Работа на лето

— Значит так, — Мачо облизнул губы, — когда появятся — держись за мной. Не дай бог, из седла вылетишь.

— Чего это я вылечу? — обиделся Генка, но тут же понял, что Мачо прав.  — Ладно, хорошо… А…

Он хотел спросить: "А когда появятся?" — но осекся.

Кабаны никогда не ходят по лесу бесшумно. Они никого не боятся и никому не уступают дороги. Если бы они могли говорить, то сказали бы: "Пусть нас боятся, типа, в натуре!" Среди зверей это  "братки" в своём анекдотичном варианте.

— Йохарный бабай…  — выдохнул Генка.

— Секач…  — поддержал его Мачо.

Здоровенная туша — длиннее роста любого из мальчишек — целеустремлённо ломилась сквозь кустарник к вожделенной «ванне». В кабане было не меньше трёх центнеров веса. Морщинистый пятак торчал, как навершие древнего тарана, длинные клыки вызывающе желтели по бокам морды. Полоса жёсткой жетины на хребте торчала зарослями колючей проволоки. Он был один, как почти всегда бывают одиноки такие экземпляры, злобные и «безбашенные» настолько, что в обычных для кабанов стадах их просто не терпят свои же сородичи. Против подобного экземпляра нормальный современный охотник рискнёт пойти только с компанией, с ружьём не менее 12го калибра.

Но по современным трусоватым понятиям двое верховых пацанов 16ти и 14ти лет (калибра, так сказать) были ещё более безбашенными, чем кабан…

Подслеповатый, да ещё и не умеющий смотреть вверх кабан не мог видеть мальчишек. Но запахи он различал мгновенно — и сейчас задёргал клиновидной башкой и вызывающе захоркал. Люди и лошади! Кабан молниеносно впал в ярость, хорканье перешло в вибрирующий визг. Убить! Растрезать!! Сожрать!!! Гдееее?!?!?!

Кабан завертелся на месте, взмётывая сырую землю и прошлогодние палые листья.

— Ииииааххх!!! — Мачо бросил коня вперёд и вниз.  — Клир, слева!

— Йахххххаа!!! — Генка поскакал влево, в сторону кабаньей морды. Тот увидел наконецто врага и с рёвом бросился в атаку. Генка вздёрнул коня на задние ноги — кабан промчался мимо, в сторону Мачо. Про Генку он забыл моментально, а Мачо, заставив коня отпрыгнуть, встал в стременах и, вогнав рогатину обеими руками, катапультировался из седла на её древке, перекатился и встал на ноги, держа в руке длинный охотничий кортик.

Удар был нанесён верно, но рогатина скользнула по лопатке и теперь торчала в спине кабана, как бандерилья в быке на корриде. И роль играла ту же… (1) Кабан ринулся на Мачо — и Генка мог бы поклясться, что услышал в этот момент смех старшего мальчишки. Впрочем — может быть, он и ошибался, потому что гнал коня вперёд — и обрушил второй удар туда же.

Кабан захрипел, вертанулся — Генка успел выпустить древко и сохранил кисть. И тут же Мачо, прыгнув вперёд, вогнал кортик зверю под левую ногу обеими руками и отпрыгнул.

Нужды в этом уже не было. С коротким хрипом секач грохнулся на грудь. Кортик пропорол сердце…

— Рррар! — Мачо вскинул руку вверх и пнул зверя: — Сдох янки!

— Придурок, — Генка со смехом соскочил наземь, огляделся — нет ли тут ещё «янки».  — Ну и куда мы это денем?

1.  Пикамибандерильями, вонзаемыми в загривок быка, его приводят в бешенство перед схваткой с матадором.

— А мы сейчас его разделаем, — Мачо достал нож.  — Но сначала…  — он несколькими движениями вскрыл череп зверя и, отхватив студенистый кусок мозга, протянул Генке: — Попробуй.

