Пираты Балтийского моря. Третья книга (СИ)

-- Мы никак не могли предположить, что дело обернётся такими серьёзными последствиями, господин магистр, -- ответил комтур. -- Когда мы услышали выстрелы, было уже наступала ночь. Я посчитал, что в такое время суток опасно высылать наш корабль в море, так как что-либо разглядеть в нём мы уже не могли в следствии наступающей ночи. Выстрелов было совсем не много, и мы посчитали это чьим-то неразумным баловством. Даже, если это и был наш противник, то мы не имели о нём данных. Заходящее солнце слепило нам глаза и не позволяло разглядеть суть событий. Затем быстро наступили сумерки, а затем и ночь. Я не имел право рисковать своими людьми, ведя их в неизвестность. Поэтому я принял решение выслать в район бедствия на разведку наш корабль с рассветом, и тем самым -- мы смогли спасти немалое количество людей из команды коггов. Затем, мы их всех доставили прямиком к вам в замок, господин магистр.

-- У одного -- пираты появляются прямо из воздуха, а второй не предполагал серьёзности последствий! Чудесно! Наш орден -- это что, по-вашему? Организация с твёрдым уставом и клятвой верности служения ордену в любых, даже самых тяжёлых условиях, или -- это какой-то цирковой балаган дешёвых гастролёров, где каждый может думать и делать то, что ему вдруг заблагорассудится по утру, ибо вечером у него тяжело работала голова от излишков выпитого вина! -- возмутился магистр.

Он посмотрел тяжёлым взглядом оглядел всех присутствующих в зале и неприятным для слуха голосом, словно надсадно каркающая ворона, спросил у секретаря, замершего над бумагой с пером в руке:

-- А что спасённые моряки сейчас делают?

-- Спят, господин магистр! -- четко, громко словно на плацу перед строем ответил секретарь.

-- Странно, уже больше суток прошло с того момента, как их привезли в замок, а они всё ещё спят! -- нервно воскликнул фон Плеттенберг, затем с ноткой подозрения в голосе спросил: -- Может они и не живы вовсе?

-- Наш брат-медик осмотрел всех моряков. Они все живы и дышат самостоятельно, самым надлежащим образом.

-- Не кажется ли тебе, что это всё слишком уж как-то странно выглядит? Чем ты можешь это объяснить, капитан, ведь ты всё видел своими глазами?

-- Главарь пиратов сказал, что моряки будут спать, пока он не прикажет им проснуться!

-- Вот как! Что-то мне кажется, что здесь сильно попахивает колдовством! А что ты, капитан, мне говорил насчёт первого корабля?

-- Именно так и я думаю, господин магистр! -- подобострастно поклонился капитан когга и продолжил. -- А на том корабле вообще произошло что-то невообразимо странное. Вся его команда, со страшными криками кинулась в море, причём прямо в кирасах, как будто за ними гналась целая стая голодных, разъярённых волков! Они все потонули, господин магистр! Все до единого! Представляете, люди добровольно бежали топится, хотя в этот момент на них никто не нападал! Я и вся команда была в ужасе от такого зрелища!

-- Ничего не понимаю, а остальных кнехтов просто вырезали, прямо как беззащитных цыплят каких-то, а не воинов ордена, ведь так по-твоему? -- угрожающе спросил фон Плеттенберг.

-- Совершенно верно, господин магистр! Главарь пиратов заявил, что он будет преследовать лично вас и наш орден там, где он только сможет нас достать. И ещё он сказал, что не будет никому от него пощады! Он грозился уничтожить всех, до кого только сможет дотянуться, -- тихо произнёс капитан. -- А ещё он сказал, чтобы купцы -- под страхом смерти, не смели везти ордену оружие! Иначе, их тоже ждёт страшная погибель! Главарь пиратов заявил. что вы должны его знать лично, так как недавно при вашем присутствии был сожжён вместе с домом в рыбацком посёлке его отец. Ещё он упоминал о едином Боге...

Но дальнейшие объяснения капитана магистр уже не слушал. При упоминании о рыбацком посёлке -- магистр нервно приподнял бровь и уставился на капитана так, как будто именно он ему сейчас и угрожал. Капитан умолк, нервно переступил с ноги на ногу и потупил свой взор. Магистр в это время вспомнил о двух воинах его ордена, которые погибли в тот же день, при весьма странных и непонятных для него обстоятельствах.

