Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

Причиной того, что я упал, стало то, что моя змея выпрыгнула из воды на берег и резко остановилась, замерев то ли в ожидании, то ли просто отдыхая. Так, не шевелясь, словно в оцепенении, она пролежала часа три, и я успел заскучать и впасть в уныние. Сначала я долго ждал, что произойдёт дальше, потом устал ждать и пошёл гулять по змеиному телу, желая узнать что-то новое и интересное, но ничего нового и интересного я не увидел: тело гада на всём его протяжении оставалось удручающе однообразным. И уже ближе к хвосту, там где было не так высоко прыгать вниз, я потихоньку спустился на землю. Сходил к озеру, с удовольствием искупался, почувствовав себя лучше, но что делать дальше я не понимал, как выбираться отсюда, куда направиться и сколько идти от озера до мест, обитания людей и как идти, без запасов еды. Мне даже воды толком не во что было набрать --- те кувшины, что имелись у меня, остались притороченными к седлу павшей лошади, а из сосудов, в которые можно набрать воды у меня были лишь ножны, правда, занятые мечом. Но меч я, конечно, никогда не согласился бы выкинуть, даже ради спасения собственной жизни. "Хорош рыцарь, --- говорил я сам себе --- один, без коня, без копья, без доспехов, с мечом, годным только для того, чтобы зажать его в щели между камнями остриём, выставленным вверх и броситься на него, чтобы покончить со всем этим..."

Пока я таким манером разговаривал сам с собой, змея зашевелилась: она осторожно и неторопливо заползла за невысокую гору --- для неё-то он был как простой валун --- и снова притаилась, явно чего-то выжидая. Но не успел я что-то понять --- лишь распахнул рот от изумления --- как по всему берегу, прямо возле меня и дальше до горизонта стали слетаться, словно стая птиц, и садиться на землю целое сонмище крылатых драконов. Они казались не такими большими, как можно было представить себе дракона, ростом, наверное, всего лишь, со взрослого слона. Правда, по сравнению со змеёй они смотрелись так, как, очевидно, смотрелись бы голуби перед королевским удавом. Драконы, опустившись на голое, без единой травинки побережье, начали, наклонив к камням продолговатые, с маленькими рожками головы, мирно пастись, не обращая на меня никакого внимания, будто я как бы и не присутствовал.

В первую минуту я не разобрал, что они могут найти там, где нет ничего, но подойдя поближе к одному из них, я совершенно чётко разглядел, чем питаются драконы. Они ели камни --- обычные серые камни, такие твёрдые, что их не так-то лёгко и расколоть. Но драконы поглощали их не в сыром, если можно так сказать, виде, а в сильно разогретом или, лучше говоря, поджаренном. Они, как мы привыкли ждать от драконов, изрыгали из себя струю огня, направляя её на понравившийся камень, и, едва камень раскалялся докрасна, заглатывали его. Так вот для чего нужно дракону испускать из себя огонь, сделал я открытие, он ему необходим, чтобы питаться, без огня дракон умрёт с голоду, не будет же он есть холодный или, точнее, неприготовленный как следует камень. Дракон подошёл ко мне совсем близко, и я смог хорошенько изучить его сказочный внешний вид: он был, тёмно-бурого цвета, с гладкой, но не однородной, а состоящей из отдельных выпуклостей кожей, с длинной, хорошо изгибающейся шеей, и широкими, перепончатыми крыльями и с несколько бугорчатой спиной. Лапы он имел толстые, мощные, с крепкими когтями, но короткие и передвигался он короткими шажками.

"Это чудовище вытащит меня отсюда. --- Подумал я, --- если оседлаю его, оно сбросит меня или спокойно взлетит? Может, повернёт голову и мгновенно спалит, как щетинку. Но как спастись ещё? Только так или никак". Я зашёл к дракону с хвоста, и по хвосту же, как по лестнице без ступенек, забежал ему на спину и, дойдя до основания шеи, спокойно уселся в небольшой выемке, образовавшейся в том месте, где кончалась спина и начиналась шея. Мне показалась, что это очень удобно. Дракон, не поднимая головы, дёрнулся всем телом, но не настолько сильно, чтобы я не удержался, и продолжил заниматься своим драконьим делом. Я понял, что моё присутствие на его спине, совершенно ему не помеха.

