Герб Дружбы (СИ)

- Логике они уж точно не поддаются.

- Это уж точно. И с тех пор, как я встретил тебя в самолете, я уже ничему не удивляюсь. – Ухмыльнулся Мишель и вдруг повернулся к Рене. – Слушай... Если мы не знаем, кто был поверенным Портоса, может, попробовать что-то узнать у моего адвоката? А вдруг мне в наследство достались не только дом и тайна Герба, но и поверенный? – Рассмеялся Мишель.

- И правда… – Рене поразился, как он сам не додумался до такой простой мысли. – Чем черт не шутит. К тому же, все равно других идей у нас нет.

- Точно. Но для этого нам предстоит снова отправиться в путь. Мой адвокат живет в Страсбурге. Насколько мне известно, адвокатская контора принадлежит ему на равных правах с партнером – еще их отцы объединились во времена своей молодости.

- Ну что ж – в путь, так в путь! – весело согласился Рене.

Позавтракав и наскоро собравшись, они вновь отправились в аэропорт, чтобы спустя еще пару часов улететь в Страсбург. Еще перед посадкой Мишель позвонил своему адвокату. Тот посетовал, что не сможет встретить Мишеля и Рене сам, так как в этот момент находится в аэропорту Марселя и не успевает прилететь к их приезду, но обещал попросить своего партнера встретить их. Буквально перед самим вылетом на телефон Мишеля пришла СМС – «Все в порядке. Вас встретит мой партнер Огюст Лаферет. Ждите у стенда ЭрФранс в зале прилета».

Страсбург встретил друзей метелью. Самолет сорок минут кружил над аэропортом, прежде чем получил разрешение на посадку. Когда Мишель и Рене, немного замешкавшиеся при выходе из салона самолета, все же появились в зале прилета в условленном заранее месте, думая, что придется оправдываться перед заждавшимся их партнером адвоката, то никого там не обнаружили. Постояв минут десять, они уже решили добираться своим ходом, как вдруг услышали позади себя:

- Прошу меня, извинить, господа, за опоздание. Метель, пробки.

Они обернулись и увидели мужчину лет 35-40, среднего роста, достаточно крепкой комплекции, одетого в дорогое кашемировое пальто. Его спокойное, сдержанное выражение лица выдавало в нем человека серьезного и даже немного замкнутого, как показалось Рене.

- Огюст Лаферет. Еще раз приношу извинения, что заставил вас ждать. – Тем же вежливым тоном с тем же серьезным выражением лица представился он, протянув для рукопожатия руку.

- Рене Эрблес. – Протянул ему руку Рене.

- Мишель Третьян. – Теперь уже рука Мишеля пожала руку Огюста.

- Моя машина у входа. Прошу вас. – Он указал в сторону выхода. – К сожалению, из-за снегопада отменены многие рейсы, и поэтому все гостиницы забиты не улетевшими пассажирами. Но вы не переживайте, – тут же добавил он, наткнувшись на озабоченный взгляд Мишеля, – я имею честь предложить вам комнаты в своем доме.

- Вы очень любезны, предлагая ночлег двум вам совершенно незнакомым людям. – Удивился Рене.

- Мой партнер попросил помочь вам. А я полагаю, что клиенты нашей фирмы люди достойные и потому у меня и в мыслях не было допустить в ваш адрес какие-либо недостойные мысли или предположения.

Благородные слова и мысли Лаферета вызвали неподдельное восхищение у Рене и Мишеля. Переглянувшись, они слегка присвистнули, тем самым показывая друг другу, что поражены поведением нового знакомого.

Они уже вышли из здания аэропорта и расположились в машине, как вдруг зазвонил мобильник Огюста.

- Да, Франк. Угу... Да, понимаю... Не только там подобная ситуация. Не волнуйся, мы же партнеры, я справлюсь. Да, я их уже встретил. Им повезло – самолету дали добро на посадку. Сейчас едем ко мне. Хорошо, держи меня в курсе.

Он выключил телефон и, обернувшись к Рене и Мишелю, сидящим на заднем сиденье машины, ответил на их немой вопрос коротко:

- Франк застрял в Марселе. Нелетная погода. Когда приедет неизвестно. Мишель открыл было рот, чтобы задать волнующий его вопрос, но Огюст,

словно читая его мысли, продолжил:

- Не волнуйтесь, я сделаю все, что вам будет нужно. Какой бы ни была ваша проблема, будьте спокойны – мы ее решим.

