Каллиграфия (СИ)

Джулия в ответ только фыркнула.

Глава 9. Взрыв над Албанией

В день отправления Сатурнион Деви собрал студентов и преподавателей на центральной аллее парка, взошел на шаткий помост и побарабанил пальцами по микрофону.

— Итак, кхм, попрошу тишины! — он откашлялся и обвел толпу прищуренным взглядом. Малиновые и желтые шарфы, пестрые зонтики, капюшоны — настоящий осенний парад, правда, совсем безрадостный и апатичный. Публика недоумевала, а некоторые не стеснялись выражать свое осуждение вслух. Покапывал редкий, противный дождик, и, кабы не навес над сценой, директор проявил бы к аудитории куда большее сочувствие. — Сегодня у нас грандиозное событие! — важно изрек он. — Ровно через час группа молодых исследователей, которых мы все прекрасно знаем, вылетит в Грецию на аэроплане новой модели «Молния», конструктор которой также хорошо известен: мой незаменимый помощник, Туоно!

Послышались жидкие аплодисменты, и несколько голов повернулось в сторону легендарного заместителя. Тот улыбался, потирал свои холеные руки и больше всего походил на привередливого, откормленного кота.

— И хотя летательный аппарат впервые совершает столь длительное путешествие, нет никаких поводов для беспокойства. «Молния» прошла тщательную проверку, вся техника в исправном состоянии, а с управлением освоится даже ребенок. Не так ли, господин Туоно?

— Совершенно верно, — подтвердил тот.

— Не откажите нам в любезности, опишите машину поподробнее, — медоточиво произнес Деви, и надо было видеть, с какой неохотой Туоно сменил его у микрофона. Начал он издалека, с бесцветного очерка о воздухоплавании, после чего принялся излагать сухие факты о самой конструкции, периодически бросая тревожные взгляды на арку, откуда вскоре должен был выйти синьор Кимура в сопровождении своей малочисленной «свиты». Выражение сытого довольства постепенно сползло с его физиономии, толпа расслабилась и зашелестела, дождь заметно усилился. «Хлоп-хлоп-хлоп!» — пораскрывались зонты. У подстриженной туи, под черным зонтом, особняком от всех стояла Аннет Веку. Бледная, как полотно, с опухшим после бессонной ночи лицом… представители готической субкультуры приняли бы ее за свою.

— Уникальная экономичность, слияние фюзеляжа с крылом, — рассеянно повествовал Туоно. — Высокие аэродинамические показатели…

— Очень увлекательно, — не вытерпел директор и отобрал у него микрофон. — О, а вот и наши смельчаки!

Но те, к кому относились эти слова, отнюдь не чувствовали себя смельчаками.

— Джулия, ты взяла теплые свитера? — спрашивала Джейн, убирая со лба мокрую челку.

— Угу.

— А лекарства?

— Угу.

— А про шампунь не забыла?

— Не забыла, не забыла, — раздраженно отозвалась Венто, волоча за собой тележку с саквояжем. — Полотенца и фен в сумке у Франческо.

Франческо плелся следом.

— К чему все эти церемонии, если студенты выезжают на стажировку чуть ли не каждый год! — удивлялся он.

— Церемонии не из-за нас, — сказала Джейн, — а из-за нового самолета. Туоно утверждал, что он испытан.

— Туоно?! — воскликнула Джулия, став столбом посреди дороги.

— Что-то не так?

Не ответив, девушка расстегнула сумку и принялась в ней рыться.

— Мне надо было кое в чем удостовериться, — объяснила она потом. — Если произойдет непредвиденная поломка, ветвь сакуры может сослужить нам добрую службу.

Франческо всполошился:

— Не хочешь ли ты сказать, что заместитель директора лжец и нашим жизням угрожает опасность?

— Меня предупредили, что он неблагонадежен, — ответила Венто. — Если бы имя инженера сообщили заранее, возможно, мы бы успели принять необходимые меры. Но теперь на попятную идти поздно. Отступать после стольких приготовлений и торжественных речей?

— Зачем же отступать? — вмешалась Джейн. — Сядем на другой самолет, да и дело с концом!

— О, так мы от него никогда не отвяжемся, — возразила Джулия.

— Если Туоно намерится свести с нами счеты, он нас и из-под земли достанет, — подхватил Франческо, — и в воздухе нагонит. Воевать с мафией так же рискованно, как и укрощать тигров.

