Кошки-мышки (СИ)

========== Глава 1 ==========

Гарри Поттер, примостив удобнее подушку, оперся на спинку кровати. Он положил на колени потрепанную тетрадь и внимательно вчитывался в корявые строчки, когда-то давным-давно написанные рукой его отца. Кое-где попадались исправления и дополнения, выполненные летящим почерком крестного - Сириуса Блэка. Вот так которую уже ночь подряд, задвинув полог, чтобы свет Люмоса на кончике его палочки не мешал спать одноклассникам, Гарри изучал старый конспект по анимагии.

***

Летом директор Дамблдор сообщил Поттеру, что Сириус Блэк оставил своему крестнику, то есть ему - Гарри, в наследство все свое имущество и деньги. Первым порывом Поттера было все отдать на нужды Ордена Феникса, лишь бы только ничего не напоминало о смерти крестного. Но когда вал эмоций немного схлынул, Гарри понял, что отказывать крестному в исполнении последней воли было бы как минимум неблагодарно. Все еще обвиняя себя в смерти Сириуса, упавшего в Арку Смерти в Отделе Тайн Министерства Магии, Поттер к концу лета все же набрался смелости и побывал в лондонском доме крестного на площади Гриммо, который также достался ему по наследству. Пока Гарри осматривал дом, мистер Уизли, согласившийся его сопровождать, терпеливо ожидал на кухне особняка, усевшись за длинным столом, за которым раньше часто проводились собрания Ордена Феникса. Побродив в одиночестве по знакомым комнатам и временами притрагиваясь к дверцам шкафов или проводя пальцем по корешкам книг в библиотеке, на миг выглядывая в окно или зачем-то поправляя старые тяжелые бархатные шторы, Поттер постепенно осознал, что все это действительно теперь принадлежит ему. Что именно он теперь несет ответственность за сохранность книг, которые собирались поколениями рода Блэк, и за артефакты, даже если не все из них столь безвредны для людей. Старый мрачный дом постепенно становился более понятным и близким, как не чувствовалось в те несколько посещений его в то время, когда Сириус был еще жив. Поттер принял наследство сердцем. Он не рискнул пока возвращать на Гриммо домовика Кричера, годами служившего роду Блэк, которого ранее по совету Дамблдора отправил в Хогвартс. Но мысль о тщательном приведении особняка в порядок уже заняла свое место в планах на будущее. То будущее, где не останется места Волдеморту и войне. Напоследок Гарри посетил комнату Сириуса. Беспорядок как нельзя лучше говорил о взбалмошном характере крестного. Иногда Гарри даже раздражала постоянная, порой неуместная жизнерадостность крестного, его безрассудство и тяга к приключениям. Все же Поттеру больше хотелось в Сириусе видеть старшего мудрого советчика, чем товарища по хулиганским проделкам. Но крестный был таким, каким был. И теперь навсегда останется в памяти Поттера эдаким взрослым ребенком, не наигравшимся и не нашалившимся в детстве. Веселым и упрямым, искренним и бескомпромиссным, иногда резким в суждениях, но, безусловно, любящим крестника. Гарри понял, что сделал правильно, придя в этот дом. Боль, так мучившая его в последнее время после гибели Сириуса, стала потихоньку отступать, превращаясь в тихую грусть и теплые воспоминания о крестном. Взгляд скользил по разворошенной постели, по брошенной в беспорядке одежде на сундуке в изножье кровати, по мятым свиткам на столе, по чернильным пятнам на столешнице. Рядом с небольшой стопкой книг Гарри увидел открытую тетрадь. Понимая, что теперь личные секреты Сириуса не играют почти никакой роли, Поттер пробежал взглядом по строкам, написанным угловатым почерком, так похожим на его собственный. Анимагия? Безусловно, речь шла об анимагии. Взяв в руки тетрадь, Гарри заметил на одном из измятых пергаментов, лежащих на столе, свое имя, написанное вычурно, с завитушками, словно человек о чем-то раздумывал и бессознательно украшал скупые буквы дополнительными элементами, вовсе не обязательными, но так удачно ложившимися на лист созвучно мыслям. Расправив рукой пергамент, Гарри прочел: «Все, что имею, завещаю Гарри». Слова были перечеркнуты, кроме его имени, и затем фраза написана еще несколько раз в других вариантах - длиннее, подробнее, но сохранив свой смысл. Это был черновик завещания.

