Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)

— Он достал нож,— прошептала я еле слышно.

— Что ты говоришь? Я не слышу,— сказал Джефф.

— Я сказала, что он достал нож. Большой нож с длинным лезвием,— произнесла я отчётливо на этот раз.

В первый момент ни Джефф, ни Ларри не издали ни звука. Глаза у них расширились, и они обалдело уставились на меня. Джефф, сидевший спиной к владельцу, дёрнулся на стуле и так сильно сжал столешницу, что костяшки пальцев у него побелели. Через несколько секунд, тщательно артикулируя каждое слово, Джефф заговорил первым:

— Что-он-делает-с-ножом?

— Держит его. Он держит его в правой руке.

— Он-идёт-к-нам?

— Нет. Он просто стоит там. Ты не поверишь, у него такое выражение лица. Этот парень настоящий псих. Наверное, руки у него сейчас трясутся.

— Думаешь, он собрался нас прикончить? Убить нас за несчастные четыре бата? — спросил Джефф, говоря теперь побыстрее.

— Дело не в деньгах,— сказал Ларри.— Должно быть, он считает, что утратил престиж во время сделки. Возможно, мы сторговались с ним на слишком низкой цене. А может, еда и на самом деле стоит пятнадцать батов. Дьявол! Он убьёт нас, раз потерял лицо!

— Ну, и что теперь делать? — задал вопрос Джефф.

— Он всё ещё там стоит. Слушайте, давайте отсюда выбираться. Давайте уйдём, пока он не двинулся,— прошептала я.

Очень медленно поднявшись со своего места, я повернулась спиной к ножу и его владельцу. Понукая себя, миновала три столика, стоявших на пути к выходу. На улице я оказалась первой, потом вышел Ларри, следом Джефф.

— Вернусь к себе в комнату и запрусь изнутри,— прошептал Джефф, прежде чем смыться вниз по аллее.

Ларри всё ещё хотел побродить по городу, и я отправилась вместе с ним. Но пока мы гуляли, я всё время нервно озиралась, ожидая увидеть в толпе бешеные глаза владельца ресторана. Когда мы вернулись в гостиницу, Джефф сидел на кровати в комнате, запершись на четыре запора, с бирманским ножом на боку. Лезвие было длиной в восемь дюймов.

— Вот и мы. Возьми,— сказала я, бросая ему пригоршню твёрдых леденцов.— Это тебе на сладкое.

— Где вы это достали?

— Какие-то дети остановили нас на улице и вручили корзинку с леденцами, потом засмеялись и убежали. А знаешь, что ещё произошло? Женщина в одном из магазинов бесплатно дала мне этот козырёк от солнца. Представляешь?

Джефф покачал головой.

— Таиланда мне не понять,— вздохнул он.— То кто-нибудь приставляет тебе нож к горлу, то дарят леденцы и козырьки от солнца. Я совершенно теряюсь от свойственных этой стране отношений любви-ненависти. Мне здесь нравится еда, пляжи, низкие цены, а также сиамская архитектура, храмы и всё такое. Но я ненавижу испытывать страх перед бандитами и внезапной сменой настроения у людей, а ещё — жару и влажность и этих сумасшедших, плюющих на всё водителей грузовиков. Ладно, как бы там ни было, сегодняшнюю ночь я буду спать с ножом под подушкой, так спокойнее.

Утром 5 января через островные плантации каучуконосов мы проехали до пляжа Карон. Спустя два дня Джефф отбыл в Малайзию и Сингапур. А мы с Ларри остались на побережье ещё на две недели, и, если бы не необходимость сдать билеты на двадцать первое число из Куала-Лумпура до Австралии, мы бы задержались подольше.

Карон оказался раем. Полулунный, чисто песчаный пляж, протянувшийся на полторы мили вдоль изумрудной глади Андаманского моря. Там, где заканчивался песок, начинались пальмы, буйные зелёные джунгли и рисовые плантации. На одном из концов пляжа под прикрытием пальм были сосредоточены дешёвые бунгало. На песке стояло несколько открытых ресторанчиков — ничего, кроме маленькой кухни, деревянных столиков и стульев,— но там готовилось всё: от риса с овощами до блюд из только что выловленной рыбы, молочных коктейлей и чипсов.

