Академия Надежды (СИ)

Она ожидала, что Нанами станет упрашивать её или хотя бы расстроится, что Люси собирается поставить её жизнь под угрозу, но геймер смотрела на неё без осуждения.

— Это твой выбор, — только и сказала она. — Тебе придётся взять всю ответственность на себя, и только ты можешь решить, какой она будет. Это подтверждает мою мысль о том, что наша игра подходит к концу, и если произойдёт очередное убийство, скорее всего, оно будет последним, — Чиаки говорила об этом так спокойно, будто очередная смерть была предрешена, и Люси не могла согласиться с ней. Да, согласно правилам, они находились в одном шаге — одном мерзком и непоправимом шаге — от долгожданного освобождения, но был ли среди них человек, способный его совершить?

Она закусила губу. Это не то, в чём Люси собиралась признаваться, но ей так хотелось, чтобы усилия Натцу не пропали даром, что где-то в глубине души она готова была пожертвовать жизнью, чтобы освободить остальных. Что, если кто-то убьёт её? Что, если это будет Нанами? Сама Хартфилия не готова была поднять руку на другого человека, но теперь в её голову закрались сомнения, которые едва ли уйдут так просто. Она не думала, что эта консоль была ловушкой Джунко. Скорее всего, все эти правила — чистая правда, и только от них самих зависит, как они воспользуются полученной информацией. Если это и был мотив, то невероятно хитрый, и Люси даже восхищалась хитростью Эношимы. Столь же сильно, как ненавидела её за смерть Натцу. Столь же сильно, как ненавидела себя.

Мысли волшебницы были прерваны Чиаки, которая продолжила свой рассказ так, будто ничего не произошло. Девушка была благодарна ей за это, потому что если бы не тихий голос Нанами, что спокойно рассказывала обо всех сотворённых её ужасах, Люси могла сойти с ума от чувства вины и открывшейся ей новой возможности. Теперь она слушала молча, оставив все свои вопросы на потом, и только стук её пальцев по клавиатуре напоминал, что в этой комнате есть второй убийца помимо Чиаки.

Когда Нанами рассказывала о том, что произошло на следующий день после убийства студсовета, Люси узнавала саму себя. Это запутанное чувство, когда ты не знаешь, должен ли ты был выжить или умереть? Правильно ли ты поступаешь? Кого слушать — окружающих или себя? Это не отменяло всего, что сделала Нанами, но по крайней мере Люси не могла вести себя так, как вёл Хоро-Хоро, и открыто ненавидеть одноклассницу. Что-то мешало ей, как и в случае с Джунко.

Описанный Нанами поцелуй заставил волшебницу пожалеть о многих вещах. Она задумалась, остались ли вообще в этом мире вещи, которые она может сделать, чтобы не было мучительно больно потом. Одна из этих вещей смотрела прямо на неё, и бесконечно повторяла, что введённой Люси команды не существует.

Вторая не была вещью, но человеком, и она сидела в метре от Хартфилии. Только Люси слишком хорошо знала, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Пока она не поможет себе, едва ли сможет сделать что-то, чтобы облегчить участь Нанами. Пытаться подобрать нужные слова сейчас — всё равно, что пытаться согреться сырыми дровами. Тем более, роль Нанами в их мучениях всё ещё не была до конца ясна.

Когда прошло пять минут с окончания невероятно длинного рассказа, и Люси, подперев голову рукой, обречённо смотрела в монитор, она услышала шаги за своей спиной. Волшебница дёрнулась, вспоминая собственные слова минутой ранее, и чувствуя переместившееся за спину присутствие Чиаки. Она оказалась права: реакция Люси не шла ни в какое сравнение с реакцией геймера. Всё, что успела сделать волшебница — похолодеть, когда бледная рука опустилась на её плечо, и девушка почувствовала, как Нанами наклоняется близко, ещё ближе, и вот уже Люси чувствовала щекой её дыхание.

На мгновение весь мир замер.