Рене и Мишель переглянулись. Спокойствие и уверенность адвоката удивительным образом передались им. Возникло ощущение, что они чуть ли не тайну Герба уже раскрыли, хотя на самом деле у них толком-то и ничего не было на руках, не считая двух писем, Герба и креста.

- Вы – ясновидящий? – Не удержался по-доброму съязвить Рене.

- Просто я знаю себя и свои возможности. – Словно не заметив подкола, сдержанно ответил Огюст.

- Огюст, в вашем роду не было дворян? У меня ощущение, что я разговариваю, как минимум, с графом... – Со всей своей непосредственностью и прямотой выдал Мишель.

Ни он, ни Рене не заметили, как в еле заметном движении взметнулись брови Огюста, словно только что разгадали его родовую тайну.

- Я думаю, мы продолжим нашу беседу дома, за горячим ужином и бутылочкой вина, а не в заснеженном аэропорту в машине. – Не ответив Мишелю, произнес Огюст, и вскоре машина, тихо урча, двинулась по заметенным снегом улицам Страсбурга.

Спустя два часа они подъехали к дому Огюста в одном из пригородов Страсбурга. Двухэтажный особняк строгих форм больше напоминал дворец своей простотой, но вместе с тем изысканностью и роскошностью.

Огюст открыл двери и пропустил гостей вперед.

Мишель и Рене оказались в огромном холле, по центру которого вела на второй этаж широкая мраморная лестница, справа, судя по всему, располагалась гостиная, слева был виден длинный холл.

- Прошу вас, раздевайтесь, располагайтесь. – Огюст жестом пригласил гостей проходить в гостиную. – Анабель, дорогая! У нас гости. – Прокричал он куда-то на второй этаж. – Прошу меня извинить, мне надо найти супругу. Проходите, я сейчас вернусь. – И он степенно стал подниматься по лестнице наверх.

Рене и Мишель прошли в гостиную. Мишель тут же устроился у камина, пытаясь согреть руки. Рене же стал осматриваться по сторонам. Огромные картины, судя по виду, подлинники фламандских художников, на стенах, золотые подсвечники, камин из малахита, необыкновенной красоты трехлепестковая лилия из кристаллов Сваровски над ним, янтарный столик на резных ножках, кресла, покрытые велюром...

Стоп! Мозг Рене, подсознательно фиксировавший все, что видели глаза, вдруг замер и, словно перемотав пленку на ДВД, вернулся к камину.

Трехлепестковая лилия...

«Бррр...» – потряс головой Рене, отказываясь верить во внезапно промелькнувшую в его мозгу мысль, слишком уж сказочной она казалась.

- Мишель... – Осторожно начал он.

- Да, друг мой! – Мишель начал потихоньку оттаивать под уютное потрескивание дров в камине.

- Поднимите голову и посмотрите на стену над камином. Только, пожалуй, лучше сядьте сначала.

Мишель, не дослушав Рене до конца, поднял голову и увидел лилию. Лишь только его взгляд упал на цветок из кристаллов, Мишель непроизвольно открыл рот, у него подкосились ноги, и он упал на пол, с грохотом задев стоящее рядом кресло.

- Я же предупреждал вас, сначала бы лучше сели... – Рене и Мишель в четыре глаза таращились на лилию, думая об одном и том же.

- Господа, все в порядке? – На шум в гостиную торопливо вошел Огюст. – Жена уехала за покупками, обещала скоро быть. Я познакомлю вас, как только она вернется.

Рене и Мишель, не слыша Лаферета, продолжали сверлить глазами лилию, словно их взгляды приклеились к этому цветку.

- Господа... – Огюст осторожно потряс Рене за плечо, и тот, наконец, смог оторвать взгляд от стены и посмотреть на Лаферета.

- Извините, Огюст. Просто этот цветок...

- Лилия? Это родовой символ нашей семьи. Отец рассказывал, что была какая-то непростая история у нашего предка еще в XVII веке, что-то там было связано с женщиной и предательством.

- Этого не может быть... Все слишком сказочно складывается... – Бормотал Рене, в то время как Мишель продолжал сидеть с открытым ртом, словно истукан, замерев взглядом на стене.

- О чем вы? Я не понимаю вас. – Огюст переводил взгляд с одного на другого.