Бледная графиня

— Есть ли у вас ключ от склепа? — спросил Макс у служанок.

— Нет. Он есть только у графини. Но сейчас она почивает, и ее нельзя беспокоить.

— Но мы должны обязательно попасть в склеп, — не отступал от своего сторож. — Я не могу оставить дело так. Ключ надо достать во что бы то ни стало.

— Сторож прав. Пойдемте наверх и доложим о происшедшем, — поддержал Макс.

Служанки все еще колебались. Наконец одна из них решилась разбудить графиню. Она тихонечко постучала в дверь спальни. Графиня, вероятно, еще не спала.

— Кто там? — откликнулась она недовольно.

— Простите, ваше сиятельство, но я пришла просить у вас ключ от склепа.

— О каком ключе ты говоришь? — Графиня вышла из спальни в белом пеньюаре.

— Я прошу прощения, я не хотела вас беспокоить, но пришел ночной сторож и говорит, что ему срочно нужен ключ от склепа — там он видел свет и человека.

— Какие глупости! — рассердилась графиня. — Как мог живой человек попасть в склеп?

— Не знаю. Может быть, это какой-нибудь вор, ваше сиятельство. Правда, сторож говорит, что он узнал в человеке нового лесничего.

— Нового лесничего? В склепе? — изумилась графиня. — Да, случай… необычайный, — после некоторого раздумья сказала графиня. — Надо, и в самом деле, осмотреть склеп и привести в замок того, кто там обнаружится. Но я не верю, чтобы это была правда. — С этими словами графиня подала служанке ключ. — И сразу же доложи мне, если кого-нибудь там найдут, — приказала она.

Пока служанка ходила за ключом, Макс успел разбудить садовника и его помощника, которые присоединились к остальным, и процессия направилась к склепу.

Когда сторож открыл дверь и первым вошел в склеп, он в ужасе отшатнулся при виде представившегося ему зрелища. Да, он не ошибся. На полу лежал подсвечник, а рядом с ним — лесничий. Возле двери валялись обгорелые головешки.

Макс и садовник подошли к лежащему и осветили его лицо. Действительно, это был лесничий Милош. Но в каком ужасном виде! Мужчины молча обменялись взглядами.

В эту минуту Милош пришел в себя и широко открыл глаза.

— Воды! — вскричал он. — Дайте мне напиться.

— Мы отнесем его в замок, — сказал садовник. — Как давно вы здесь?

— Я сам не знаю. Дайте воды! Я умираю от жажды.

— Как вы попали сюда? — спросил Макс.

— Воды! Сжальтесь, воды! Хоть один глоток.

— Пошли, унесем его в замок! — скомандовал Макс.

Четверо мужчин подхватили Милоша, который был так слаб, что не мог сам передвигаться. Когда они подошли к замку, женщины выбежали навстречу — посмотреть на чудо. Это, в самом деле, был Милош. Его внесли в людскую и прежде всего напоили. А горничная отправилась к графине доложить.

На следующий день, когда Милош оправился настолько, что мог стоять, его позвали к графине.

— Что вам нужно было в склепе? — строго спросила она. — Вы знаете, что я могу отдать вас под суд? — Графиня выдержала паузу, но Милош молчал. — Однако я не хочу губить вашей молодости и довольствуюсь тем, что увольняю вас. Вы сегодня же должны оставить замок.

Милошу нечего было возразить, да и был он слишком горд, чтобы униженно просить о снисхождении. Он молча вышел от графини. А во дворе уже стояла телега, чтобы отвезти его в город.

В ту минуту, когда Милош выезжал со двора, туда въезжал почтовый экипаж, в котором сидел человек, казалось, узнавший Милоша. Это был мужчина с неприятным, неподвижным лицом, с большими беспокойными глазами, острый взгляд которых будто пронизывал человека насквозь.

Выйдя из экипажа, он спросил, дома ли графиня, и велел доложить о себе.

— Передайте графине мою карточку, — протянул он лакею визитку, на которой тот прочитал: «Филибер, капеллан».

— Будьте так добры, поднимитесь, — пригласил лакей, — а я пойду доложу о вас.

Медленными шагами поднялся приезжий по лестнице и вошел в приемную, внимательно осматривая старинное, но богатое убранство. Лакей вскоре вернулся и сказал, что графиня сейчас выйдет.

Когда графиня появилась в приемной, на губах ее играла легкая презрительная усмешка.

— Вы здесь, Филибер, — вместо приветствия сказала она. — Я ничего не знала о вашем приезде. В последнем письме вы не говорили о вашем намерении оставить Париж.

Приезжий поклонился и поднес к губам руку графини.

— О графиня, разве найдется такой человек, кто, хоть однажды узнав вас, в состоянии перенести долгую разлуку с вами.

— Оставьте! — перебила его графиня. — Довольно. Я все это прекрасно знаю. Скажите лучше, что привело вас сюда, Филибер?

— Извините меня, Камилла, — ответил Филибер, — если я вместо ответа предложу встречный вопрос: произошло ли со времени смерти графа какое-нибудь сближение?

— Сближение? С кем?

— С его светлостью.

— О чем вы говорите! Между ним и мною невозможно никакое сближение.

— Видите ли, подъезжая сюда, я видел егеря его светлости. Я не думаю, что ошибся, хотя вид у него был очень нездоровый.

— Да, он навсегда оставил замок. Его приставили, чтобы наблюдать за мной.

— Вот как. Значит, его светлость живет где-то поблизости?

— Говорят… Но вы так и не сказали, Филибер, какими судьбами здесь?

— Я приехал остаться с вами, Камилла, быть вашим защитником, советником, капелланом здешнего замка. Кто больше всего заслужил этот пост, как не тот, кто знает, что было в прошлом, кому вы можете открыть ваше сердце?

— Мне кажется, сначала вам не мешало бы спросить моего согласия, — раздраженно сказала графиня.

— Неужели это столь необходимо для меня, так давно пользующегося вашим доверием? Я приехал из Парижа и привез вам некоторые интересные для вас известия, Камилла. О той особе, которая, несмотря на все обстоятельства, если судить по вашим письмам, не забыта вами и не будет забыта, поскольку трогает ваше материнское сердце, — понизил голос Филибер, пристально глядя, какое впечатление произведут его слова.

— Вы имеете в виду Леона?

— Да, Леона, которого вы не видели с малолетства. Но я его видел вместо вас. Не хотел доверить бумаге свои впечатления, ибо не мог быть уверенным, что письмо не попадет в чужие руки.

— Где же он?

— Имею счастливую возможность успокоить ваше материнское сердце: Леон жив.