Садовник, или Русские в Америке

Парень ушел в будку. А я сидела и думала об истории с НТВ. Мне не хочется тебе цитировать газеты. Я могу сказать лишь то, что перечувствовала сама, как множественный обыватель. Таких в России большинство. И истину мы не знаем. Мы можем только делиться на красных, белых, зеленых. В НТВ пришел американец, бизнесмен Борис Иордан. Это сын Алексея Иордана, бывшего кадета Первого русского великого князя Константина Константиновича кадетского корпуса, редактора журнала "Кадетская перекличка", созданного для кадет зарубежных русских корпусов. Отец и сын (названный Борисом в честь деда, офицера русской гвардии, закончившего пажеский корпус) дали деньги на восстановление усыпальницы Великого князя Константина Константиновича в Петропавловской крепости, выделили средства на ремонт шпиля Нахимовского училища, на реставрацию Суворовского комплекса в Александро-Невской лавре, дали 50 тысяч долларов кадетским корпусам России... Алексей Борисович Иордан передал деньги издательству "Искусство" на издание моей книги, посвященной "отцу всех русских кадет" великому князю Константину Романову (поэт К. Р.). А мой сын отказался работать на НТВ с его сыном. И ушел с Киселевым.

Не комментирую, ибо зигзаги жизни не поддаются этому. Но казалось бы, мне, уходящей "советской натуре", следовало отказаться от американских денег, а сыну в духе нынешнего времени приветствовать деньги американских бизнесменов. Но все наоборот! Не говорит ли это о слабости таких, как я, и о силе молодых? И о том, что молодая Россия уже "не сердится, она  сосредоточивается"?

Подъехал сын, и вспомнилось, как твоя Наташа с дочерью посещала в Бостоне зубного врача и рыдала, когда назвали стоимость лечения. Наше небольшое счастье состоит в том, что мы еще не достигли ваших высот.

Пару лет назад мне предстояло сделать две полостные операции. Откладывать не позволяла диагностика. Дочь собрала деньги для коммерческой больницы. Возраст, букет болезней проблему делали сложной. Мне обещали инсульты, инфаркты и говорили об очередности операций, хотя понимали, что наркоз дважды я не перенесу. Почти две недели ходили ко мне два хирурга, и каждый уговаривал его операцию сделать первой. Деньги, которые они ждали за операцию, делали их напористыми, жестокими. Они довели меня до полного нервного истощения. Дочь забрала меня домой. В результате я оказалась в обычной районной больнице в Кузьминках. Хирург Юрий Спиридонович Пилипенко сказал: "Гуляйте как можно больше в нашем парке, через неделю все будет позади".  Он пошел на риск и сделал две операции сразу. Более того, не отправил меня в реанимацию, а вернул в палату.  "Ей важно проснуться в своей палате",  - сказал этот замечательный хирург-психолог. Он не отходил от меня и спасал от боли. Меня показывали студентам. Я бы показывала всюду, всем, везде этого врача.

С моей ногой возился тоже хороший врач. Держит дистанцию, очень точен в формулировках, ничего из просьб не забывает, старается расширить представления больного о его болезни, ссылается на новые методы. Короче, врач-интеллектуал. Он назначил мне консультацию в своей районной поликлинике. Ехать пришлось далеко  - на край Москвы. Но зато я увидела любопытный уголок столицы. Это  Марьинский парк  - микрорайон Марьино, юго-восток Москвы. Я тебе писала о Марьино под Курском, теперь - о его столичном тезке. По всей России звучит женское имя "Мария"...

Когда-то это были не очень славные места  - сплошняком городские отстойники. Стояли дома, где жили рабочие. Метро не было, на маршрутах "дикие" автобусы, мусор прямо у домов. Было здесь две базы и 14 точек торговли. Рядом - столь же убогое Бирюлево. Народ у нас приметливый, сразу сочинили: "Коли хочешь жить фигово, поезжай ты в Бирюлево". Лужков обратил внимание на этот просторный кусок земли. Два года чистили пустырь, чистили берег Москвы-реки. Все вычерпали, свежую землю привезли из Поволжья. Здесь не пользовались, как когда-то в "битве за урожай" или в "битве за благоустройство", главным оружием советской власти  - планом. Просто строили. Говорят, под попечительством самого мэра. Но слава у района долгое время была худой, и народ ехать сюда не хотел. Сегодня жители Марьинского парка  - фанаты своего района.

Ну что тебе перечислить? Метро? 248 блестящих современных магазинов? Школы, где в классах по двадцать человек и зимние сады? Прогулочный парк над рекой, Ледовый дворец  - один из шести в Москве? Описать Братиславскую улицу  - она лучше многих в центре? Я, приехав домой, рассказала все внуку и упрямо проворчала: "Но люди-то все равно мало получают..." Алеша "поставил" свои глаза-копейки: "По-твоему, если они мало получают, то им положено жить в скотских условиях!" Сегодня здесь уже селятся и богатые  - вокруг монолитных домов стоят их коттеджи. Глава управы Николай Николаевич Лобанов сумел из их богатства извлечь реальную пользу для Марьино: богатенькие помогли все газоны, поляны сделать английскими лужайками (преувеличиваю  сто лет не прошло), создали детский приют  - молоко там дети пьют самое лучшее, достроили брошенные старые дома и открыли магазин, помогли создать первый в Москве "бомжатник"...

Бомжи  - это жуткая для Москвы проблема. На улицах городов, на вокзалах, в электричках вдруг явилась "нищая, копеечная, медяковая жизнь" с детьми-попрошайками, детьми-продавцами, живой рекламой, беспризорниками с их жалостливыми песнями. Бомжи живут в трубах, железных сараях, они оккупировали все скверы и бульвары столичного центра, в троллейбусах они спят, грязные, вонючие, возможно, инфицированные. Так что этот отдаленный московский район первый откликнулся на эту новую для нас сторону жизни.

Я не живу в этом районе. Мне трудно поверить всему, что рассказывают. Но я сама увидела красивый уголок Москвы. И еще почувствовала надежность увиденного: здесь начали строить храм. Сначала сделали небольшую часовенку  - бревна заказывали на Урале. Теперь отец Леонид будет открывать храм в честь иконы Божией Матери "Утоли мои печали".

И еще. Мне понравилось, что на весь район говорит, играет, поет радио. Утро начинается со слов "Дорогие марьинцы...". По-моему, это объединяет людей, помогает ощутить себя не потерянными в мире. А быть может, это ностальгия по светлым временам из советских фильмов, где всегда действующим лицом было радио на столбе...