Операция «Форт»

Асхат оказалась куда энергичнее, чем была в катакомбах. Она тотчас отправилась к Больке и договорилась, что они придут вдвоем на следующий день. Мужу надо помыться и привести себя в порядок. Не может же он явиться к Гербиху в таком виде.

Наутро Янке с мужем были на квартире Больке. На улице перед домом стоял «оппель-капитан» с германским военным номером. Больке, едва поздоровавшись с новым родственником, стал торопить супругов. Надо спешить на дачу к Гербиху. Он ждет. Оберштурмфюрер жил в районе Большого Фонтана.

Было воскресенье, и Ганс Гербих отдыхал дома. Он жил совсем рядом с рыбачьим поселком на берегу моря, близко от дома Булавиных, куда Глушков возил оружие для партизанской базы. Вот мост через овраг, вот дорога, уходящая влево, а вон там, за каменным забором, домик Ксении Булавиной… Глушков отвернулся, предателя покоробило от этих воспоминаний.

«Оппель-капитан» проскользнул по шоссе дальше и остановился. Хотя день был жаркий, Ганс Гербих, преуспевающий эсэсовец, встретил приехавших в полной форме — в начищенных сапогах, в бриджах и суконном френче с повязкой — свастикой на рукаве. Работал он в группе подполковника Шиндлера, которая именовалась «тотенкопфгруппен» — мертвая голова. В ответ на приветствие Больке эсэсовец по-фашистски выкинул вперед руку и рявкнул: «Хайль Гитлер!»

Разговор происходил в кабинете, куда горничная принесла кофе в маленьких баварских чашках. Гербих подтвердил — господин Глушков может рассчитывать на благосклонность и снисходительность германских властей в ответ на его откровенность и некоторые услуги. Гербих поинтересовался — верно ли, что радист располагает шифром для связи с Москвой.

Потом пошли купаться на море, и радист долго не раздевался, стесняясь своего бледного тела, которое казалось особенно дряблым и белым в сравнении с упитанным, бронзовым торсом оберштурмфюрера Гербиха. Предательство состоялось. Радист Глушков еще не мог осознать перемен, которые произошли с ним меньше чем за двое суток. Еще вчера утром он был в катакомбах, а сегодня пьет кофе на даче оберштурмфюрера…

В понедельник Глушков уже сидел перед Гансом Шиндлером в гестапо на Пушкинской улице. Оберштурмбанфюрер разговаривал с ним будто бы доверительно, однако не оставлял своего надменного и пренебрежительного тона. Он просто ни во что не ставил сидевшего перед ним длинноволосого, пепельно-бледного человека с затаенно-испуганными глазами. Этот испуг Шиндлер приметил сразу и. действовал уже наверняка. Он сказал радисту, в чем будет теперь заключаться его работа, — будто бы брал человека на службу, о которой давным-давно все обговорено. Прежде всего нужно восстановить связь с Москвой, диктовать текст будет он сам — Ганс Шиндлер. Шифр передать немедленно. После того как задание будет выполнено, Глушков сможет уехать с женой в Германию.

— Шифр передадите оберштурмфюреру Гербиху здесь, в соседней комнате. Там же напишите свои показания. Идите! — Шиндлер погрузился в чтение какой-то бумаги. В безразличии к поднявшемуся человеку, он даже не кивнул ему головой.

Но это было наигранное безразличие. Как только радист вышел, Шиндлер позвонил Мейзингеру.

— Игра начинается, — сказал он, — держу пари, через месяц я одурачу русских. Они сами выдадут свою сеть…

Ганс Шиндлер, особый уполномоченный управления имперской безопасности, нюхом опытного контрразведчика понимал, что, арестовав Бадаева, он еще не ликвидировал большевистского подполья в Транснистрии.

…Итак, восьмого августа 1942 года, после длительного перерыва, корреспондент № 12 снова появился в эфире.

В деле «Операция „Форт“ есть магнитофонная пленка и стенографическая запись сеанса.

«Я двенадцать… Я двенадцать… Как меня слышите?.. Перехожу на прием».

«Двенадцать… Двенадцать… Слышу вас слабо… Могу принимать. Перехожу на прием».

«Садятся аккумуляторы… К следующему сеансу надеюсь подзарядить. Принимайте донесение. Я вас хорошо слышу. Хорошо слышу».