— Так ты ничего не найдёшь, — сказала Чиаки, показывая пальцем на последнюю из введённых ею команд. Люси незаметно выдохнула, надеясь, что одноклассница не заметит, как всего за пару секунд её пульс преодолел отметку в сотню ударов. — Я начинаю что-то вспоминать. Кажется, Джунко объясняла мне основы…

С этими словами Чиаки начала вбивать что-то в компьютер, и Люси внимательно следила за ней. Эти команды отличались от того, что вводила волшебница — честно говоря, всё это время она писала одно и то же, меняя только последнее слово, потому что иначе получала куда более запутанные ошибки. Кажется, Нанами действительно знала больше неё. Люси не могла точно сказать, действительно ли геймер вспоминала всё это на ходу или просто играла с ней.

NW.GAME.EXIT();

Компьютер вновь сообщил, что данной команды не существует, и Чиаки отстранилась, надув щёки. Люси не могла поверить, но геймер на полном серьёзе обиделась на программу.

— Можешь объяснить, как всё это работает? Две головы лучше одной.

— Я и сама знаю очень мало, а помню ещё меньше, но, — она показала на последнюю строчку. — Смотри. NW или же NeoWorld — это основная программа. GAME — это её подраздел, как бы программа поменьше. NW.GAME — реально существующий объект, но нет такой команды, как «выход», поэтому нам нужно попробовать что-то ещё.

Половина её объяснений была непонятной, но Люси обладала достаточной смекалкой, чтобы ухватить самую суть и перевести на понятный самой себе язык. Волшебница подумала пару минут — Чиаки занималась тем же — после чего щёлкнула пальцами в озарении:

— Получается, ты вводишь команду выхода в объекте, олицетворяющем всю виртуальную реальность? — Люси не была уверена, что она вообще несёт, но почему-то Чиаки кивнула. — Но мы уже знаем условия, при которых эта программа завершится, поэтому логично, что такой команды нет или она нам не доступна. Я… правильно говорю?

Нанами зашагала по комнате, пока Хартфилия пыталась привести свои мысли хоть к какому-то логическому концу. Если они не могут напрямую завершить всю программу, может, у них получится вывести из виртуальной реальности каждого из учеников в отдельности? Она вновь стала пробовать разные команды, пользуясь подсказкой, данной Чиаки.

— Я не уверена, что мы должны это делать, — неожиданно сказала геймер, и Хартфилия удивилась настолько, что оторвалась от консоли. Она повернулась к Чиаки, вновь чувствуя всколыхнувшееся внутри недоверие.

— Что это значит? — серьёзно спросила Люси. — Это наш единственный шанс, почему мы не должны им пользоваться?

Нанами вздохнула, и почему-то этот жест был таким простым, таким грустным, что Люси подумала: геймер действительно говорит правду. Либо Нанами такая хорошая актриса, либо она и правда не уверена в своих мыслях, и так же как и Люси, боится совершить ошибку, поэтому топчется на одном месте.

— У меня ощущение, будто я вот-вот вспомню что-то важное, но это всё никак не происходит, — пояснила Чиаки, и в её голосе было что-то, похожее на раздражение. — И когда я подхожу вплотную к этим воспоминаниям, я чувствую, что снаружи есть что-то опасное. Как будто в Академии нам будет лучше, чем вне её. К тому же, мы не знаем, как до конца устроена виртуальная реальность. Что, если мы воспользуемся консолью неправильно, и это убьёт одного из нас?

Наверное, впервые за долгое время, Люси видела перед собой ту Нанами, с которой познакомилась, когда впервые попала в Академию. Это была та же девушка, что так заботилась об окружающих и делала всё, чтобы предотвратить новые убийства. Кажется, и сама Чиаки удивилась этой перемене в себе, потому что она замолчала и отступила на шаг, прикрыв глаза. Её кулаки сжимались и разжимались, и Люси пыталась представить, о чём она думает.

— Мы должны рискнуть, — услышала волшебница свой голос. — Даже если это убьёт одного из нас… я готова быть этим человеком. Даже если что-то пойдёт не так, моя смерть приблизит нас к окончанию игры.

Она сказала это до того, как осознала, какой груз несут эти слова. Люси отвернулась и стала наблюдать за отражением Нанами в мониторе. Её желание пожертвовать собой было таким же, как у Йо, чем и воспользовался в последний раз Комаэда. Шло время, а счастливчик так и не объявился с подмогой, и хотя Хартфилия не имела права жалеть, что он выжил, она уже не надеялась на хитрого Нагито. Пусть даже она повторит ошибку Йо, лучше сделать хоть что-то, чем дать ещё одному человеку убить одного из них себе во благо.