По Алтаю

   Наконец, нам удалось пробиться к берегу реки и перебрести на правую сторону, где долина завалена ступенью старых морен, загородившей небольшое озеро. Нужно было сделать объезд крутым косогором, и в 5 часов мы встали на поросшей травой средней моренной гриве, по обе стороны которой стекают два приблизительно одинаковых потока в озеро. Мы были вблизи истоков Каратыра, но дождь, падавший без перерыва, не давал хорошо рассмотреть их, и исследование пришлось отложить на завтра.

   Я с коллегами¹²⁶ устроился в палатке, а проводники под громадным нависшим валуном, который совершенно защищал от дождя. Высота стана 2 545 м.

   3 августа. Ночью дождь. Утро сомнительное; на вершинах развеваются облака, надеюсь, что их снесет ветром. Вместе с дочерью и студентом Обручевым отправляюсь пешком вверх по моренной гриве между истоками, зарывшимися в глубоких логах.

   Через час нетрудного подъема мы вышли на плоский взлобок откуда хорошо были видны оба истока Каратыра (черной Кобдо). На высоте 2 835 м я отложил базис и принялся засъемку истоков теодолитом. К востоку от базиса раскинулась широкая котловина, загороженная с трех сторон скалистыми вершинами с крутыми склонами (рис. на стр. 393). Особенно неприступна группа остроконечных вершин у южного конца котловины. Здесь на северном склоне двухконечной вершины и соседней с ней из крутого снежного поля образуется небольшой ледник, окаймленный мореной; из него вытекает ручей и, обтекая скалистый массив с запада, образует небольшое голубое озеро; по выходе из него он загибается на юг и глубоким логом стремится ко второму озеру, куда впадают оба истока. Таким образом, восточный исток Каратыра в своем течении описывает полный крюк. Он пополняется еще из ключей других склонов, ограждающих котловину. С восточной стороны котловины вершины ниже, и между ними образуется седловина, ведущая в верховье соседней с востока Аксу (Белой Кобдо). У северо-восточного конца склон хребта довольно пологий, и, мне кажется, но нему можно выбраться и на самый хребет, чтобы заглянуть в Аксу. С северной стороны котловины хребет образует одну бесснежную гранитную вершину с очень крутым рассыпающимся склоном. Все вершины хребта, загораживающего котловину, достигают 3 350 -- 3 450 м высоты.

   В западном истоке Каратыра также поднимается несколько вершин, но они расположены не так правильно и возвышаются отдельными группами. Особенное внимание обращает двойная вершина, состоящая из острой пирамиды с северной стороны и плоского купола с южной. Седло между ними выполнено снежными полями с востока и запада; восточное поле немного оледенело и окаймлено мореной. С этой вершины и других, поставленных глубже, и начинается западный исток Каратыра. Высота двойной вершины достигает 3 365 м (рис. на стр. 393).

   Между хребтами восточной и западной стороны истоков прямо на северо-запад от базиса открывается широкое седло (2 900 м); оно находилось немного больше версты от базиса, и я решил выяснить -- куда оно ведет. Отправив своих молодых спутников вниз к палатке, я с одним проводником предпринял восхождение на хребет восточнее седла. Я поднимался довольно пологими, хорошо выглаженными ледником гранитными скалами и скоро достиг водораздела. За седлом открывалась долина которая падала уже в другую сторону, к северо-западу, и верстах в десяти от седла загибалась на запад. С обеих сторон она обставлена хребтами с острыми, частью снежными вершинами. В глубине ее у поворота на запад появлялся лес. У самого седла голубело небольшое озерко, из которого направлялась небольшая речка, подкрепляемая боковыми ручьями.

   Чтобы лучше рассмотреть новую долину, я поднялся к востоку по гребню гранитного хребта до первой сопки, имеющей высоту 3 150 м; я увидел еще более глубокие части долины, дальние остроконечные горы правой стороны и пришел к заключению, что передо мною открывается один из истоков Монгольского Канаса. Исследованиями 1909 г. это окончательно подтверждено и дополнено важными фактами. По западную сторону этого истока Канаса на хребте выделяются несколько снежных вершин с ледником средних размеров; я относил этот ледник тоже к системе Канаса, но потом оказалось, что вероятнее относить его к системе р. Сом (см. маршрут 1909 г.).

