Сердце Волка

— В основном птичьи яйца, — сказала Ренн. — И немножко охотилась, но только на мелкую дичь. Тут, похоже, нет ни лосей, ни оленей. В озере, по-моему, должна быть рыба, но у него слишком открытые берега. Именно поэтому я и пошла на берег Моря. — Она помолчала. — Да со мной все в порядке, я только насчет Волка все беспокоилась. Вороны привели его к какой-то падали, но он явно не наелся. А к морским птицам он теперь и близко не подходит, потому что в него птенец глупыша своим пометом выстрелил. — Ренн слегка усмехнулась. — Ой, он был такой несчастный! Мне пришлось отыскать мыльнянку и как следует его вымыть. Это ему, правда, тоже страшно не понравилось. — Она вдруг умолкла, почувствовав, что слишком разболталась.

Торак, нахмурившись, смотрел в огонь.

— Ренн, я действительно ужасно рад, что вы здесь оказались! — спохватился он.

Ренн посмотрела на него:

— Да? Ну и хорошо.

Проверив готовность ракушек, Ренн ножом сняла их с горячей плиты на большой лист лопуха. Сунув одну из ракушек в развилку рябинового дерева для хранителя своего племени, она разделила остальное на три части и одну часть сразу отложила в траву для Волка, чтобы немного остыла. А потом показала Тораку, как срезать черный блестящий корень моллюска, чтобы добраться до сочного оранжевого мяса. Торак как-то задумчиво посмотрел на ракушки и принялся за еду.

После еды, немного согревшись, он снял с себя безрукавку и повесил ее сушиться на ветку рябины. Ренн сразу заметила, как сильно он похудел, а на лодыжке у него рана зашитая, совсем недавно и весьма грубо. Теперь требовалось уже вытащить нить, и она сказала ему об этом. Торак ответил, что сделает это позже, и спросил, что это за струп у нее на руке.

— Это укус, — ответила Ренн и потерла укушенную руку о бедро. Ей пока еще не хотелось рассказывать Тораку о токороте.

Волк, давно покончив со своей порцией ракушек, пожирал глазами те, что еще оставались у Торака. Торак отдал ему ракушки — есть ему больше не хотелось, сел, положив подбородок на поджатые коленки, и спросил:

— А как дела в Лесу? Болезнь по-прежнему свирепствует?

— Да, — сказала Ренн. И рассказала, что племена покидают привычные места. Рассказала и о том больном безумце, которого видела на брошенной стоянке племени Морского Орла.

Торак нахмурился:

— Знаешь, мне несколько раз снился Волк. Он предупреждал меня: «Тень. Охота». Я думаю, он именно это хотел сказать.

— Ты думаешь, он имел в виду болезнь? — спросила Ренн.

— Не знаю. Я его спрошу.

Торак, наклонив голову, издал какой-то тихий звук — то ли рычание, то ли поскуливание. Волк тут же вскочил, насторожил уши, задрал хвост и, лизнув Торака в уголок рта, что-то просвистел носом в ответ.

— Что он говорит? — спросила Ренн, которой стало не по себе.

— То же самое, что и прежде. «Тень. Охота». Интересно, что это значит?

Ренн принялась чистить нож золой.

— Так ты именно потому и ушел? — спросила она. — Потому, что он предупреждал тебя о чем-то во сне?

— А что? — не понял Торак.

— Ты поэтому ушел, никому ничего не сказав? Ничего не сказав мне? — Она не смогла скрыть обиду, прозвеневшую в ее голосе.

— Я ушел, — спокойно ответил Торак, — чтобы найти лекарство. А тебе не сказал, потому что со мной ты могла бы попасть в беду…

Ренн прервала его:

— Я и так попала в беду! Все мы попали в беду. И никак от нее не избавимся! Какая еще беда может быть хуже этой проклятой болезни?

Торак помолчал, но все же решился и сказал:

— Тот, кто меня преследует.

— Это еще кто?

— Не знаю. Какое-то маленькое существо. Грязное. Отвратительное. С когтями.

— Токорот, — еле слышно выдохнула Ренн.

Торак вскочил:

— Да, так его называли и те люди из племени Лесной Лошади! Это его имя?

Она кивнула.

— Саеунн рассказала мне о нем, когда ты уже ушел. Именно поэтому я и отправилась тебя искать. Она говорит, этих токоротов лесные племена, да и все обитатели Леса, больше всего на свете боятся.

