Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

– Лис! Ты только одно ответь, только одно! Зачем тебе понадобилось убивать Катю? Мы хотим знать обстоятельный ответ! Пока ты еще в состоянии соображать, я хотел бы тебе кое-что объяснить…

Он старался говорить, не прерываясь на логичные паузы. Обстоятельства требовали, чтобы он без остановки забивал голову Лиса бестолковой информацией. Его внимание нужно было отвлечь от Макарова, который сейчас был всего в нескольких метрах от своей цели…

Лис прижимался к земле и слушал Артура, пытаясь сообразить, что от него хотят. Умом он прекрасно понимал, что за убийство Левши его вряд ли простят, такое не прощается. Однако сердце умоляло: «Обманись, Лис! А вдруг Левша и вправду жив? Царапнул его по животу, а показалось в запале, что чуть не насквозь проткнул! А за девку эту вообще предъявить нечего – жива, значит, не убил!..»

Но едва Артур закончил говорить, как из кустов на Лиса набросилось что-то страшное. Не издавая ни звука, теперь уже хорошо узнаваемый Макаров одним ударом выбил из его руки пистолет, а вторым…

Какие разрушения произвел второй кулак, Лис уже не помнил. Голова его после страшного по силе удара дернулась в сторону, и он потерял сознание.

Лежа рядом с бесчувственным Лисом, Макаров и Артур жадно сдирали зубами с обструганных веток куски жареного мяса и, почти не жуя, глотали.

– Когда мы уходили, Левша еще дышал… – глядя куда-то в просвет между пальм, проговорил Макаров.

Глава восемнадцатая

Он дышал и сейчас…

Уложенный на стол и хрипящий, он обливался потом, а рядом с ним, держась за подбородки, стояли Нидо и Донован.

– А я говорю, вынимать нож смерти подобно. У него пневмоторакс, повреждение внутренних органов! Изъятие лезвия приведет к обильному внутреннему кровоизлиянию!

– Я живу в предместье Манилы, мистер Донован, – отвечал ему Нидо. – Там втыкают ножи в животы чаще, чем режут ими лук. Я спас троих таких.

– Гм! А скольких вы не спасли?

– Восьмерых.

– Гениально, коллега! – Слово «коллега» Донован постарался произнести как можно язвительнее. – Семьдесят пять процентов смертности. У вас фантастические показатели.

– Но я выполнял операции без инструментов и оборудования, мистер Донован.

– То есть вы – шарлатан?

Скрипнула дверь. Уставшая Дженни вошла и, не скрывая слез, подошла к доктору.

– Этот человек спас Берту. Пусть он спасет и его…

– Это сумасшествие, Дженни! – запротестовал Донован. – Вы хотите, чтобы я, врач, позволил человеку без медицинского образования оперировать голыми руками находящегося в коме больного?

– Док…

В каюте повисла оглушительная тишина.

– Док… Пусть он делает…

Стиснув зубы так, что на лбу и висках, и даже под закрытыми глазами вздулись вены, Левша выдавливал каждое слово.

– Это я… зата… щил его… на этот… проклятый… Пусть… делает… Это мне… там и видно… бу… дет…

Не выдержав, Дженни, чтобы с губ не сорвался крик, закрыла рот ладошкой и выбежала.

Она мчалась по коридору к каюте, где до сих пор на полу лежал труп пленившего Питера мужчины. Дверь в каюту была закрыта, Питер и Дженни давно находились в другой, но Дженни, обезумев и рыдая, бежала к той, куда они входили вчера вместе с Макаровым…

Она еще не знала, что произойдет через минуту…

Левша слышал каждое слово молитвы. Он видел руки Нидо, он чувствовал во рту вкус собственной крови.

Сознание его то улетало куда-то вверх, оставляя его одного на столе, то с силой втискивалось обратно. И тогда он снова видел Нидо.

В ту минуту, когда хилер взялся за рукоять торчащего из него ножа, Левша подумал о том, сполна ли он заплатил за свой грех. Макаров проронил мысль о том, что все здесь отбывают наказание. За что отбывает он?

Мари…

Все эти месяцы без нее он винил в ее смерти только себя.

Нож вышел из его тела, Левша дернулся и открыл глаза.