-- Так говоришь, что пощады от него не нам будет! -- взревел взбешённый магистр. -- Зря я не поручил своим воинам сыскать этого волчонка в тот же самый день! Его нужно было сжечь вместе с упрямым отцом-язычником, причём вместе -- на одном костре, чтобы они не мутили разум честных, истинных католиков и не склонял людей к богохульству и подрыву устоев нашей государственности! Один лишь совершенно никчёмный акт снисходительности и милосердия к последышу язычника и сколько бед, страданий и проблем в результате этого! Нет, нельзя быть милосердными к язычникам. Этот случай с нашими кораблями яркий пример тому. Отныне я приказываю называть этого еретика и язычника не иначе, как: "Главный Враг Ливонского ордена".

Магистр нервно прошёлся по Звёздному залу и остановился напротив секретаря.

-- Пиши! -- приказал он. -- Отныне никто из поданных Ливонии под страхом отлучения от церкви и признания его пособником дьявола не смеет оказывать нашему главному врагу помощь и какое-либо содействие! Я требую принять все необходимые меры к его поимке! Объявить по всем комтуриям ордена мои требования о его поимке и немедленного препровождении в Венденский замок, для предания нашему справедливому суду! Немедленно перепиши моё повеление столько, сколько необходимо и разошли его всем нашим братьям, во все комтурии, причём, незамедлительно! Ещё, организовать пять, нет -- шесть боевых кораблей для тщательного прочёсывания Балтийского моря. Незамедлительно свяжитесь с Датским и Шведским королевствами, и запроси об их содействии в поимке особо опасных преступников и сообщите им, что они вправе уничтожать всех противящихся им пиратов, за исключением главаря. Корабли и груз они могут оставить себе в качестве компенсации за их благородную помощь. Главаря же, в случае его успешной поимки, пусть передадут в наше распоряжение! Мы сами найдём для него самую страшную кару! Он горько пожалеет, что вступил на путь борьбы с нашим орденом! Исполняйте, секретарь! А тебе, капитан, поручаю: подобрать новую команду на боевые корабли из числа способных к ведению морского боя ландскнехтов и подготовить их к самому суровому испытанию! Ты у меня собственной кровью будешь смывать свой гнусный позор перед братьями ордена! Запасись в должном количестве порохом, и проверь исправность всех орудий на кораблях! Назначаю тебя, на время поиска Главного Врага Ливонии, исполняющим обязанности капитана морской карательной экспедиции в составе шести кораблей Ливонского ордена! Поймай, и доставь мне этого богоотступника живым или мёртвым, но лучше всё-таки живым! Я, лично, хочу лоскут за лоскутом сдирать с этого наглеца кожу и поджаривать его кровоточащее мясо на медленном огне!

Когда магистр, наконец, остался в Звёздном зале один, он посмотрел на ярко-красный камень серебряного перстня, который он теперь постоянно носил на указательном пальце правой руки и слегка потёр его. Он сейчас вспомнил о хозяине этого перстня, и тот не заставил себя долго ждать. В кресле, рядом с его рабочим столом появился уже хорошо знакомый ему гость: черноглазый, черноволосый, в чёрном одеянии и в такой же чёрной шляпе с широкими полями, которая скрывала от собеседника его глаза. Гость никогда не снимал её ни перед кем, кроме того, кто его создал. Поэтому магистр ничего не мог сказать о внешности своего визави. Он одновременно и боялся его, и тянулся к нему. Ему было страшно произносить истинное имя своего гостя, даже самому себе. Он вздрогнул от его раскатистого, рычащего голоса, раздающегося одновременно со всех сторон огромного зала.

-- Я возлагал на тебя надежды, магистр, а у тебя вновь затруднения, -- усмехнулся гость в чёрном.

-- Хочу спросить у тебя совета, или, если это возможно, то лучше -- помощи, -- произнёс магистр, пытаясь подавить в своём голосе непроизвольно проявляющуюся заискивающую интонацию.

-- Ты хочешь поймать того, кого тебе поймать не суждено по определению? -- рассмеялся гость.