Операция «Форт»

— Что здесь? — спросил Крымов.

— Опять трос заело, блок менять надо…

Крановщик пошел за ремонтной бригадой, а Крымов, проявляя старанье, полез на стрелу, спустился вниз и подтвердил, что без ремонтной бригады не обойтись.

Кран ремонтировали долго, и только на другой день к вечеру возобновилась погрузка немецкого судна.

— Пусть будут довольны, что так обошлось, — пробормотал крановщик, который опять занял свое место. — Сделать бы им как с «Антонеску».

— Не болтай, — остановил его слесарь-ремонтник. Он собирал в сумку инструменты. — Держи язык за зубами…

— А что я сказал? Ничего!.. Никто не слыхал…

Крановщик вспомнил румынский пароход «Ион Антонеску», который осенью ни с того ни с сего затонул с грузом зерна на пути в Констанцу. Шторм был небольшой, но корабль вдруг лег на борт и опрокинулся вверх днищем. Произошел оверкиль. Корабль опрокинулся так стремительно, что команда не успела спустить шлюпки. «Антонеску пошел ко дну», — пошучивали одесские портовики, знавшие тайну гибели парохода.

Румынское судно грузилось у элеватора, и грузчики с помощью плотницкой бригады устроили в его трюме «зонтик» — деревянный навес, преградивший доступ зерна в нижнюю часть трюма. Внешне казалось, что трюмы загружены до самого верха. Нарушилась устойчивость судна, и корабль опрокинулся, как только его начали раскачивать штормовые волны.

Об этой диверсии и вспомнил крановщик, ставший на работу в ночную смену. Работал он неторопливо — из подполья была директива всячески саботировать погрузку судов. Оккупанты стремились вывезти из Одессы все, что только было возможно: станки, металл, продовольствие, домашнюю утварь — все, что могло представлять хотя какую-то ценность.

В полночь крановщик «уронил» на корму тяжелую станину, повредил рулевое управление. Немецкий корабль еще несколько дней не смог выйти в море. Теперь было особенно опасно оставаться в порту — было две аварии на одном месте. Не дожидаясь, пока его арестуют, крановщик скрылся.

Через день Белозеров принес директиву — за саперами установить постоянное наблюдение.

Тайная война разгоралась. Изо дня в день, круглые сутки долбили саперы неподатливую одесскую землю, и постепенно перед подпольщиками раскрывались последние замыслы оккупантов. Вдоль всех причалов, начиная от Нефтяной гавани, тянулась траншея, прерываемая через каждые десять метров глубокой ямой. Потом в порт привезли бронированный кабель, сотни и сотни ящиков тола, авиационные бомбы. Ясно — оккупанты намерены разрушить одесский порт. Инженеры-подпольщики подсчитали: доставленная взрывчатка может причинить такие разрушения, что легче выстроить порт на новом месте, нежели его восстановить.

К руководителям подполья со всех сторон стекались тревожные донесения: оккупанты минируют город. Фашисты-подрывники, факельщики уже начали взрывать заводы, поджигать жилые дома, но это не всегда удавалось. Военные перестали ходить в одиночку, их подстерегали меткие выстрелы. Развязка близилась. Немцы отстранили румын от управления городом. В Одессе ввели осадное положение. Военный комендант города издал приказ, неграмотный, но понятный своими угрозами:

«В последние дни увеличились нападения цивильных особ на лиц, принадлежавших к немецкой и союзным армиям.

Поэтому запрещается всем цивильным гражданам оставлять свои квартиры.

Окна должны быть закрыты, двери тоже, но не на ключ.

Кто в противовес этого появится на улице или покажется в окне или у открытых ворот, будет без предупреждения расстрелян.

Это распоряжение вступает в силу сегодня с 15 часов дня».

Объявление расклеили по городу 9 апреля 1944 года. Расклеивали его солдаты, вооруженные автоматами и помазками.

Наступала последняя ночь оккупации.

На железной дороге возникли пробки — стояли эшелоны с войсками, грузами, ранеными. Дальше они не могли продвигаться, партизаны рвали пути, разрушали мосты, стрелки. Город горел, всюду разносились глухие взрывы, и здания оседали вниз как подкошенные, как солдаты, сраженные пулей. Но последний взрыв оккупанты приберегали под самый конец. Взрыв одесского порта назначили на рассвете, в день оставления города.

