Лэд

— Ищи! — скомандовал он и убрал ладонь с глаз питомца.

Волчок метнулся в одну сторону, в другую, остановился пару раз, чтобы принюхаться, потом стал кругам обходить газон, держа нос к земле. Не прошло и двух минут, как он вынырнул из кустов, невозмутимо дробя мощными челюстями сладкую добычу.

— И еще говорят, что ты не подходишь для выставки! — воскликнул Мальчик, теребя собачьи уши. — Эх, да я бы согласился два года не расти, лишь бы ты получил кубок! Ты заслуживаешь награды, это несомненно, вот если бы только эти судьи сообразили, что нужно изучать не только форму собачьей головы, но и то, что внутри нее!

Волчок уткнулся носом в сложенную лодочкой ладонь и заскулил. По интонации, с который были сказаны эти слова, он понял, что Мальчик несчастлив, и хотел помочь.

Мальчик вернулся в дом и застал родителей сидящими за обеденным столом. Собрав всю свою смелость, он спросил:

— Папа, а в Риджвуде будет класс «Новичок» для колли?

— О, ну да, — сказал Хозяин. — Наверное, будет. Он всегда бывает.

— А… а в этом классе дают кубки? — продолжал Мальчик с деланной беззаботностью.

— Разумеется, нет, — ответил Хозяин и ударился в воспоминания: — Хотя когда мы впервые выставляли Лэда, то записали его в класс «Новичок», и он выиграл там синюю ленту, после чего попал в класс «Победители». И в этом классе, как ты помнишь, он выиграл кубок. Так что можно сказать, что участие в классе «Новичок» принесло ему косвенным образом кубок.

— Понятно, — сказал Мальчик. Эта старинная история ничуть его не заинтересовала. Он очень быстро произнес: — Все же лента — это лучше, чем ничего! Папа, ты выполнишь мою просьбу? Позволишь мне завтра записать Волчка в класс новичков? Я сам заплачу взнос из карманных денег. Пожалуйста, папа!

Хозяин смотрел на сына в глубоком недоумении. Потом он запрокинул голову и громко захохотал. Мальчик покраснел и прикусил губу.

— Дорогой мой, — торопливо вмешалась Хозяйка, заметив расстройство сына. — Ты же не хочешь, чтобы Волчок проиграл всем этим псам, у которых нет и половины его ума или красоты! Это будет несправедливо по отношению к Волчку. Он ведь так умен, он тут же поймет, что происходит. Он почувствует, что проиграл. Это почти все собаки чувствуют. Нет, это будет несправедливо.

— Доктор Хоппер говорит, что среди специальных конкурсов есть класс «Дворняжка», — шутливо вставил Хозяин. — Ты можешь…

— Волчок не дворняжка! — горячо воскликнул Мальчик. — Он такой же чистопородный, как Брюс, или Лэд, или Серая Дымка, или Эталон из Саутпорта, или другие лучшие колли. В нем такая же хорошая кровь, как у них у всех. Его отец — Лэд, дедушка — Сквайр из Титтона, и…

— Прости, сынок, — вскинул руки Хозяин. Поймав взгляд жены, он понял, что сейчас не время для поддразнивания. — Я извиняюсь перед тобой и Волчком. Конечно же, он не дворняжка. Во всем царстве колли нет крови чище, чем у него, с обеих сторон. Но твоя мать права. Ты только выставишь его на посмешище, и тебе самому это не понравится. У него нет ни одного признака, который судьи не сочли бы безнадежно дефектным. Мы никогда не показывали на ярмарке неудачников. Ты же не хочешь, чтобы теперь эта традиция изменилась?

— У него больше ума, чем у любой другой собаки, за исключением Лэда! — мрачно заявил Мальчик. — Это же должно считаться.

— Должно, — утешала сына Хозяйка. — И я хотела бы, что это так и было. Если бы соревновались в уме, он выиграл бы.

— Мне противно смотреть, как гора кубков уходит собакам, которым не хватит соображения, чтобы съесть свой собственный ужин, — фыркнул Мальчик. — Я говорю не о Лэде или Брюсе, а о тех чистокровках, которых вырастили в питомнике и которые весь свой ум обменяли на экстерьер. Но ведь Волчок самый умный… самый лучший. И у него никогда не будет ни одного кубка, чтобы доказать это. Он…

Мальчик запнулся, махнул рукой и стал торопливо поглощать обед. Хозяин и Хозяйка молча переглянулись. Огорчение сына им было понятно — они тоже очень любили собак. Хозяйка протянула руку и ласково погладила Мальчика по плечу.