— Токоротов? — переспросил Торак. — Ты хочешь сказать, что он не один такой?

Ренн снова кивнула.

Торак немного подумал.

— Он приплыл на остров Тюленей, спрятавшись в челноке Асрифа…

— Так он здесь? — вскричала Ренн. — На острове?

— Я же сказал: он спрятался в челноке Асрифа. А если так мог сделать один…

— То смогут и другие. Да, они могли спрятаться в лодках племени Морского Орла или других племен.

Оба надолго умолкли, обдумывая такую возможность.

— Но ты действительно уверен, что он здесь? — спросила Ренн.

— Еще бы! — мрачно кивнул Торак. — Я же его собственными глазами видел. Это он устроил мне ловушку, в которую я и угодил, а потом чуть не утонул. — Он помолчал. — Понимаешь, я пытался найти доказательства… следы или что-нибудь в этом роде… чтобы предъявить их этим людям из племени Тюленя…

— Предъявить следы? Но зачем?

— Они помогают мне раздобыть то лекарство.

— Так они тебе, оказывается, помогают? Ничего не понимаю! Они тебя избили, взяли в плен…

— Потом-то они меня отпустили. — И он рассказал ей всю историю с самого начала: о том, как преследователь гнался за ним через весь Лес, как племя Лесной Лошади не пропустило его в Сердце Леса, как люди из племени Тюленя пленили его и назначили ему наказание и как ему этого наказания удалось избежать.

— Я уверен, — сказал он, — что токорот и вызывает болезнь. Но вот что странно: меня-то он не заразил! Он словно… испытывает меня. И я никак не могу взять в толк зачем.

Но Ренн по-прежнему пыталась разобраться в сложившейся ситуации.

— Значит, по твоим словам, ты уже не пленник этих Тюленей?

— Я же сказал: они помогают мне раздобыть лекарство. Они даже научили меня управлять своим челноком. Во всяком случае, пытались научить. И завтра мы уходим на Орлиные Высоты. — Торак посмотрел на восток, где уже разливался свет зари. — Точнее, сегодня.

Ренн потянулась, сорвала стебель мари и принялась его жевать.

— Что-то тут не так, — задумчиво сказана она. — Сперва они тебя избили, а теперь, значит, они тебе помогают?

— Но им тоже нужно это лекарство.

Этот довод Ренн совсем не убедил.

— А лекарство ли это?.. Я слышала об этом корне, но, по-моему, колдуны для приготовления лекарств его не используют.

— Ну и что? — резко возразил Торак. — Уж Тенрис-то знает, что делает.

— Кто такой Тенрис?

— Их колдун. Ренн, к ним такая болезнь уже приходила, и Тенрису удалось многих исцелить! Значит, он может и во второй раз зелье приготовить.

— Даже если он и сможет его приготовить, то что помешает Пожирателям Душ послать других токоротов?

Торак долго смотрел на нее, потом вскочил, несколько раз пробежался туда-сюда и снова вернулся к костру.

— А кто они такие, эти токороты? — спросил он. — Или, может быть, что?

Ренн нахмурилась, глубоко вздохнула и рассказала ему о том, что поведала ей Саеунн.

Торак слушал, и лицо его постепенно бледнело.

— Саеунн говорит, что они больше уже не дети, — закончила свой рассказ Ренн. — Они принадлежат злым духам. Полностью. Телом и душой.

— Как тот медведь, который убил моего отца, — прошептал Торак.

Волк встал, подошел и снова привалился к нему теплым боком. Торак почесал его и придвинулся ближе к ярким углям.

— Когда я запутался в сети, — сказал он, — случилось нечто странное.

Ренн с интересом ждала, что он скажет дальше.

— У меня возникла какая-то странная боль. Где-то глубоко внутри. У меня однажды уже было такое — тогда, во время исцеляющего обряда. Мне казалось… словно меня выпотрошили, как рыбу. — Торак нервно сглотнул. — Я и чувствовал себя, попав в эту сеть… настоящей рыбой!

— ЧТО? — изумилась Ренн.

— Я ощущал… ощущал форму и движение разных вещей под водой, как рыба. — Торак неотрывно смотрел в огонь. — Потом окружавших меня рыбок что-то спугнуло. Они почуяли Охотника — где-то глубоко, в бездне. И я тоже его почуял, Ренн. В точности как те рыбы.