Ада(СИ)

То, с каким спокойствием старший произнес эти слова, подействовали на сидевшего как ведро ледяной воды. Светловолосый моментально подобрался и соскочил с подводы.

- Ну зачем же так сразу? - Примиряюще сказал он.- Я может пошутить хотел?

- Слишком часто в последнее время ты шутить стал, Гнат. Хлопот от тебя много. Может и правда, коменданту о твоих шуточках доложить? Жить спокойнее станет. Вот Василь приказы не обсуждает, шуток не любит - душа-человек просто.

Гнат угрюмо насупился.

- С головой у него не в порядке, вот и не любит он шуток, батько.

Старший раскатисто рассмеялся.

- А вот Василь тебе сейчас за энти слова-то, вот так шутя голову и открутит.

Стоявший рядом Василь переступил с ноги на ногу и довольно осклабился. Он сделал неуверенный шаг по направлению к Гнату, но его остановил старший.

- Ну все, хлопчики, пошутковали и будя. - Он небрежно кивнул головой на телегу.- Взяли канистры из телеги и пошли за мной.

- А чего делать нужно? - Спросил Гнат, доставая из телеги одну канистру за другой. Одну он взял сам, а вторую подхватил все так же нелепо улыбающийся Василь.

- Да ничего сложного. - Старший направился под направлению к полуразвалившемуся дому. - Сжечь вот энту хибару и то, что рядом с ней. - Он кивнул на пустовавший дом и стоявшую неподалеку постройку.

- А зачем жечь? - Деловито оглядев постройки, сплюнул Гнат. - Пусть стоят себе дальше. Кому они мешают?

- Кому надо. - Снисходительно глядя на него, пояснил старший. - Приказ коменданта. Потому как в таких заброшенных домах могут партизаны базу оборудовать. Или кто другой поселиться. Тебе понятно? Или попросить кого другого тебе всё объяснить?

- Конечно понятно. Чего уж тут не понять? - Гнат подхватил канистру и направился к дому.

Он открыл крышку и плеснул на стенку дома. Терпко запахло бензином. Поплескав ещё немного на углы, Гнат достал зажигалку и поджег скрученный пук соломы. Пламя лениво принялось пожирать самодельный факел. Методично Гнат обошёл дом, тыча огнем в облитые бензином места. Василь так же из другой канистры облил постройку и Гнат швырнул почти догоревший факел под стену.

Пламя взвилось вверх, охватывая оба здания. Полицаи отошли подальше от жгучего жара. Крепко стиснув зубы, Ада смотрела, как огонь методично уничтожает её временное жилье. Полицаи стояли поодаль, наблюдая за результатами своей работы. Гнат, явно рисуясь, кинул в рот сигарету и попытался подойти поближе, что бы прикурить, но не выдержал жара и предпочел воспользоваться зажигалкой, под смех остальных.

- Эх, хорошо горит. - Глубоко затянувшись и вытянув губы, выпустил дым Гнат. - Жаль, не сидел там какой-нибудь красный - хорошо бы поджарился. С хрусткой корочкой. - Он глумливо засмеялся.

Два оставшихся полицая поддержали его своим смехом. Ада скорчилась в кустах малины, желая только одного - что бы её не заметили. Она натянула пальто на голову и подтянула ноги к груди, губы беззвучно шептали слова молитвы. Она не знала, к кому ей обращаться, поэтому просто шептала, как умела. Слово за словом.

Сколько прошло времени, Ада не знала, все тело от долгого лежания на земле затекло и она сильно замерзла. Вытащив голову из пальто, девочка чутко прислушалась. Вокруг было тихо. Только едва слышно трещали, догорая, останки дома. Вокруг резко пахло гарью. Ада нерешительно приподнялась из кустов малины, готовая при малейших признаках опасности юркнуть обратно. Но она так никого и не увидела. Телега, стоявшая поодаль - исчезла, как и полицейские. Вместо дома - лежала груда обгоревших бревен.

Ада обессилено села на землю - ей нужно было снова искать новое жилье.