В другой сеанс радист передал:

«Блокада шахт ослаблена. Появилась возможность выходить в эфир. Восстанавливаем связь с городом. По последним данным Кир жив, ожидает подтверждения приговора из Бухареста. По поручению партгруппы и всего коллектива прошу сообщить обстановку на фронтах войны.

Радист-дублер Неизвестный… (дальше непонятно)… нужна замена. Сообщите возможности…»

Справка узла связи:

«В продолжение всего сеанса происходило затухание слышимости корреспондента № 12. Конец его передачи не принят. Ему переданы указания: „Сообщите, если можно, обстановку в городе. Как работает отряд? Чем можно помочь Киру? Григорий“.

«Прием не подтвержден по причине отсутствия слышимости».

В тот же день из осторожности проверили «почерк» одесского радиста-корреспондента № 12. Григорий дал по этому поводу устные распоряжения. Эксперт-радиотехник безоговорочно подтвердил: «Совершенно уверен в работе того же радиста». На передатчике работал катакомбист Евгений Глушков.

Еще через день Одесса снова вышла на связь в эфир. Слышимость была яснее. В деле сохранилась запись.

«10.8.42 г. Ваши указания приняты. Даю сводную справку о деятельности отряда. Взорвано четыре эшелона с материалами и один с войсками. При этом уничтожено свыше 400 человек. Кроме того, взорвано шесть цистерн с горючим. Захвачено четырнадцать повозок с боеприпасами. Сопровождающие — два румынских офицера и четыре унтер-офицера уничтожены. В Нерубайском взорван штаб. Во время вылазки за продовольствием убито больше пятидесяти румынских солдат».

Радист сделал свое примечание:

«Дальше телеграмму снова не удалось разобрать. Переданы указания Григория, — повторить часть телеграммы, касавшуюся радиста-дублера».

Четырнадцатого августа из разведывательного управления Черноморского флота поступила справка, сохраненная в деле:

«Разведуправление Черноморского флота сообщает: 11.8.42 г. осуществлен радиоперехват. Работала румынская радиостанция. Министр Балатеску передал неизвестному адресату, что с восьмого августа в Одессе вновь отмечена работа советской радиостанции. Отряду „Мертвая голова“ отдан приказ усилить наблюдение, стремиться запеленговать ее. В случае поимки немедленно доставить в отряд „Мертвая голова“.

Здесь же имеется еще два документа:

«Источник сообщает: „Из Бухареста в Одессу 3.8.42г. выехала группа военных атташе во главе с начальником отделения генерального штаба полковником Ионеску для участия в совещании по борьбе с диверсионными группами и партизанскими отрядами. 9-го августа участники совещания ознакомились с системой одесских катакомб“.

Разведывательное управление сообщило для сведения: «Сотрудник шестого отдела имперской безопасности (иностранный отдел) оберштурмбанфюрер СС Ганс Шиндлер все еще находится в Одессе. Цель его пребывания не установлена».

По всему было видно, что одесское подполье по-прежнему тревожит румынских и германских контрразведчиков. Они направили в Одессу своих опытных работников.

Подполье в Одессе, судя по радиограмме, действительно продолжало существовать.

«23.8.42 г. Корреспондент № 12 передает: „Здоровье бойцов отряда, кроме одного, удовлетворительное. Дисциплина и моральное состояние отличные. Идут занятия по истории партии. Повторяю старую радиограмму. Радист-дублер Иван Неизвестный ранен при неудачной попытке установить связь с Москвой. Нужна замена. Сообщите возможности. Ощущаем недостаток в средствах, желательно иметь марки или золото“.

В ответ Григорий запрашивает мнение Глушкова о технике переброски радиста и радиостанции. Рекомендует отряду наладить самостоятельную связь. Глушкову — заняться непосредственно разведработой. Просит доложить обстановку в городе.

В сентябре Одесса, снова запрашивает о выброске радиста. Предлагается район выброски — между Нерубайском и Усатовом. Здесь глухой район, и парашютисты быстро смогут укрыться в катакомбах.

Наступает октябрь. Вопрос с выброской радиста все еще не решен. Глушков снова запрашивает, проверяет — получена ли его радиограмма с предложением района выброски.