И тут я вдруг увидел, что совсем забытая мною змея вылезла из свой засады и неумолимо подползает к другому дракону, бывшему в некотором отдалении от моего, явно желая напасть на несчастного. Я следил за ней, околдованный и заворожённый мистически равномерными движениями её бесконечного тела, в них, словно подчиняясь бесшумному стуку барабанной палочки, проступал определённый ритм, которому хотелось следовать и подчиняться. Змея, тем временем, приблизившись вплотную к намеченной жертве, одним ловким и неуловимым броском кинулась на неё, вцепившись той в горло и завалив набок, быстро обвила и закрутила её тело тугими и тесными кольцами своего долгого тела, не давая своей законной добыче дохнуть. Бедный пойманный дракон, успевший только с хрипом выпустить воздух, не сопротивляясь, мгновенно затих. А дракон, на котором, как тряпичная кукла, восседал героически-жалкий я, встрепенулся, вскинул голову, замахал неуклюже расправленными крыльями и, неловко подпрыгнув, взлетел. И остальные его собратья, напуганные появлением змеи и гибелью своего собрата, тоже взлетели следом всей стаей.

Но летали они не долго, скоро им надоел полёт и они пошли снижаться, очевидно, найдя новое пастбище. И мой верховой дракон вместе со всеми почти перестал махать крыльями, а наоборот, придерживал их, чтобы лететь не вверх, а вниз. Но меня-то это не устраивало, что мне делать, там, где другого человека кроме меня встретить невозможно? Я достал меч из ножен, перевернулся в обратную сторону, чтобы сидеть лицом к драконьей спине и стал колоть его у основания крыльев попеременно то у одного, то у второго. Дракон невольно, чувствуя боль, начинал махать крыльями, и мы снова пошли подниматься вверх, летя всё время вперёд. Так мы пролетели над озером, над красной пустыней, над ещё какими-то неизвестными мне, видимо, уже давно обезлюдившими землями, где иногда, как плохо затянувшиеся шрамы, попадались полуразрушенные и покинутые города. Мы с драконом миновали эти места: мне необходимо было попасть туда, где никто не покидал своих домов, где продолжали бы жить люди, которые ждали бы меня как героя. И, как только ослабевали взмахи крыльев, я до онемения в руках, продолжал тыкать и колоть дракона, чтобы он издох, но долетел туда, куда мне надо.

И он долетел: стоило нам перемахнуть невысокие горы, как сразу за ними распростёрлась большая, зелёная долина. Деревья там почти не росли, зато широкие, засаженные разными злаками поля и луга, с обильно растущей травой чередовались бесконечной цепочкой. Я сразу же перестал терзать своего уже совсем ослабевшего воздушного коня, и он, едва держа крылья, пошёл, чуть ли ни падая, вниз. Тяжело, спотыкаясь и переваливаясь, дракон приземлился на ближайшем лугу, со свежескошенной травой и тут же ринулся что-то искать среди шарообразных стогов, тыкаясь своим удлинённо-тупым рылом в землю. Побегав так немного и ничего так и не отыскав полезного для себя, он задрал голову к верху --- я в этот момент успел пересесть лицом к драконьей шее --- разинул пасть и негромко заревел низким утробным голосом. Видимо, он не нашёл своих любимых съедобных камней, а травой и вообще растениями драконы, видимо, не питаются.

Мой бедный дракон снова теперь с большим трудом замахал вялыми крыльями и кое-как взлетел, но подняться высоко он уже не имел сил и поэтому летел над самой землёй, опустив глаза вниз, высматривая место, где могли попасться камни годные в пищу. Миновав луг, кончившийся не мощеной дорогой, мой летучий змей, уже совсем загребая дрожащими крыльями, полетел прямо над дорогой, едва не касаясь низкой травы, росшей по обочинам. Скоро из-за небольшого бугра показались странные сооружения --- когда мы подлетели поближе, до меня дошло, что это всего лишь обычные дома необычного вида. Их стены шли по кругу, или, точнее, дома состояли как бы из одной сплошной стены, беспрерывно закруглявшийся, нигде не заканчиваясь углами, и если бы не висела дверь на входе, то понять где у них перед, а где зад было бы невозможно. Словом, формой они напоминали высокий рыцарский шлем с прорезью для глаз без забрала с плоским верхом. Сложены те дома были из необтёсанных тёмно-серых камней, скреплённых между собой какой-то чёрной смолой и крыты простой выгоревшей на солнце соломой.