Глава 9.

В октябре начались бои на центральном направлении советско-германского фронта. 2 октября перешли в наступление главные силы группы армий "Центр". Применив тактику блицкрига и введя в бой на узких участ­ках фронта сильные боевые группы, немецко-фашисткие войска прорвали оборону советских войск и продвину­лись на глубину от 15 до 30 километров. 3 октября захвачен город Орел, 4 октября пал Спаск-Деменск, 5 октября город Юхнов. 7 октября противник вышел в район Вязьмы. Началась битва за Москву.

В районе Мценска войска генерал-полковника Гудериана наткнулись на тяжелое сопротивление. 4 ок­тября 4-я танковая бригада полковника Катукова при поддержке дивизиона гвардейских минометов капитана Чумакова из заранее подготовленных засад атаковала колонны 4-й танковой дивизии немцев и изрядно потре­пала их. В результате действий Катукова, продвижение врага на Москву этом направлении было задержано на н е сколько дней.

Произведя перегруппировку, немцы прорвали оборону в нескольких местах и вышли на Ржевско-Вязем­ский рубеж, где начались ожесточенные бои. В результате окружения в плен попали более 688 тысяч советских со л дат и офицеров, выйти из окружения удалось только около 85 тысячам.

Немецко-фашистские войска продолжили наступление, стремясь охватить Москву с севера и юга. 13 октября пала Калуга, 16 октября - Боровск, 18 октября - Можайск и Малоярославец. 14 октября взят город Кали­нин. Началось наступление на волоколамском направлении.

15 октября Государственный Комитет обороны СССР (ГКО) было принято решение об эвакуации Мо­сквы. Началось перемещение в Куйбышев, Саратов и другие города управлений Генштаба, военных академий, на р коматов и других учреждений, а также иностранных посольств. Началось активное минирование заводов, эле к тростанций, мостов.

29 октября немецко-фашистские войска подошли к городу Тула. Завязались ожесточенные бои, не позволив­шие немцам овладеть Тулой с ходу.

Советские войска с боями отступили вдоль побережья Азовского моря к Таганрогу (пал 17 октября) и да­лее к Ро с тову-на-Дону. 16 октября была завершена оборона Одессы.

Немецко-фашистские войска прорвали оборону у Ишуньских высот и к 30 октября вышли к городу Сев а стополь. Начались тяжелые бои.

Из Сообщений Совинформбюро.

Свежий ветер со свистом гонял по проулку обрывки бумаг и ещё какой-то непонятный мусор. С лихим посвистом проносился он в ветвях деревьев, проникал сквозь щели в заборе, забирался под одежду, холодя тело. Ада поежилась от холода и плотнее запахнула подвязанное веревкой пальто, потопталась немного, пытаясь почувствовать озябшие от стылой земли ножки в легких, разбитых ботиночках.

Прошлую ночь она ночевала на заброшенном сеновале, чудом уцелевшем от по­жара. А вчера забралась в хлев, и уснула, сморенная теплом, идущим от лежавшей рядом коровы. Так её и нашла хозяйка, старая седая хохлушка, поутру пришедшая обиходить скот. На крик хозяйки прибежал муж, высокий, сурового вида мужчина и между ним и пришедшей в себя женщиной произошел быстрый диалог.

- Ты что, совсем с ума сошёл? - Яростным шёпотом кричала хозяйка. - Ты куда ребенка собрался гнать?

- Молчи, дура старая, - шипел в ответ хозяин. - Себя не жалеешь - детей, внуков пожалей! Она же еврейка, Хаима Левитина дочка. Ты приказ на комендатуре читала? Если кто будет укрывать евреев, тем расстрел на месте! Никого не щадят. В Черновцах семью расстреляли, и соседей их тоже, говорили, что знали и не донесли. Не перечь!!

Ада сонно лежала в углу на охапке сена, и как сквозь вату, слышала их разговор. Ей было тепло и она не хотела никуда уходить. Ей не верилось, что это говорят о ней, и что её сейчас выгонят отсюда.