Учитель Истории (СИ)

— С чего это ты решила, что мы с ним родственные души? Я совсем не похож на него, и с логикой у меня все в порядке. А уж как я ругаюсь матом… Так ругаюсь… Правда, в те моменты, когда ты не слышишь.

— Дело не во внешности, — рассмеялась она. — И не в словах. Просто ты у меня мальчик разумный и каждый свой шаг продумываешь наперед, никогда не рискуя без надобности. Но раз уж ты пошел вслед за своим новым другом на тонкий лед, значит, чем-то он тебя зацепил, увлек. Потому и родственная душа. Только не забывай про меня, ладно? Я ведь волнуюсь… К тому же, по всем каналам показывали, что у вас тут творилось на прошлых выходных.

Я со всей возможной искренностью уверил, что ни на секунду не забываю ее, совсем наоборот. И что мы с Женей не лезем на рожон, поступаем разумно, обдумываем каждый шаг и ставим собственную безопасность в приоритет. И не покраснел ведь даже. А еще я сказал, что «бесовская суббота» — не более чем хулиганская выходка местных маргиналов, коих и в Москве можно встретить, да еще и в куда больших количествах, чем здесь. Вера поверила и, кажется, даже немного успокоилась. В отличие от меня. По душе назойливо скребли тощие кошки сомнения. Она ведь не в курсе, что за пропажей старинных побрякушек стоят серьезные ребята, с которыми лучше не ссориться. И что украденные сокровища не просто спрятаны — они, скорее всего, охраняются. Такие дела. А может, ну их к лешему? Что с того, что мы найдем эту мифическую пещеру, в которой якобы спрятаны разные ценности, похищенные бандой чуть ли не с каких-то лохматых годов? Если мы и попадем внутрь, то обратно, скорее всего, уже не выйдем. Так зачем тогда искать? Ради ржавой сабли местного удельного князька да ожерелья, которое когда-то таскали на своих отъевшихся шеях византийские императрицы?

— А вы узнали, почему воры взяли только две вещи из четырех? — как бы между делом спросила Вера.

Пока я давал волю царившему внутри меня негативу, она распаковала привезенные продукты и сейчас нарезала хлеб для бутербродов.

— С чего вдруг такая заинтересованность? — насторожился я.

— Расслабься. Я же женщина, женщинам свойственно любопытство. К тому же я имею право знать, чем увлекается мой муж. А в том, что ты увлечешься историей пропавшей коллекции, можно было и не сомневаться. Я прочитала в интернете, о чем пишут в прессе, что говорит полиция… Они вообще ерундой занимаются, ведь так? Никто так и не объяснил, почему пропали только две вещи.

— Потому что именно они имеют значение для истории Младовского края, — ответил я, думая о своем. — Остальные предметы не так интересны, не считая того, что все они — часть одной коллекции. А громобои интересуются именно историческими реликвиями.

— Ага, то есть, деньгами они не интересуются?

— Какими еще деньгами?

Кажется, разговор ушел от основного русла. Русла. Бррр…

— Но они, эти предметы, ведь дорого стоят? — продолжала гнуть свою линию жена.

— Немало.

— Получается, вашим громобоям деньги не нужны? Раз они не взяли такие дорогие вещи. Или…

— Или? — я выжидательно задрал голову, глядя на Веру снизу вверх.

— Любимый, ты меня разочаровываешь. Это же очевидно! Вор был один.

— Один?

Но тут и до меня начало доходить.

— Ну да, один. Раз он взял самое ценное из того, что смог унести. И самое легкое. Согласись, в одно лицо тащить доспех весом в пятнадцать кило или здоровенный оклад для метровой иконы не очень сподручно. Да и шумно.

— Ну да, эти железяки так просто не утащишь. Я видел их: тяжеленькие фиговины. То есть, ты думаешь… — я не договорил, пораженный внезапной догадкой. — Блин! Ну я и раззява! Нам нужно ехать!

— Куда? — Вера так удивилась, что даже не успела рассердиться. — Ты с температурой!

— Плевать. Это не терпит.

— Пока я здесь, не одному тебе судить…

— Ну любимая! — взмолился я. — Неужели ты думаешь, я стал бы подрываться просто так! Вопрос очень важный!