— Иди ты…  — засмеялся было Генка, но увидел, что Мачо совершенно серьёзен.  — Ты чего, Денис?

— Попробуй, — тихо сказал Мачо.  — Ты должен. Это твой первый кабан. Ну?..

— Ладно, — Генка потёр лоб.  — Я с ума сойду с вами…  — выдавил он, жуя и глотая мозг.

— С ума сошли все остальные, — сказал Мачо, — мы как раз совершенно нормальны. Смотри, как разделывать…

… А вот и наши, — Мачо вытянул руку, и Генка увидел между деревьев рыжее весёлое пламя, услышал голос Андрэ:

— Опа, — Генка повернулся в седле к Мачо.  — Так ты знал, что они тут?

— Ну вроде того, — уклончиво отозвался тот, шпоря коня.

Около здоровенного костра сидел весь командный состав отряда плюс Леший, Резко и Юрз. Генку и Мачо приветствовали возгласами:

— О, охотники!

— Было у отца три сына: один умный, второй дурак, третий вообще охотник…

— Не, глянь, они с добычей…

— Да, где-то дохлятину подобрали…

Димон поднял кружку с чаем:

— Присаживайтесь, вас ждём!

— Мило, — проворчал Генка, — даже на охоту нельзя съездить без того, чтобы не попасть на совещание… ЦК КПСС какой-то, блин… Пустите, я сяду.

1.  Слова М. Струковой

Расседлав коня, он в самом деле присел к огню. Большинство мальчишек обступили добычу, покачивая головами, рассматриваю шкуру и голову, прикидывая мясо и обмениваясь уже серьёзными замечаниями.

— Ну и зажарим как раз всё это, — весело сказал Резко.

— Лопнешь, — проборомтал его младший брат.

Но все в самом деле занялись мясом. Генка в этом не участвовал — он прислонился к дубу, чувствовал, как уходит лёгкая усталость и думал иронично, что в самом деле попал на совещание. Правда, пока об это ничто не говорило — кто нарезал куски, кто сидел у костра, кто слушал Андрэ, игравшего без слов, Юрз и Диман о чёмто говорили… Потом Леший, всё это время писавший в блокноте, привлёк общее внимание:

— Я соби'ался п'едложить вашему Се'гею Генадьевичу сцена'ий нового блокбасте'а по голливудским об'азцам, — Леший, нагнувшись, потыкал в мясо ножом.  — Главный ге'ой — бывший штатовский мо'ской пехотинец, па'ализованный после 'анения ниже пояса, гомосексуалист. Нег', конечно, но по ве'оисповеданию — иудей. Он п'иезжает в Москву как ту'ист и, гуляя в коляске по вече'ним улицам, натыкается на скинхедов, убивающих оче'едную таджикскую девочку. Естественно, мо'пех вступается. Его избивают, цинично над'угиваются над бе'етом с символикой мо'ской пехоты. Я плани'ую кад' во весь экран — ботинок скинхеда с п'илипшими волосами и кусочками мозга попи'ает этот символ ми'а и демок'атии. Мо'пех от не'вного всплеска начинает ходить. Он возв'ащается в Штаты и соби'ает от'яд из бывших сослуживцев. Частным по'ядком они десанти'уются в Москву и начинают бо'оться за п'ава таджикских девочек, убивая г'язных 'усских тысячами. Коекто из героев, конечно, погибает под т'агическую музыку Полиду'иса, но финал оптимистичен. Подлый глава'ь скинхедов, гене'ал Иван Лермонтов, погибает от вз'ыва унитаза в собственном со'ти'е. На фоне го'ящих 'уин ва'ва'ской столицы замедленно идёт г'уппа обо'ванных и закопчёных воинов демок'атии. Впе'еди — негр, он несёт на 'уках таджикскую девочку, дове'чиво п'ильнувшую к своему спасителю. Поскольку он голубой, то ей ничего не г'озит, а создателей фильма нельзя будет обвинить в педофилии… (1) Как вам сцена'ий?