Там, на сухой стороне

Она могла оказаться толстой и старой. Она могла быть замужем и иметь много детей. Она могла быть кем угодно.

Беда была в том, что никакими размышлениями невозможно было поколебать мою мечту о молодой золотоволосой красавице.

Она должна была быть красавицей! Должна, и все!

Глава 4

На рассвете Оуэн Чантри оседлал своего коня. Я видел, как он двинулся по тропинке, ведущей в холмы, и бросился было к своему серому.

— Доби! — Голос отца звучал далеко не так приветливо, как обычно. — Куда это ты собрался?

— В горы, — ответил я. — Собираюсь посмотреть, что ему там нужно. Что он собирается делать.

— Стой, где стоишь. У нас куча работы, сынок, и ее надо делать, если мы хотим собрать урожай и запасти достаточно дров на зиму. У нас с тобой нет времени разгуливать по горам и любоваться природой.

— Папа, я…

— Оставь его в покое. Он отдал нам это ранчо, не так ли? Он здорово помог нам, разве нет? И неужто мы теперь станем совать нос в его дела?

Но ведь там еще была девушка, а отец не хотел этого понять.

— Сынок, выбрось все это из головы. Он хороший человек, хоть и непростой. И он ни у кого не станет спрашивать разрешения. Если ему нужна та хижина в горах, то это не так уж и много.

Отец был прав. Но я все равно не хотел, чтобы он ездил туда. Он все испортит. Может быть, она туда больше не придет. Как же я тогда ее разыщу?

Я чувствовал, что веду себя глупо. Я ничего не знал о ней, а она — обо мне. Да и кто я такой? Зеленый мальчишка, деревенщина, не видевший в жизни ничего, кроме земли и скота. Мне ведь едва исполнилось шестнадцать. Разве я мог понравиться девушке, кто бы она ни была?

Я еще не успел все это обдумать, мне нужно было время. Но больше всего на свете я боялся, что Чантри возьмет и испортит все одним махом. Поэтому я отправился работать, как велел отец, и начал копать ямы и вырезать жерди для ограды. То и дело я останавливался и смотрел на горы, воображая, что скачу на коне по осиннику, той же тропинкой, что и он.

Оуэн Чантри направил своего вороново в каньон. С того момента, как он выехал с ранчо, он описал широкий полукруг, тщательно и без спешки изучая окрестности.

Эти места были ему совсем незнакомы, и он старался как можно точнее определить местоположение хижины. Доби Керноган вышел на нее совершенно случайно и не с того конца, и его представление о ней было не точным, если только он не напустил туману намеренно.

Чантри в задумчивости нахмурил брови. О чем так беспокоился Доби? Только об этой девушке? Но ведь он ее никогда не видел и ничего о ней не знал.

Сам же Чантри знал только то, что хижину в горах построил его брат. Левой рукой он держал поводья, правая лежала на винтовке. Жизнь научила его быть осторожным. Он никогда не ложился спать без того, чтобы быть готовым немедленно вскочить на ноги при малейшей опасности. И никогда не садился за обеденный стол с уверенностью, что благополучно закончит трапезу.

Он медленно пробирался вперед. Керноган ничего не знал о людях, которые пытались согнать его с места. Не знал он и того, кем они приходятся девушке. Без сомнения, все они были вне закона.

Справа от него вздыбился кусок хребта. Скалы стояли почти отвесной стеной, но были достаточно изломаны и изрезаны, чтобы по ним, если понадобится, мог взобраться какой-нибудь ловкач. Вершины заросли лесом. Сосна или ель — он не мог различить на таком расстоянии. Эти скалы были похожи на огромный длинный ломоть хлеба, отрезанный от буханки гор.

Он изучил лежавшие перед ним горы. Надо было проехать немного к востоку, так как на плоскогорье подняться было легче. К тому же туда вела и маленькая тропинка, по которой он ехал. Перед ним показался олень, не заметивший человека. Он медленно ступал по тропе, а затем, увидев Чантри, бросился в гущу деревьев и исчез. Над головой сверкало невозможно голубое небо с белыми облаками. Ближе к полудню они собьются вместе, почернеют и прольются дождем. Дождь лил здесь каждый день, но всегда недолго.

