Путешествие по Средней Азии

был один из тех караван-сараев, которые *[151] *предназначены для торговли

рабами и о которых я обязан сказать несколько слов нашим читателям.

Четырехугольное строение имело 30-35 келий, которые снимали три крупных

торговца, занимавшихся этим отвратительным делом, частично как помещение для

их собственного товара, частично для того товара, который они получали на

комиссию от туркмен. Как известно, каракчи, поскольку он сам не может долго

ждать, продает обычно своих людей более зажиточному туркмену. Тот привозит

их в Бухару и благодаря этой транспортировке полу-чает большую прибыль, так

как приобретает товар из первых рук. Тех, кого удается сбыть в первые дни

его пребывания в столице, он продает, остальных передает в руки маклера

(деллала), который заключает по-настоящему крупную сделку. На базарах в

Бухаре и Хиве продаются люди в возрасте от трех до шестидесяти лет, если они

из-за каких-либо пороков не именуются калеками. Согласно предписаниям

религии, только неверных можно продавать в рабство. Однако лицемерная

Буха-ра не считается с этим, и кроме персов-шиитов, которых Молла Шемседдин

(в 1500 г.) объявил неверными, в рабство обращают многих суннитских

единоверцев, избиениями и пытками вынуж-дая их выдавать себя за шиитов. Не

способен, т.е. недостоин, стать даже рабом только еврей. Впрочем, питаемое к

нему отвращение доставляет радость сыну Израиля, так как туркмен обирает

его, но не прикасается к его телу. Раньше исключение составляли также

индусы, но поскольку в последнее время многие приходят в Бухару через Герат,

текинцы или сарыки ввели новое правило. Несчастного поклонника Вишну

превра-щают сначала в мусульманина, затем он должен стать шиитом, и, лишь

дважды сменив религию, он удостаивается чести стать рабом, после того как у

него отняли все его имущество.

Выставленный на продажу раб мужского пола подвергается публичному

осмотру, причем продавец должен отвечать и за те умственные и физические

недостатки своего товара, которые могут проявиться позже. Для самого раба

час, который освобож-дает его из рук торговца, один из самых счастливых,

потому что даже самое жестокое обращение, которое ждет его в услужении, не

может быть таким гнетущим и мучительным, как время, проведенное им в лавке,

где он всего-навсего предмет торговли. Цена меняется в зависимости от

политических условий, позво-ляющих туркменам, единственным поставщикам этого

товара, направлять свои аламаны в соседние страны. В то время как сейчас

самая высокая цена здорового мужчины была 40-50 тилла (соответствует 13

английским шиллингам), после поражения персов при Мерве, где были взяты в

плен сразу 18 тыс. персидс-ких солдат, такого мужчину можно было получить за

3 или 4 тилла.

Мы пробыли в Бухаре 18 дней, и я не мог больше задерживать своих

друзей; пора было отправляться в Самарканд. Жизнь в Бухаре, где нам все

только пожимали руки, но не давали ни *[152] *гроша в качестве подаяния,

сильно расстроила наши финансы. Сбережения, сделанные в Хиве, пришли к

концу, и, подобно многим другим, я продал своего осла; отсюда следовало

дви-гаться в нанятой повозке. Некоторые члены нашего каравана, те, что были

из Ходжента и Коканда, уже отделились от нас и отправились одни в более

короткое путешествие; только андижанцы и китайские татары остались с нами,

но из Бухары в Самарканд мы отправились разными путями.* *Я, Хаджи Салих,

Хаджи Билал и его свита решили пойти по прямой дороге, тогда как остальные,

шедшие пешком, пожелали идти через Гидждуван, чтобы совершить паломничество

к гробу святого Абдул Халика. (Ходжа Абдул Халик (именуемый Гиждувани, умер

в 1601 г) был современ-ником знаменитого Пайанде Замини и, как великий аскет

и ученый пользуется славой святого.^93 ) Так как многие бухарцы хотели

сопровождать меня на моем обратном пути в Мекку, мне пришлось пойти на

хитрость, чтобы отделаться от их общества, потому что для обеих сторон было

бы несколько неловко, если бы мы вместо Каабы прибыли на берега Темзы.

Я распрощался со всеми друзьями и знакомыми. Рахмет-бий дал мне

рекомендательное письмо в Самарканд, и я обещал нанести там визит эмиру.

Кокандская повозка, которую мы наняли до Самарканда, была заранее отправлена

в деревню Баведдин, так как, согласно обычаям страны, нам следовало на

прощанье еще раз посетить это место паломничества.

Деревня Баведдин лежит в двух часах езды от Бухары, и, как мы уже

упоминали, там находится могила известного Баха ад-Дина Накишбенда,

основателя одноименного ордена и глав-ного зачинателя всех тех религиозных

крайностей, которые отли-чают восточный ислам от западного. Здесь не место

говорить о подробностях, мы заметим только, что Баха ад-Дин почитается как

национальный святой Туркестана, как второй Мухаммед. Бухарец твердо убежден,

что восклицание "Йа Баха ад-Дин белагердан! " ("О Баха ад-Дин, отвращающий

беду! ") может спасти от всех несчастий. Сюда совершают паломничества даже

из далекого Китая. В Бухаре принято раз в неделю приходить туда, и сообщение

с городом осуществляется с помощью 300 ослов, которые стоят перед Дарваза

Мазар и которых нанимают за несколько пулей (мелкая медная монета). Несмотря

на то что дорога во многих местах представляет собой глубокий песок, эти

животные бегут туда с необычайной скоростью, но особенно поразительно, что

на обратном пути их можно заставить дви-гаться вперед только многочисленными

ударами. Бухарец припи-сывает это привязанности к святому, которую

испытывают даже эти животные, так что они с радостью бегут к его могиле и

неохотно удаляются от нее.

Могила находится в маленьком саду, рядом с которым стоит мечеть; к ней

можно попасть только через двор, где обитают *[153] *слепые и другие

калеки-нищие, которые навязчивостью могут посрамить даже своих товарищей по

званию в Риме и Неаполе. В головах могилы лежит знаменитый Сенги Мурад

(камень желания), заметно стесанный и криво стоящий из-за того, что к нему

прикасаются лбами благочестивые паломники; на самой могиле лежат много

бараньих рогов, флаг, а также метла, которая долгое время служила для

подметания святилища в Мек-ке. Много раз пытались все это подвести под

крышу, однако Баха ад-Дин, как и другие святые Туркестана, предпочитает

свежий воздух, и все постройки, едва их возводили, рушились. Об этом

рассказывают шейхи, потомки святого, которые по очереди несут охрану могилы

и весьма бесстыдно сообщают паломникам, что их предок в особой дружбе был с

числом "семь". На седьмом месяце он появился на свет, на седьмом году он

знал наизусть Коран, а на семидесятом умер, поэтому число подношений и

даров, которые возлагают на его могилу и которые являются собственностью

шейха, может быть кратно семи, но их должно быть не менее семи.

*XII*

*От Бухары до Самарканда. - Небольшая пустыня Кёль-Мелик. - Оживление

на дороге вследствие войны. - Вид на Самар-канд издали. - Хазрети Шах-и

Зинда. - Мечеть Тимура. - Цита-дель (арк). - Приемная Тимура. - Кекташ, или

трон Тимура. - Странная скамейка. - Могила Тимура и его учителя. - Автор

посещает настоящую могилу Тимура в подземелье. - Коран **in **folio,

приписываемый Осману, переписчику Мухаммеда. - Учи-лища. - Старая

обсерватория. - Греческая и армянская библио-теки, не подвергшиеся, вопреки