По Алтаю

   В этот день мы подвинулись еще верст десять, сначала левым, а потом правым берегом Саксая и встали между его левыми притоками Верхней и Нижней Табатты. Здесь по обе стороны долины тянутся высокие террасы с обрывистым яром, сложенным из крупных и мелких валунов, вероятно морены, впоследствии перемытые рекой.

   15 июля. Из-за поисков одной вьючной лошади вышли только в 10 1/2 часов. Тропа сначала идет правым берегом Саксая, но выше Табатты переходит на левый. Здесь у впадения левого притока Тюргуня Саксай образует большую излучину на восток, и долина очень расширяется, принимая пустынный характер. Долина Тюргуня тоже широка и пустынна; в тылу ее видны снежные вершины главного хребта и, вероятно, есть небольшое оледенение, хотя вода в Тюргуне довольно прозрачна.

   Перейдя вброд неглубокий Тюргунь [Тургунь], мы продолжали путь вверх по Саксаю. Усыпанная острым щебнем долина имела безотрадный вид; только по самому борту реки протянулась узкая зеленая полоска. Впереди из-за ближайших склонов показались высокие вершины с снежными полосами. В 3 часа дня мы были у обширной котловины, где сходятся три основных истока реки: западный Дарасай, южный Саксай и восточный Каракёль. В котловине, уже ниже слияния истоков, Саксай имеет очень тихое течение и местами образует озерные расширения, запруженные ясными моренами. В верховьях истоков Дарасай и Саксай спускаются снежные поля с небольшим оледенением. Каждый из истоков в самом верховье раздваивается.

   Оставляя котловину с озерами справа, мы поднялись на высокие моренные холмы и около обрывистой красной стены (Кызыл-гая) перешли заваленное крупными камнями русло р. Каракёль. Скала Кызыл-гая дала название и самому перевалу, подъем к которому начинается по небольшому левому притоку Каракёля. Поднимаясь по его долине, вы уже видите впереди плоское седло перевала. Перевал Кызыл-гая на 40-верстной карте пограничной полосы был нанесен неправильно, а в позднейшем издании той же карты с поправками спутников Козлова этот перевал совсем вычеркнут. Между тем тропа очень удобна, и здесь я видел два каравана верблюдов с вьюками. Этим путем ходят из Саксая в нижнее течение р. Ку-Иртыс. Ближе к седловине подъем делается круче и завален камнями, среди которых струятся небольшие потоки воды. Часто приходится подниматься именно руслом таких потоков. Ближе к седлу на северном склоне лежит снежное поле, которое обходят слева. Площадка перевала обставлена высокими отвесными стенами темных сланцев; под одной из них справа синеет небольшое озерко, загороженное моренами, которых много и в ущельях окружающих скал. На перевале мы были в 5 часов вечера. Высота перевала, определенная у обо,сложенного на небольшой площадке, равняется 2 885 м. Впереди в речке Мангдайча видны тоже морены с маленькими озерками, а дальше на юго-востоке выставляются остроконечные вершины, окаймляющие с востока долину р. Улькун-Каирты в верхнем течении. Удобный спуск вдоль ручьев, текущих по пути, скоро приводит на сочные альпийские поляны, где поднимаются Sanguisorba alpina Bge, Epilobium latifolium L. Aconitum Napellus L., Dentaria tenuifolia Ledb. и др.

   Вдоль сформировавшейся Мангдайчи скоро появляется полярная березка, а там видны и первые лиственицы, сначала отдельными деревцами. Вообще сочность Иртышского склона сказалась сейчас же за перевалом.

   Удобный спуск на Мангдайче продолжается два часа, но при впадении в широкую долину Улькун-Каирты, наша боковая долина дает сразу высокую ступень; здесь тропа вьется зигзагами среди валунов, поросших кустарниками. Речка Мангдайча скрывается в темном скалистом ущелье и грохочет каскадами с одной ступени на другую.

   С обрыва открывается вид на широкую долину Улькун-Каирты с широким ровным дном и крутыми лесистыми склонами левой стороны. В верховье реки видны две вершины серовато-желтого цвета в форме сахарных голов без снега (рис. у стр. 352).

