, она заметила горбатый мостик над рекой, по нему торопливо проходили два школьника с сумками. Видимо, население в деревне смешанное, маги и магглы.

Аптека располагалась в старом кирпичном домике, темном от дождей и увитом стеблями плюща. Высокий темноволосый человек за прилавком в самом деле оказался чем-то похож на покойного профессора Фенвика, впрочем, был куда красивее и солидней. Мягко приняв от Лили записку, он поправил галстук, улыбнулся и негромко крикнул куда-то вглубь комнаты:

- Мэрион, поди сюда, есть работа!

Лили не обратила внимания на совпадение имен: мало ли, сколько на свете Мэрион, Мэри-Энн или Марианн. И когда к прилавку подбежала девушка с блестящими глазами, с волнистыми волосами, в цветастом платье – удивилась лишь, что с ней здороваются, как со старой знакомой. Лишь когда помощница Фенвика нацепила висевшие у нее на груди, на тонкой цепочке, очки, Лили узнала её – действительно, то была Мэрион Риверс.

- Собери этой девушке ингредиенты для мази от ожогов и выдай настойку бадьяра. Грюм с нами потом рассчитается.

- Знаю, - улыбнулась ему Риверс и скрылась.

- Мэрион тоже в Ордене? – шепотом спросила Лили. Бенджамен Фенвик благодушно помотал головой:

- Нет. Но о его деятельности ей известно.

Мэрион, стуча маленькими каблучками, выбежала из подсобки; они с Фенвиком обменялись ласковыми взглядами.

- Ты пойдешь на свадьбу Алисы? У нее скоро.

- Пойду, согласилась Риверс. – Она мне уже присыла приглашение. Да и мистер Фенвик там будет, верно?

- Весь Орден, - аптекарь будто невзначай приобнял помощницу. – Ведь мы их товарищи теперь.

В остальном задание оказалось неинтересным. Лили явилась по указанному адресу, где оказалась лишь пустая заброшенная квартирка, сварила там зелье против ожогов и посидела до времени, которое ранее указала ей Доркас.

За неделю до Хэллоуина состоялась свадьба Фрэнка и Алисы. Так уж получилось, что за пару дней до того Лили побывала еще на одном торжестве – скучнейшей и правильнейшей свадьбе Петунии с Вернонм. Отец настаивал, чтобы Лили стала подружкой невесты, но сестра, еще дувшаяся за ссору в кафе, не пожелала сделать так. Что ж, Лили особенно не расстроилась.

Утро, когда Фрэнк и Алиса должны были стать мужем и женой, выдалось холодным и неожиданно солнечным. Рассвет освещал обряженные пурпуром ветви рябин, которыми был обсажен дом Лонгботтомов. Подруги поднялись затемно, чтобы подготовить невесту, и теперь, пока её часть работы была выполнена, Лили отошла к окну. На лужайке Фрэнк с кузенами еще раз осматривали свадебный шатер. Вспомнился вчерашний день, когда прибывшие подружки невесты знакомились с семьями обоих новобрачных.

Со стороны Алисы были отец, мать и брат – приятные, но несколько отстраненные люди, которым, кажется, большее удовольствие доставляло находиться в обществе друг друга, чем беседовать с гостями и хозяевами дома. Эти самые хозяева – Августа и несколько её племянников – бросали довольно придирчивые взгляды на тушевавшуюся невесту. Алиса краснела, опускала глаза, теребила ткань платья и наконец увела подруг из гостиной в отведенную ей комнату. По дороге они завернули еще в одну, пустую, плотно занавешенную, где только посередине стоял высокий мольберт, прикрытый тонкой марлей. Алиса приподняла полотно.

Изображенные на картине мужчина и женщина в средневековых нарядах из серой шерсти, расшитой жемчугом, стояли на фоне осеннего сада. Лица показались Лили знакомыми.

- Это мы с Фрэнком, - подтвердила Алиса. – Парадный портрет.

- Старомодная традиция, - покривилась Марлин. – Свекровь настаивает?

Алиса опустила ресницы.

- Жить-то отдельно будете? – деловито осведомилась Мери.

- Да…

Мери вообще появилась первый раз за долгие месяцы; с тех пор, как её приняли в команду, девчонки не получали от нее вестей. Но вернулась она спокойная и довольная, с прежней уверенностью в себе. Лили опасалась, как они встретятся с Люпином, но встречи не вышло: Ремус не явился.

Свадьба вышла, конечно, многолюдная (прибыл весь Орден) и хлебосольная, но не сказать, чтобы очень уж радостная. Недовольство свекрови, разливаясь в воздухе, отравляло торжество, да и Алиса в расшитом серыми кружевами платье и с белым покрывалом, ниспадающим прямыми складками, выглядела больше послушницей монастыря, чем невестой. Серьезный Фрэнк неодобрительно встречал любую шутку, которую пытались было отпустить Джеймс и Сириус (единственные, пытавшиеся веселиться). Лили забавляла себя воспоминанием о том, как под открытым небом забавный коротышка помогал жениху и невесте произнести брачную форму, но чувствовала, что свадьбе подруги совсем не радуется.