— Ладно, — наконец согласилась она. — Споря с тобой, больше времени потеряем. Только я поведу. В твою машину все равно не сядешь. Вы же в ней болото устроили! Сейчас там, как в избушке у у бабушки Зимы: все в инее и потолок ледяной. Ее нужно обогревать и сушить…

— Вечером обогрею.

— …и еще царапина на двери. Ты звонил в страховую?

— Неа, — я спешно натягивал сухой свитер. — Некогда было.

— А когда я бампер на парковке поцарапала, трое суток мне плешь проедал…

— Вам чего? Как вы вообще адрес нашли?

В дверях Жениной квартиры в недружелюбной позе стоял доктор Еремицкий. Окинув нас хмурым взглядом, он ровно на секунду задержался на Вере — и снова вернулся ко мне.

— Как он, Лев Александрович? — место ответа спросил я.

— Как, как… Тело пляшет качучу. Температура, плохо ему.

— Адрес мы в школе узнали, — зачем-то вставила Вера, хотя было очевидно, что Еремицкому плевать, и спросил он исключительно для проформы. — А я его жена. В смысле, Филиппа жена.

— Да я понял, что не Жехина. Ох, я с ним намучился ночью. Лежал, дергался, нес какую-то ахинею. И так часа три с перерывами. Я температуру сбил, сейчас спит.

— Не сплю, — отозвался слабый голос из глубины жилища. — Филипп, заходи. Кто там с тобой?

— Только что спал! — всплеснул руками доктор. — Как ты меня достал, Шиз!

Мы разулись и прошли в комнату. Там, на небольшом разложенном диване почивал Евгений свет Валерьевич. Выглядел он, на удивление, неплохо. По крайней мере, для человека, всю ночь мучаемого приступами. Тот же Еремицкий, с его отекшим лицом и массивными кругами под глазами, казался куда более подходящим кандидатом на получение больничного листа.

— Не ругайся, Лева, — примирительно ответил учитель, при нашем появлении попытавшись принять сидячее положение. — Я же не специально. Спал только что, честное слово… Ой…

Это он заметил Веру.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась та, пока я мимоходом осматривал обстановку. — Я Вера. Жена вот этого оболтуса. А вы, стало быть, Евгений?

— Он самый, — манерно отозвался Женя, выпростав из-под одеяла тонкую руку. — Филипп говорил, что у него красивая жена, но я и подумать не мог, что вы настолько прекрасны.

— Он, видимо, бредит, — не удержался я, за что получил испепеляющий взгляд от моей благоверной. — Надо было завтра приходить.

— Напротив, — возразил Женя. — Я очень рад вашему визиту!

— Узнать бы только его причину… — процедил Лев. — Правду говорят, что некоторые старятся раньше, чем успевают начать взрослеть. Вы как малые дети, оба: ты сам, Лазарев, как себя чувствуешь?

— Нормально я себя чувствую, — ответил я. — Мы пришли по одному конфиденциальному вопросу.

— Вот как, — уважительно протянул доктор. — Мне выйти?

— Даже не знаю… — я и вправду задумался, но тут в разговор влез Женя, которому, видимо, очень понравилась моя жена:

— Вы знаете, Вера, ваш муж буквально спас мне жизнь. Сам бы я ни за что не выбрался из того оврага.

— Да вы что? — заинтересовалась Вера. — И как же так вышло, что вы оказались в овраге?

— Там было очень высоко, — охотно пояснил этот идиот. — Когда произошел взрыв…

Я постарался как можно незаметнее пнуть диван, но не вышло: жена снова повернулась ко мне и, глаза ее горели пламенем преисподней.

— Ах, там еще и взрыв был?

— Да, взрыв. В лед была вморожена взрывчатка. Я своими неосторожными действиями вызвал детонацию. Филипп предупреждал, чтобы я не трогал леску, но я не послушался. Это была большая глупость.

— Кхм, — предельно громко кашлянул Лев, предчувствуя наступающий конец света, но его «прозрачный» намек также остался незамеченным.

— В итоге произошел сильный взрыв, нас обоих оглушило. Лед проломился, и мы упали в воду. Филиппа едва не затянуло под лед (я, уже не скрываясь, бессильно закрыл глаза ладонью), но он смог выбраться, а потом вытащил и меня. Так что я очень благодарен вашему мужу, Вера. И за его помощь, и за поддержку. А вот вы, должно быть, злитесь: ведь по моей вине он чуть не погиб…