Сезон дождей

С одной стороны, было уютно сидеть на террасе и наблюдать, как слетается на свет глупая мошкара. С другой стороны, Александр явственно ощущал невидимые движения у себя за спиной. Ему казалось, что из темноты джунглей на них смотрят сотни немигающих глаз.

— Кто водится в местных лесах?

— Слоны, носороги, леопарды, тигры. — Док перечислил, казалось, тех животных, какие первые пришли в голову.

— Вы серьезно? — переспросил Александр.

— Абсолютно. Браконьеры еще не успели истребить всех. Но быков и медведей почти не осталось.

— Вы охотитесь?

— Иногда сопровождаю группы. Но нужно особое разрешение, и стоит оно немало, даже по меркам любителей дорогой охоты.

Мари появилась из тьмы, похожая на привидение. Александр вздрогнул от неожиданности.

— Как ты? — он отодвинул для нее стул.

— В порядке, — Мари улыбнулась. — Я ужасно проголодалась. — Она выразительно посмотрела на лобстеров. Один из них уже перекочевал в тарелку Александра. — Док, мне можно выпить? — спросила она.

— Даже нужно. — Он жестом подозвал официанта.

— Одну водку с томатным соком, — опередил Мари Александр.

— Здесь нет томатного сока, — усмехнулся Док. — Замените его манго, будет вкусно.

Мари, не дожидаясь коктейля, принялась за лобстера, как всегда начав с хвоста. Док разлил по бокалам вино:

— За исцеление!

Они чокнулись.

— Страшно подумать, как все могло закончиться! — сказала Мари, не глядя ни на кого.

— А ты не думай, — перебил ее Александр, ему даже мысленно не хотелось возвращаться назад.

— Все может закончиться в любую секунду, — заметил Док. — Это одно из гарантированных условий жизни. И это хорошо, — добавил он после паузы.

Александр бросил на него недовольный взгляд.

— А вы бы точно хотели знать день и час? — спросил Док, смотря на него в упор.

Александр не ответил.

Официант принес бокал с коктейлем Мари. Она быстро расправилась с хвостом и приступила к мидиям. Александр перекинул ей на тарелку свой нетронутый хвост лобстера. Мари протестующе замотала головой и тут же перебросила его обратно. Александр не сдался и повторил попытку.

— Я могу сказать, чтобы принесли еще одного, — предложил Док.

— Она ест только хвосты, — пояснил Александр, вновь перебрасывая предмет спора на тарелку Мари.

— Он тоже, — сказала Мари.

Воспользовавшись моментом, Александр сунул свою пустую тарелку под стол. Хвост в руке Мари завис над скатертью.

— Если позволите, — мягко вмешался Док, — я откланяюсь. Завтра утром у меня ранний поход в джунгли с группой.

Александр в благодарном порыве схватил его за плечо:

— Спокойной ночи, Док. Еще раз спасибо за все!

Он восхищался спокойной уверенностью хозяина острова, казалось, ничто на свете не могло вывести его из равновесия. Док напоминал мудрого змея нага — обманчиво неподвижного, но в нужный момент готового совершить точный, смертельный для врага прыжок. После стольких лет здесь Док стал неотъемлемой частью окружающих джунглей.

Александр допил вино, глядя, как Мари тщательно выковыривает нежное мясо из второго хвоста. Почему он не может приблизиться к ней? Он точно качался на гигантских качелях, то поднимаясь в воздух, то с грохотом стукаясь о землю.

— Когда продолжим путешествие? — Мари окунула руки в лимонную воду.

— Я хочу, чтобы ты окрепла, побудем здесь пару дней.

— Ты не боишься, что мы опоздаем и гнездо окажется разоренным?

— Последний раз я боялся сегодня, — отрезал он, — когда вез тебя сюда. Я устал бояться.

Мари посмотрела на него так, как будто сильно удивилась его словам. Александр все еще не привык к тем чувствам, которые она в нем вызывала. Он становился таким маленьким, таким незначительным на фоне происходившего внутри него. Он хотел сделать шаг, но понимал, что впервые не в состоянии принять любой ответ. Он не был готов к необратимым последствиям, которые могли иметь место, осуществи он свое желание избавиться от сомнений. Впервые неопределенность выглядела предпочтительнее возможной правды.