На тропе, по которой он ехал, виднелись только оленьи следы. Возможно, о ней просто никто не знал. Тем не менее Чантри ехал с осторожностью. Не стоит недооценивать противника, считая, что он знает меньше, чем ты.

Может быть, эти люди были дезертирами с Юга, бежавшими на Запад после войны? Или людьми из банды Кровавого Билла Андерсена?

Он въехал в пеструю тень осиновой рощицы и вгляделся в тропу перед собой, изучая деревья, землю, прислушиваясь к птицам…

Знали ли они о хижине на плоскогорье? Возможно, это была тайна той девушки, если она действительно приходила туда, чтобы побыть одной, как считает Доби. Он не видел следов или знаков присутствия других людей.

Чантри вытащил свою винтовку из чехла и двинулся дальше по тропе.

Кругом стояла тишина. Он свернул с тропы и въехал под прикрытие деревьев. Через некоторое время остановился опять. В просвет в стене деревьев ему была видна вся местность к западу отсюда — прекрасная панорама с громадой Спящего Юты, подпирающего горизонт.

Чантри забрался уже высоко. В десятке метров от него земля резко обрывалась пропастью глубиной футов в двести. Деревья подходили к самому краю обрыва. Именно это место он видел, стоя на крыльце ранчо. Хижина должна быть где-то рядом.

Он спрыгнул с коня и прислушался. Вдалеке из зарослей вышли несколько лосей и принялись пощипывать траву под пушистыми соснами с длинными иглами. Он медленно шел вперед, пересекая участок голых скал, вымытых недавними дождями. Ему попалось несколько старых пней, деревья были срублены уже давно и, без сомнения, пошли на строительство хижины, которую он искал.

Вдруг он заметил ее, скрытую елями и зарослями кустов. Да, этот домик построил его брат, привычный к пиле и топору. Чантри понравился его внушительный вид, но он удивился, когда увидел камин, который, казалось, был значительно старше дома. Так же, как и сама хижина, камин глубоко уходил в скалы.

За всю свою жизнь скитальца Оуэн Чантри повидал множество самых разных сооружений, но эта хижина была построена удивительным образом. На первый взгляд это была обыкновенная бревенчатая постройка, но уж очень тщательно и заботливо были подогнаны ее бревна, да и само ее местоположение заставляло задуматься. Хотя хижина и была скрыта за деревьями, от ее порога открывался великолепный вид на запад и почти такой же хороший обзор на север и юг. Восточный же горизонт закрывали деревья и мощный хребет Ла-Плата, с его голыми пиками, каменистыми обрывами и поросшими лесом склонами.

Возле хижины Чантри не заметил ни малейшего движения. Привязав свою лошадь под деревьями, он подхватил винтовку и пересек поросшую редкой травой лужайку перед домом. Дверь была заперта на щеколду.

Он поднял ее, открыл дверь и вошел. Внутри было тихо и спокойно. Чисто подметено и вымыто. На столе два горшка с цветами. Холодный очаг с давно остывшей золой.

Он подошел к открытой двери и посмотрел сквозь деревья на запад. Скрытая от чужих взоров, хижина тем не менее была прекрасным наблюдательным пунктом, с которого можно было следить за всем, что делалось внизу на всей этой обширной территории, распростершейся во всех направлениях.

Воздух был прохладен и наполнен ароматом ели. Красивое место, где так приятно побыть одному. Оуэн Чантри прислонился к дверному косяку.

На таком расстоянии горы на горизонте казались голубыми. Дальше к северу возвышался призрачный силуэт Ла-Саль. До самых этих гор раскинулась дикая, почти неизвестная страна. А еще дальше начинался лабиринт каньонов. Лет сто назад здесь прошли отец Эскаланте и Ривера, изучая эти земли. Но, увлеченные поиском дороги на Запад, они вряд ли обратили на них особое внимание.

Он еще раз огляделся кругом. Впервые за тридцать лет жизни Чантри почувствовал, что вернулся домой.

Зимы здесь, должно быть, холодные — на такой-то высоте. Придется заготовить изрядный запас провианта, чтобы пережить такое, надо будет рассчитывать только на свои силы.