Руки Нидо по самые запястья были погружены в его тело…

*

Его ждали, несмотря на опоздание. Темно-синий «Лексус» с совершенно черными от тонировки стеклами кособоко замер на краю дымящейся ямы и всем своим видом опровергал теорию о том, что есть вещи, которые не могут находиться рядом по определению.

Левша остановил «Мерседес» за полста метров от джипа, заглушил двигатель и вышел. В ноздри моментально ударил отвратительный запах тлеющих тряпок, плавящегося целлофана и гнилой рыбы. Яма, которой не было видно конца, напоминала врата ада. Одна из свалок на окраине Парижа. Все правильно. Такие дела в таких местах и должны решаться. Левше на миг показалось, что где бы грешник ни отдавал богу душу, после приговора Высшего суда его поволокут обязательно сюда.

По всей видимости, в машине сидел некто, кто знал его в лицо, так как из машины вышел невысокий парень в черной рубашке и, переваливаясь с ноги на ногу, направился в его сторону. Крепыш, каких в обойме Дебуа, очевидно, видимо-невидимо. Тем временем траурного вида атлет подошел к «Мерседесу» и взглядом профессионального угонщика оценил его.

– Я должен тебя осмотреть.

– Ты терапевт?

– Побереги свои шуточки для других идиотов.

– Для других идиотов у меня другие шуточки. – Вынув из кармана «беретту», Левша положил ее на капот «Мерседеса». Позволил похлопать себя по бокам.

– Мсье Дебуа велел взять у тебя кое-что, – спокойно бросил атлет.

Да, после того как у Левши даже не спросили имени, можно было смело утверждать, что в машине сидит человек, знающий его лично. Скорее всего один из тех, кто дубасил его в «Бристоле».

– Заодно мсье Дебуа спрашивает, успеешь ли ты к указанному времени на встречу в Булонский лес. Если нет, он согласен переназначить встречу.

Любезно с его стороны.

– Малыш, если мне что-то нужно будет передать ублюдку по имени Дебуа, я обойдусь без тебя.

– Ты можешь опоздать, – упрямо настоял крепыш, выполняя указания хозяина.

– Из-за тебя. А сейчас я хочу видеть кого-нибудь из тех, с кем я познакомился в «Бристоле».

Крепыш пожал плечами, повернулся и лениво направился к джипу.

Дальше произошло то, что Левша ожидал меньше всего. Из левой задней дверцы, в грязь, на самый край ямы, вышел один из хорошо знакомых ему громил Дебуа. Тот самый, что в номере «Бристоля» старался больше всех.

Левша сунул руку во внутренний карман и вынул тубус. Показал его всем и нарочито медленно уложил на щетки своей машины.

А потом скинул пиджак, выправил из брюк рубашку и отправил ее на капот «Мерседеса» вслед за пиджаком. Снимая часы, он быстро скользнул взглядом по циферблату. В его распоряжении тридцать две минуты. По их истечении он обязан быть в Булонском лесу, где Дебуа передаст ему Мари в обмен на тубус. Тубус был с ним, и Левша готов был отдать его, чтобы соблюсти договоренность, но перед тем, как получить Мари, он испытал непреодолимое желание поговорить.

С улыбкой приблизившись, громила сплюнул в яму и потянул свой пиджак за плечи.

– Ты знаешь, кто я?

Конечно, Левша знал. Неоднократный чемпион Парижа по боксу. Имя его, правда, Левша забыл.

И теперь этот мужик стоял перед Левшой, пытаясь понять, что может ему противопоставить этот хотя и крепкий, но все-таки не боец. Час назад произошла неприятная сцена.

– Кто?! – орал Дебуа, и от его крика дрожал хрусталь под высоким потолком. – Кто это сделал?!

– Вы сказали делать с ней все, что захочется.

Дебуа в порыве ярости даже не нашелся, что ответить. Проведя по лицу рукой, словно смахивая паутину, он прошелся по комнате и снова закричал:

– Я сказал – делать все, что угодно, но я не сказал – убить!..

Четверо его людей в расстегнутых рубашках, разгоряченные недавним изнасилованием, а после и убийством, виновато мялись на месте, не решаясь ответить.

– Эту женщина, – шептал Дебуа, соображая, как теперь разговаривать с Левшой, – я просил привезти сюда. Ее можно было трахнуть, но не…