Мы сняли бунгало за пятьдесят пять батов (два доллара и двадцать пять центов) в день. Его просторная деревянная веранда открывалась на джунгли, внутри имелась двуспальная кровать, а также ванная комната с душем, примитивный туалет — дырка в полу и умывальник. У бунгало был лишь один недостаток: огромные волосатые пауки — каждый диаметром в восемь дюймов (вместе с ногами) — они появлялись ночью на потолке. Но, как только мы обнаружили, что наш репеллент против собак вынуждал их ретироваться наружу, они больше не создавали проблем.

Свой первый восхитительный день в Кароне мы провели с Ларри, занимаясь сёрфингом и плавая с маской на коралловых рифах. Мягкие набегавшие на пляж волны были созданы для бодисерфинга, а за пять батов нам дали напрокат на целый день маски с трубками. После плавания в прохладной воде и следа не осталось от недавних мучений. Мы купались в море до заката. А вечером, сидя в одном из ресторанчиков, слушали шум волн, наблюдали за танцем лунного света в воде, ели свежеприготовленную рыбу в кисло-сладком соусе и пили молочные коктейли с кокосом.

Утренние часы в Кароне были особенными. Ленивые, идеальные для любви, успокаивающие нервы и мышцы. После того как первые солнечные лучи просачивались сквозь плетёные стены нашего бунгало, мягко пытаясь разбудить, мы оставались в кровати столько, сколько хотелось. Карон стал местом отдыха, где удалось восстановить тело и внутренности после тяжёлых испытаний Египтом, Индией и Непалом и где мы дали себе наконец столь необходимую в велосипедном путешествии передышку. Замечательно было забыть на время о спустивших шинах, сломанных спицах, тормозных тросах, осмотре достопримечательностей и многочасовом кручении педалей. Целых две недели нас не волновал неотвязный упадок сил, поиски запасных частей или места ночёвки, боязнь пищевого отравления.

На второй день в Кароне, гуляя на противоположном конце пляжа, мы обнаружили небольшую группу бунгало, прилепившуюся к склону возвышавшейся над пляжем горы, лагуну и островок, заросший пальмами. В каждом бунгало имелся стол, два стула и отделанная кафелем ванная комната. Цена для Таиланда была непомерной — сто пятьдесят батов за сутки, но мы решили пошиковать две ночи, а потом вернуться в оставшиеся дни к более дешёвому варианту.

Утром мы вывели свои велосипеды и отправились к бунгало на склоне. Через джунгли, мимо рисовых плантаций и деревянных домов бежала грунтовая дорога. Люди, мимо которых мы проезжали, ещё освежались в своих водоёмах. Неподалёку от бунгало дорога оборвалась у широкой лагуны, протянувшейся между джунглями и морем. Мы подняли велосипеды на плечи и перешли вброд по мелководью. Супан, молодой таец, владевший бунгало, поджидал нас в своём ресторанчике на пляже. Его ручная обезьянка взволнованно защебетала, когда заметила нас.

В первый же день мы подружились с местными рыбаками, которые собирались ближе к вечеру в огромном пляжном бараке неподалёку от бунгало. Они пригласили нас в компанию по ритуальному дневному опустошению бесчисленных бутылок виски с горами кокосовых пирожных. Потом мы могли заняться бодисерфингом и прогулочным шагом вернуться вдоль пляжа домой. На закате Супан, поднявшись к нам на гору, устраивал пир не менее сказочный, чем вид с нашей веранды — рыба, приготовленная в соусе из ананаса, помидоров и огурцов, жареный рис с яйцами и овощами, фаршированные ананасы. Казалось, я умерла и попала на небеса.

Когда становилось темно, рыбаки выходили в лагуну и ловили рыбу на свет костров, которые разжигались вдоль берега. Огонь освещал выбрасываемые сети, мерцавшие отражённым светом в ночной тьме. Мы оставались на веранде почти до полуночи, глядя на костры, слушая море и джунгли.

Утром, когда тени с пляжа исчезали, лагуна и песок становились белыми, вода начинала искриться, пальмы на островке покачивались от бриза, рыбаки стаскивали в воду свои выдолбленные деревянные каноэ и выходили в море. А тайский мальчишка, работавший в ресторане под нами, перебирался вброд через лагуну мимо цапель и буйволов, чтобы сначала притащить огромный кусок льда, а потом, в следующем заходе,— коробку с продуктами, которую оставлял у конца грунтовой дороги приезжавший ранним утром грузовик с заказами.