   Спустившись по крутому обрыву, мы в 7 1/2 часов вечера встали близ впадения Мангдайчи в Каирты на зеленой поляне, где трещали кузнечики и пели комары. Мы были на высоте 2 036 м.

   16 июля нам нужно было перевалить в восточном направлении к верховьям Ку-Иртыса, и первоначально предполагалось пройти через Каранур и Кашкарты (эти местности остались для меня только названиями), но потом Жяп передумал и новел нас прямой дорогой. Как я убедился, он знал эту местность идеально, кажется, потому, что родился где-то здесь, а может быть, потом и воровал лошадей; во всяком случае перевалы, которые мы проделали в ближайшие дни, вполне воровского характера.

   После небольшого дождя ночью и утром мы вышли около 9 часов вниз по удобной долине Улькун-Каирты. Слева нас сопровождал лесистый склон, а справа почти безлесный. Через час с четвертью мы достигли киргизских могил на правом берегу, это место называется Чангаракты. Здесь мы перебрели покойную Улькун-Каирты, достигающую 6--7 сажен ширины, прошли болото левой стороны и предприняли подъем довольно густым лесом. Скоро мы вступили в боковую долину, находящуюся во втором этаже. Почти у самого выхода ее валом старой морены запружено небольшое озерко, вокруг которого разрослась сочная высокая трава, а подальше на склоне -- лес. Отсюда идет постепенный подъем вверх по долине, заваленной камнями; дальше он делается довольно крутым. На гребень мы вышли в 12 часов; высота перевала 2 775 м, -- значительно выше линии леса.

   С перевала на востоке открывается вид на широкую долину Кши-Каирты (Малая Каирты) с лесистым противоположным склоном и почти безлесным ближним, по которому нам предстояло спускаться. Спуск удобный, сначала косогором, а потом гривой, привел нас к аулу на дне долины. Кши-Каирты не меньше Улькун-Каирты; и здесь на высоте 2 200 м ясно видны моренные валы на левой стороне долины. После спуска мы повернули влево и поехали вверх по долине правым берегом реки. В одном месте приходится проходить узкий карниз над рекой, а дальше долина расширяется, и река делается покойнее.

   В 2 часа мы были у раздвоения верхней долины; на севере в тылу истока видна вершина телесного цвета в форме трапеции с зубчатой верхней стороной; через несколько дней я видел эту же приметную вершину с северной стороны в истоках р. Чигиртей. Мы повернули в восточный исток, в глубине которого видны были несколько вершин с снежными полями. В 2 1/2 часа мы встали на открытой альпийской поляне вблизи заросли полярной березки. В северном ответвлении восточного истока Жяп показал нам острый, высокий гребень, который нам предстояло перевалить завтра. По очень крутому склону протянулась тонкая нитка тропы, при виде которой даже мои проводники-киргизы многозначительно охнули. Но Жяп уверял, что это очень хорошая дорога; надо было верить! В окрестностях лагеря я видел много красноклювых ворон, а когда обогрело, появились и комары в умеренном количестве.

   Остаток дня я употребил на экскурсию по восточному истоку. Все верховье заполнено высокими моренами, которые прорезаны боковыми ручьями; но главный исток приходит из котловины, которая отгорожена поперечной скалистой стенкой, и упомянутые выше снежные вершины помещаются за стенкой и окружают котловину. Туда за поздним временем я уже не пробрался.

   17 июля направились к перевалу. Перейдя на правую сторону ключа, мы уклонились в боковую долину -- ледниковый кар, теперь лишь заваленный размытыми моренами. Долина окружена крутыми стенами глинистого сланца, на которых гнездятся красноклювые вороны. Через час пути мы отклонились к левому склону и вступили на узкую тропинку, которая ведет по крутому щебнистому косогору к высокому седлу. Косогор по мере подъема делается все круче и круче, и щебень, вырывающийся из-под ног лошадей, далеко со звоном скатывается вниз. Но в общем все-таки подъем не так труден как казалось издалека; через полчаса подъема мы были наверху, на высоте 3 190 м, на маленькой площадке.