После внимательного рассматривания тетради, захваченной с собой при возвращении в Нору, Гарри понял, что она принадлежит его отцу, о чем гласила надпись на первой странице. Сириус лишь помогал в правильном изложении всех наблюдений, когда они с Джеймсом, будучи учениками Хогвартса осваивали анимагию. Описание показалось Гарри таким доступным для понимания, что он решил попробовать повторить достижение отца и крестного и стать анимагом.

***

Гарри потянулся, выпрямляя уставшую от неудобной позы спину, зевнул и провел руками по глазам, казавшимся засыпанными песком от долгого чтения. Закрыв тетрадь, он расстроенно вздохнул. Сегодня он в который раз перечитывал конспект отца. Все было понятно, все он делал точно так, как сказано в нем, но у Гарри ничего так до сих пор и не получилось. Даже расчет анимагической формы показывал какую-то ерунду. Маленькое животное, хищник, детеныш - это все, чего смог добиться Гарри уже, наверное, в двадцатый раз подставляя свои антропометрические и магические данные в формулы для расчетов. Промежуточные характеристики своей анимагической формы он получал без затруднений, а вот что же это за зверь такой, так ему выяснить и не удалось. Да еще определение «детеныш»… Поттера это смущало. Ведь ему было уже шестнадцать. Какой же он детеныш? Может быть, из-за этого и расчет не выходил? Но Гарри, как ни искал - ошибки в своих вычислениях найти не смог. Он уже и в библиотеке кое-какие книги листал, где упоминалось об анимагии. Результат все тот же. Можно было, конечно, обратиться к профессору МакГонагалл за советом, но Гарри хотел справиться с этой задачей самостоятельно. Так, как в свое время это сделали отец и крестный. Даже близкие друзья не знали о его попытках овладеть искусством анимагии.

- Гермиона права, такого тупого тролля, как я, еще поискать нужно, - прошептал Гарри. И не важно, что лучшая подруга вовсе не имела в виду его умственные способности, когда говорила об отношениях Гарри с противоположным полом, то есть о его сексуальном развитии или о чем-то таком. Поттер уже точно и не помнил, о чем тогда шла речь.

Гарри закрыл конспект и аккуратно положил его в пластиковую папку, специально для этого приобретенную в маггловском магазине, чтобы ветхая от времени тетрадь ненароком не развалилась. Положив папку под подушку, Гарри еще раз вздохнул.

- Нокс.

Темнота поглотила все пространство, ограниченное пологом кровати. Прошло всего несколько секунд, и дыхание растянувшегося на постели Гарри успокоилось. Он спал.

***

Сон был странным, но вполне закономерным, учитывая, что последние недели Гарри беспрестанно думал о формулах и расчетах своей анимагической формы. Ему снился пергамент, исписанный его собственной рукой. Формулы на нем жили своей жизнью. Они переползали с места на место, цеплялись друг за друга знаками и цифрами, кружили вокруг своей оси, переворачивались вверх тормашками. А главное, в них все время появлялись новые цифры - они продолжали вычисляться, сами, без вмешательства Гарри, который в этом сне был просто наблюдателем. И вот самая последняя формула, решение которой должно сказать, в кого превратится Поттер-анимаг, начала расти, расплываясь на весь пергамент, линии ее знаков стали жирными и какими-то объемными, как канаты. Они продолжали расти, даже выйдя за границы пергамента. Формула непрерывно двигалась, приближаясь к лицу Гарри во сне, и он вдруг понял, что знает, кем станет. Это позволило Поттеру из сна приступить к трансформации. Гарри почувствовал, как его тело плавно начало менять свою форму. И когда до его сознания дошло, как выглядит образ его анимагической формы, Гарри с колотящимся сердцем проснулся. До того, как он открыл глаза, в его голове мелькнула мысль: «Мрак! Я не могу быть таким крошечным! Я взрослый! Приснится же такое!» По привычке Поттер решил помянуть Мерлина вслух:

- Ммм-мя-у. Ммр-ря-я-в, - голос Гарри не слушался, ни с первой, ни со второй попытки. Горло издавало странные звуки. Тогда как мысли были вполне человеческими: «Мерлин, что это со мной?»