Охота на льва. Русская сова против британского льва!

– Понятно, – удовлетворенно кивнул Голицын. – Куда вы дели тело?

– Да там оно, на Лифляндской, у вдовушки в сарае, на леднике лежит…

– Кухарка же каждый день на ледник бегает. Придумайте, Тухачевский, чего поумнее.

– Так лето ведь, лед в яме тает. Спустили в яму, сбоку лед подковырнули, завалили…

– Ага, выходит, вдовушкины сливки к кофею на покойнике стояли?! Ничего себе!

Капитан, не удержавшись, выругался, вызвал конвойного и отправил молодого убийцу в камеру, а сам сел составлять предварительный отчет. Напрягало его обстоятельство, что сейчас у Пашутиной обыск нельзя было устраивать, дабы не вспугнуть остальных «друзей России». С другой стороны, после ареста сразу двух исполнителей Рейли мог насторожиться и постараться замести следы, избавиться от трупа помощника.

«Вот же мерзавец! – внутренне негодовал Голицын. – Ему даже соотечественника прихлопнуть – раз плюнуть. И откуда только такие звери берутся?..» Впрочем, он тут же вспомнил, что Рейли никакой не англичанин, благо, что получил британское подданство, втеревшись в 1895 году в доверие к агенту Бюро разведки Ее Величества, Чарльзу Фотергиллу. Рейли якобы спас агента от разъяренной пумы, и тот в благодарность, по возвращении в метрополию помог ему получить британский паспорт и превратиться из Зигмунда Розенблюма в Сиднея Рейли.

Чтобы хоть немного успокоиться, Андрей отправил к дому Пашутиной еще одного сотрудника под видом бродяжки, устроившего себе лежку на задах усадьбы, в небольшой рощице, сохранившейся при застройке. Этому агенту Голицын строго-настрого наказал: отмечать всех, кто появится в его поле зрения, независимо от внешнего вида и направления движения.

Расторопный Шварц устроил телефонный разговор между Голицыным и Давыдовым.

– Здравствуй, Денис. Вся надежда на тебя. Из нас всех ты единственный участвовал в люйшуньском конфликте. Тебе что-либо говорит фамилия Залесский?

– Здравствуй, Андрей. – Давыдов помедлил. – Одно то, что задаешь этот вопрос ты, мне уже многое говорит.

– Значит, мелькал?

– Мелькал. Но не пойман – не вор.

– А ты изложи подробнее. Похоже, что вор.

– Еще раз говорю, были одни подозрения, и те смутные.

– Твои смутные да мои смутные – это уже кое-что!

– Ладно. – Денис вздохнул. – Ты знаешь, как нам подгадил тогда мистер Рейли. Так вот, был некий человек в Порт-Артуре, по сведениям – морской офицер, который скопировал для Рейли важные карты. Подозревали нескольких, и один умный человек мне тогда сказал: вероятнее всего, Залесский.

– Все складывается, – удовлетворенно подытожил Голицын. – Теперь я могу распутать этот узелок.

– А что за узелок-то?

– Из веревочек, брат Давыдов, из веревочек! Теперь понятно: Залесский у Рейли на крючке. Отсюда и женитьба, чтобы эта мартышка, Наденька Массино, попала в высшее столичное общество. А если бедный Залесский перестанет выполнять распоряжения Рейли, тот найдет способ сообщить господину Григоровичу отдельные пикантные эпизоды люйшуньского конфликта… Все складывается!

Продолжать Голицын не стал. Веревочка оказалась уж больно извитой. Барышня Массино, преданная любимому кузену, по его просьбе влилась в стройные ряды поклонниц «нашего друга» и, возможно, уже потихоньку подбирается к самой государыне, главной покровительнице «святого черта»… На каком-то этапе интриги Залесского решили вывести, отставить в сторонку, а Надин сделать невенчаной женой Рейли. То есть напрямую увязать «нашего друга» и Рейли. Ведь если объяснять, что они, Надин и Рейли, – родня, то слишком многое вылезет на свет божий. А так – встретились в свете, влюбились, решили жить вместе, и прошлое тут вовсе ни при чем!..