На следующее утро сразу после раннего завтрака Лэда и Брюса погрузили в салон автомобиля. Хозяйка, Хозяин и Мальчик тоже уселись, и началось двенадцатимильное путешествие в Риджвуд.

Волчок, оставленный охранять Усадьбу, проводил взглядом удаляющихся участников выставки. Когда автомобиль выехал за ворота, пес вздохнул, свернулся калачиком на коврике у крыльца, уткнулся носом в маленькие белоснежные лапы и приготовился провести день в одиночестве.

В тот День Труда Выставка Красного Креста стала триумфом для Усадьбы.

Брюс выигрывал ленту за лентой в секции колли, в конце без труда завоевал кубок «Победителей» и таким образом добавил к своей коллекции еще один великолепный серебряный трофей. Потом объявили начало главного события дня — кубок «Лучшая собака выставки». Победителей в каждой породе вывели на ринг. Всего минут пять судьи осматривали и ощупывали группу из шестнадцати собак и затем вручили Брюсу темно-синюю розетку и кубок «Лучшая собака».

Зрители громко зааплодировали. Но овация еще громче последовала, когда после краткого осмотра девяти престарелых породистых собак судья указал на Лэда, который стоял с краю ринга словно статуя из красного дерева.

Эти девять собак разных пород все до единой в свое время были прославленными призерами. Но именно Лэда сочли достойным «Кубка ветеранов»! В глазах Хозяйки блестели счастливые слезы, когда она уводила колли с ринга. Ну не чудесная ли это кульминация его долгой достойной жизни! Она, не стесняясь, утирала слезы и шептала похвалы своей собаке.

— Может, вы и автомашину свою выкатите на ринг? — проворчал какой-то недовольный участник выставки. — Глядишь, и за нее получите кубки. За все остальное, что вы привезли с собой, кубки у вас уже есть.

По возвращении в Усадьбу для двух собак-победителей устроили праздничный вечер, но после насыщенного дня все устали, и к десяти часам в доме стало темно и тихо. Из всех обитателей Усадьбы бодрствовал только Волчок, лежавший на своем коврике на веранде.

Он смутно догадывался, что другие собаки совершили что-то весьма похвальное. Пес это понял уже по тому, как грустно обнял его Мальчик перед отходом ко сну.

Что ж, кто-то выигрывает награды, ласки и право спать в доме; а другие должны тянуть лямку той работы, на которую они единственно способны, и спать под открытым небом в грозу и ясную погоду, в жару и мороз. Такова жизнь. Будучи всего только собакой, Волчок был достаточно мудр, чтобы не жаловаться на жизнь. Он принимал вещи такими, какими они давались, и старался радоваться выпавшей ему доле.

В теплой темноте Волчок задремал. Через два часа он поднялся, лениво потянулся от макушки до хвоста, как делают это колли, и потрусил на первый ночной обход владений.

Несколько минут спустя он уже бежал вдоль озера в ста футах от дома. Ночь была темной, только далеко на западе пульсировали редкие зарницы. Посреди озера двое людей в шаланде бросили якорь и ждали поклевки сома. А в пятидесяти футах от берега очень медленно скользил маленький ялик.

Волчок не удостоил ялик взглядом. Лодки ему были не в новинку и не представляли собой ничего интересного — за исключением случаев, когда выказывали намерение пристать к берегу на порученной ему территории.

Ялик к суше не приближался, а шел параллельно кромке воды. Судно ползло не быстрее улитки и совершенно беззвучно. В нем сидел всего один человек и изредка шевелил веслами.

Собака до смешного близорука. Она видит хуже большинства других животных. Ее главные помощники — это тонкий слух и еще более тонкий нюх. При помощи только глаз собака не узнает своего хозяина и не отличит его от чужака на расстоянии всего трехсот футов. Но вблизи и особенно темной ночью зрение ее гораздо острее и точнее, чем у человека в тех же условиях.

Итак, Волчок видел ялик и сидящего в нем человека, хотя сам оставался незамеченным. Лодка его не касалась; и потому он побежал к дальней границе Усадьбы, туда, где к саду примыкал лес.