   Осмотрев сверху еще раз котловину восточного истока Каратыра и послушав пение уларов, я начал очень круто спускаться в Каратыр. Мне приходилось обходить отвесные стены и осторожно спускаться по крутым россыпям, рискуя обрушиться вниз вместе с каменным обвалом. Наконец, мы были внизу и быстро дошли до нашей палатки.

   Таковы истоки Черной Кобдо, которые когда-то представляли сплошное дно ледника, занимавшего всю долину до Кобдоских озер включительно, а может быть и еще дальше.

   Мне нужно было бы остаться еще здесь на день, на два, но приехал урянхаец Жян и, указывая на начинающееся ненастье, торопил спускаться вниз. Барометры упали и тоже не предвещали хорошего. Горы все гуще обкладывались тяжелыми облаками. Пришлось согласиться и отправиться к оставленному каравану.

   Теперь мы уже не пошли в каменное болото левой стороны Каратыра, а держались гривы правой стороны. Через час езды, уже в сумерки, мы достигли котловины с правой (западной) стороны от Каратыра. Отсюда вытекает значительный правый приток, берущийся из небольшого ледника. Близ его устья и ниже описанных каскадов левого притока мы перебрели на левый берег. Через три часа быстрого хода уже в полной темноте мы добрались до палаток, расположенных против долины и перевала Талклы.

   Река Ком. Канасское озеро. 4 августа. Я проснулся в 5 часов утра, когда было еще совершенно темно, и прислушался к мягкому шелесту чего-то падающего на полотно палатки. Выйдя наружу, я увидел совершенно зимний ландшафт; все склоны и дно долины были покрыты слоем снега местами до поларшина толщины; только извилистая полоса реки чернела среди сплошного белого покрова. Палатки провисли под тяжестью сырого снега, и потребовалась немедленная очистка, чтобы они не легли. Утро было совершенно ясное и блеск снега слепил глаза хуже, чем на леднике. Двигаться на перевал было бы безрассудством, так как тропа из-под снега не видна, а перевал Талклы обещал быть серьезным. Пришлось переждать, пока хоть немного растает снег.

   В 11 часов проводники направились искать брод и нашли его только через час. После глубокого и каменистого брода нужно было на правом берегу отыскать едва приметную тропу среди плотной заросли полярной березки. И здесь выручил Жяп, который долго носился вверх и вниз по заросшему склону. Подъем оказался весьма удобным по тропе, вьющейся между гранитными валунами и кустами коралловокрасной березки. Мы держались левой стороны речки Талклы и скоро подошли к каскадам, которые она образует при выходе из довольно большого озера. Озеро достигает полутора верст длины; с обеих сторон оно обставлено крутыми, гранитными стенами, которые выше переходят в конические вершины. Большая часть склона еще была покрыта свежим снегом и лишь у самого берега начали обтаивать или крупные камни, или те же красные кусты березки. Тропа привела к северному берегу озера и здесь потерялась, так как вся неширокая полоса между водой и гранитной стеной была завалена целым хаосом крупных камней. Проводник Жяп по каким-то признакам довольно уверенно вел с одного камня на другой; между камнями нередко встречались топи. Путь этим каменным болотом крайне труден, и вьючные лошади, несмотря на всю осторожность проводников, несколько раз падали на-бок, но все пока обходилось сравнительно благополучно. Только у верхнего конца озера лошадь Благовещенского сделала неудачный прыжок с одного камня на другой и полетела кубарем, всадник ударился грудью о камень так сильно, что в течение полминуты не мог вздохнуть; боль в груди не оставляла его в течение целой недели, и нужно только порадоваться, что это падение обошлось ему сравнительно дешево.