— По-моему, — вдруг сказала Мари, — Иван сам придумал историю с изменой Мари и Перро.

— Почему ты вспомнила об этом? — Александр невольно отвел глаза, разглядывая опустевшие столы у нее за спиной.

— Так… Я перечитывала дневник. Все, о чем он пишет, творилось только в его голове. Он терзался подозрениями… Возможно, их гибель спасла его от большей потери, они по крайней мере сохранили любовь до конца.

— Возможно, — Александр пожал плечами. — Ну а что он должен был делать? Он не был уверен. Его мучили сомнения, это самое страшное, что может быть с человеком.

— Он должен был поговорить с ней откровенно! — Голос Мари возмущенно зазвенел в тишине. — Его неуравновешенность очевидна. Ты читал про исчезнувшего «ангела»? Иван раздул целую трагедию из-за потерянного кулона, как будто она совершила преступление, предала его.

— Ха-ха-ха, — натянуто рассмеялся Александр. — Привет, дорогая, я тут хотел спросить у тебя, ты случайно не трахаешься с нашим лучшим другом? Нет? Тогда все отлично. Слушай, я расскажу тебе, куда спрятал наши сокровища.

Глаза Мари сузились, лицо окаменело.

— Да, наверное, лучше впадать в паранойю, шпионить и заниматься самоедством, чем выяснить все, поговорив начистоту, — ей было нелегко сдерживать эмоции.

Они замолчали.

— Он любил ее, — Александр постарался сгладить ситуацию, — и, естественно, страдал.

Выражение лица Мари не изменилось.

— Почему естественно? — сухо уточнила она.

Александр тяжело вздохнул. Ему не хотелось продолжать этот разговор.

— Потому что любовь и страдания неразделимы, — неохотно обронил он.

— Ты так считаешь? — Мари четко выговорила каждое слово.

— Я так считаю, — обреченно подтвердил он.

— Ты кого-нибудь любил? — она подалась вперед, ее глаза вспыхнули. — Только не путай это чувство с сексом с проститутками под ароматические свечи и этническую музыку.

Александр улыбнулся:

— А ты любила? Только не путай это чувство с материнской заботой о непутевом наркомане, который пытался тебя ограбить, с сексом один раз в год и постоянным желанием наставить всех подряд на путь истинный.

Мари порозовела.

— Почему ты считаешь себя особенным? — тихо спросила она немного погодя.

— Я не считаю себя особенным. — Его плечи опустились, как будто на них навалился непомерный груз. — С тех пор как я тебя увидел, я чувствую себя слабым дураком, ничтожеством, я все делаю не так. Понимаешь, — он наконец осмелился поднять глаза, — такие люди, как я, не бывают счастливыми. Я никогда не смогу жить легко. Я не верю, что любовь способна дать ответ. Это всего лишь еще одна большая иллюзия, такая же как религия, чтобы успокоить людей, придать нашей жизни хоть какой-то смысл.

— Ты считаешь, что смысла нет?

— Он определенно есть, но о нем рассказывают в самом конце, и, даже если его нет, ты уже не способен разочароваться. В этом главный фокус.

— Знаешь, — Мари поднялась со стула, — ты прав, рядом с тобой все бессмысленно. Ты просто не хочешь ничего менять.

Он поднялся следом, не отводя взгляда:

— Что изменится, если я скажу, что люблю тебя?! Сейчас я сам в это верю, я схожу с ума от нежности. Хочу быть рядом с тобой. Но что будет через год, через десять лет? Что я могу обещать? Что всегда будет так — верность, счастье до гроба? Ты это хочешь услышать?! Так это проще всего! Я говорил это раньше, скажу сейчас и повторю наверняка еще сотню раз… но не тебе. Я выучил эту игру наизусть!

— Меня тошнит от тебя! — Мари схватилась за столешницу. Змеи под стеклом заволновались. — Зачем ты приехал?!

— Не знаю, — Александр закрыл лицо руками. Щеки горели, в висках стучала кровь. — Я хотел прожить еще одну жизнь!

Она встала посередине пустой террасы:

— Если ты хочешь переспать, пойдем. Возможно, это облегчит твое состояние.

— Спасибо, — он усмехнулся. — Я, пожалуй, отклоню столь лестное предложение.