Крымов не спал уже третьи сутки. С отрядом подпольщиков он притаился в порту и наблюдал за последними приготовлениями врага.

Подрывная станция находилась у Карантинного мола, и ее охранял усиленный наряд эсэсовцев. От щита управления бронированный кабель расходился ко всем участкам порта. Брекватер, маяк, волноломы, часть Карантинного мола и сама подрывная станция были заминированы тяжелыми фугасами замедленного действия. Тайные донесения разведчиков-добровольцев совпадали с наблюдениями Крымова. Сначала решили внезапной атакой захватить подрывную станцию, но от этого пришлось отказаться — нельзя рисковать, нельзя раньше времени настораживать врагов. Пусть думают, что им сопутствует удача.

Днем девятого апреля Крымов и его люди обратили внимание на то, что немецкие подрывники тянут в море дополнительный кабель. Шел он от пульта управления. Саперы вывели кабель за пределы порта, установили буй, на котором и закрепили концы проводов. Рядом для охраны поставили моторную лодку. Крымов прикинул — сейчас рвать не станут, в порту еще грузятся на корабли отступающие части.

Наступила ночь, еще одна ночь без сна. Забрезжил рассвет, и постепенно порт начал пустеть. Сидели на третьем этаже заминированного здания. Отсюда открывался хороший обзор для наблюдения за портом. Ночью, как условились, сюда должен был прийти Белозеров, но Крымов тщетно прождал его до утра. Он собрал своих людей и сказал:

— Все мы на минах и на фугасах. Не выполним задание — погибнем. А главное — погибнет порт… Впрочем, все это вы и без меня знаете. Давайте действовать… По местам!

Порт опустел. На последний катер, тарахтевший напротив взрывной станции, прошли какие-то эсэсовские чины, солдаты с рисованными черепами на рукавах — из отряда «Мертвая голова». Катер развернулся и стал удаляться от берега.

Теперь пора! Крымов подал команду. За молом среди бетонных глыб появились двое, одетые в шерстяные свитеры. Они погрузились в ледяную воду и поплыли к тому месту, где проходил электрический кабель.

Полковник Шульц лично присутствовал при завершении «Операции „Пламя“. На борту катера находился и Ганс Шиндлер, прибывший из Берлина во главе группы „Мертвая голова“. Оба стояли на ветру и курили. Катер вышел из порта и направился к военному кораблю, который должен был взять всех после взрыва. Катер развернулся около буя, и пиротехники подключили к проводам взрывной аппарат. Шиндлер посмотрел на часы, немного подождал — он был пунктуален и действовал строго по плану. Пусть на корабле проверяют часы по этому взрыву. Пиротехник внимательно, по-собачьи глядел на него снизу вверх и ждал сигнала.

— Взрыв! — Шиндлер рубанул воздух рукой.

— Готово! — пиротехник включил аппарат, но взрыва не произошло.

— Огонь! — неистово крикнул Шиндлер.

Подрывник дрожащими руками рвал машинку.

— Нарушена проводка, — доложил он, чувствуя, как от страха немеет язык.

— Назад к берегу! — приказал Шульц.

В брызгах пены суденышко ринулось к порту, но с волнореза почти в упор стеганули автоматные очереди. Все, кто был на катере, упали на его дно. Рулевой успел развернуть суденышко, и оно так же стремительно понеслось обратно. Когда катер стал недосягаем для пуль, Шиндлрр поднялся. Он был бледен, и его тонкие губы были плотно сжаты.

Шульц кивнул на подрывника — арестовать. Гестаповцы разоружили лейтенанта. Пора было плыть к военному кораблю, но Шиндлер что-то медлил. Он снова посмотрел на часы:

— Через три минуты взорвут дамбу…

Катер покачивался на волне. Стали ждать. Было уже совсем светло, и с моря открывался город в клубах дыма, в пожарищах. Но взрывы прекратились. Только где-то за городом ухали артиллерийские выстрелы. Шел огневой бой.

Прошло три, пять, семь минут. На катере настороженно прислушивались — взрыва не было. Еще подождали. К артиллерийскому гулу прибавился пулеметный треск. Шиндлер поднял бинокль и направил его на город. На бульваре рядом с гостиницей, в которой он жил, виднелись зеленые фигурки солдат. Они устанавливали пулемет рядом с лестницей, спускавшейся к порту. Бинокль был сильный, и солдаты виднелись отчетливо. Шиндлеру показалось, что пулемет направлен на их катер.