— Больше всего я боюсь взрыва, — проронила англичанка.

В этот момент к ним подоспел Кристиан. В отличие от ребят, он был налегке и взял с собой один только кейс.

— О чем толкуете, господа? — поинтересовался он, положив руку Джулии на плечо. Та вздрогнула. — Не пора ли нам на взлетную площадку?

Пока тройка путешественников совещалась, директор даром времени не терял. Он спустился с трибуны, вынул из кармана увесистую связку ключей на ржавом кольце и повел толпу к первым воротам, которые открывались лишь с его позволения, и то в исключительных случаях.

— Прибавим-ка шагу, — сказал синьор Кимура. — Донеро наверняка уже на испытательном полигоне.

Испытательный полигон занимал площадь в триста гектаров и располагался за толстой, высокой стеной, последней линией защиты Академии. В каменной кладке, заросшей Виргинским виноградом, пряталась старая решетчатая дверь, ужасно капризная и неподатливая. Когда Деви вместе с закисшей толпой вышел за ворота и показался на дорожке, окаймляющей Академию, на смотровых башенках, по всему периметру наружной стены, зажглись огни.

— Батюшки! Никак сумерки подступают! — спохватился Деви и поспешил к потайной двери. Но нашарить ее было не так-то просто. Цветистый занавес винограда поглотил директора целиком, и только по звяканью связки ключей да по сердитому бормотанию можно было определить, что в зарослях кто-то есть. Пурпурные и янтарные лозы изловчились и оплели не только стену, но даже один из наблюдательных пунктов, в связи с чем Деви часто созывал собрания, на которых раз за разом вставал насущный вопрос: как сдержать рост этого невозможного растения.

Пока он возился с дверью, скучающая публика рассредоточилась по аллее, от края до края усаженной холодостойкими пальмами и цитрусовыми. Прогуливаясь вдоль главного корпуса, Аннет хмуро поглядывала на сводчатые окна фасада и прикидывала, какой кафедре принадлежит то или иное окно.

«Вот это, с лопнувшим стеклом, наверняка пострадало от химического опыта, а вот здесь явно постарались физики…»

— Никогда не выходил за первые ворота! Как входил, помню, а чтобы наоборот… — послышался звонкий голос Франческо. Аннет быстро укрылась за пышнолистой арекой, и в этот миг на дорожке появилась «славная» четверка. Джейн грызла ноготь, неся в другой руке свой багаж. Росси болтал, как заведенный, а человек-в-черном что-то сосредоточенно разъяснял Джулии. Ах, как бы Аннет хотела оказаться на ее месте! Смотреть в его бездонные глаза, любоваться его неотразимыми чертами, впитывать каждое сказанное им слово… Она стиснула зубы. Почему всё, о чем только можно мечтать, получают недостойные? Почему люди, которые заслуживают царских почестей, вечно остаются у разбитого корыта?! Сегодня, когда синьор Кимура улетит на Крит, ее шансы снизятся до нуля. «Проникнуть в самолет до старта? — мелькнула у нее мысль. — Ах, я не отважусь на это!». Ее душили слезы бессилия, и состояние было такое, что хоть в петлю полезай. «А может, и правда, в петлю? Чего уж там! — стал нашептывать чей-то мерзкий голосок. — Покончишь разом со всеми несчастьями…»

Но секундой позже коварные увещевания оборвались — дверь наконец-то дала слабину и сварливо заскрипела.

— Готово! Сюда! — позвал Деви, высунувшись из-за разноцветной драпировки.

— Так вот где вход! — изумился Франческо. — А я думал, за стеной густой лес…

— За другими стенами действительно лес, — сказал Кристиан.

Он сошел с дорожки между двумя лимонными деревьями и, чтобы срезать расстояние, двинулся напрямик, по мокрой траве. Джейн здорово вымочила ноги, так некстати обув замшевые ботинки.

— Авось, обойдется, — сам себя успокаивал Франческо, — и самолет не рванет в небе… — Но едва он очутился на полигоне, его глазам предстала замысловатая машина, совершенно не вяжущаяся в его представлении с самолетом. — Да это же уменьшенная копия инопланетного корабля, не иначе! — воскликнул он. — А вместит она всех? Может, мне здесь остаться?