– Я тебе еще нужен? – спросил Давыдов.

– А что такое? – Андрей с усилием вернул себя к действительности.

– На поезд спешу. Ты меня чудом изловил.

– На киевский?

– На какой же еще?

– Тогда – бог в помощь.

– И тебе.

– У-ху! У-ху!..

– У-ху! – рассмеявшись, ответил Давыдов.

После этого разговора на душе у Андрея полегчало. Интрига стала более или менее понятна. «Святой человек» Залесский отлично знал, что делал, когда перебелял записи, сделанные супругой на совещаниях «Общества дружбы». Так что не мешало бы и за ним присмотреть…

«Совята» трудились, не покладая рук, исправно учились филерскому мастерству, и Синицын пустил по рукам комическую докладную записку о стоптанных подошвах. Из-за этой записки в верхах вышел спор. Начальник первого управления, ведавшего набором и подготовкой управленческих и оперативных кадров, Владимир Оттович Витман [9] сердито заявил, что СОВА – это не водевильная антреприза, шутники могут поискать себе иное применение. За шутника вступился начальник четвертого управления полковник Татищев: он пообещал выписать Синицыну премиальные за поддержание бодрого духа среди товарищей.

– Может, еще и «Павлом Буре» премировать? – возмутился Витман.

Фирма «Буре» производила для армии наградные часы, гравированные соответственно роду войск, а для чиновников – часы марки «Россия», украшенные портретом государя. Для СОВА же, по особому заказу, – недавно вошедшие в моду наручные часы, очень удобные для человека, которому некогда вытаскивать «луковицу» из жилетного кармана. Такие часы были впервые заказаны Главным артиллерийским управлением в 1904 году для офицеров, уезжавших на Дальний Восток на формирующийся театр боевых действий в Маньчжурии.

Те, что предназначались «совятам», были украшены маленькой гравированной совой. Этими дорогими часами награждали за успехи, причем без различия чинов. У Голицына пока наручных часов не было, а поручик Тепляков и корнет Лапиков их уже получили.

В конце концов пришли к разумному решению: нечего было вообще обращать внимание на шалости молодежи, пока эти шалости не вредят делу.

На четвертый день наблюдений от поручика Теплякова, который следил за антикварным магазином Рейли, поступил телефонный звонок. Тепляков сообщил, что рано утром, еще до открытия, к магазину подъехал незнакомый человек на автомобиле «Руссо-Балт». Он вошел внутрь, после того как постучал каким-то особым стуком. Кто открыл гостю дверь, корнет не увидел. Автомобиль чуть погодя уехал. А гость пропадал в магазине весь день и покинул его лишь после закрытия. За незнакомцем вновь прибыл «Руссо-Балт». Гость вышел из магазина с объемистым портфелем, которого утром у него не было. Автомобиль уехал. Тепляков не имел никакой технической возможности последовать за ним, поэтому ограничился телефонным звонком. Но он тщательно записал приметы и машины, и водителя.

Голицын тут же отправился к своему непосредственному начальнику.

– Господин подполковник, – с порога начал Андрей, – требуется ваше незамедлительное участие!

– Что случилось? – поморщился Вяземский, оторвавшись от папки с бумагами. Он, конечно, был в курсе происшествия с капитаном, однако предпочитал не вмешиваться без необходимости в ход следственных мероприятий, организованных его офицерами. – Еще одно покушение?

– Слава богу, пока нет. Но нужно содействие полиции.

– Опять?

– Да.

– Поподробнее, пожалуйста.

– Моя группа проводит разработку известной вам организации – Общества дружбы Великобритании и России, и в ходе оперативных мероприятий теперь срочно требуется найти и отследить передвижение одного автомобиля, а также установить имя его владельца.

Голицын выжидающе замолчал. Вяземский тоже не торопился с ответом, постукивая карандашом по разложенным на столе бумагам.

– Андрей, ты уверен, что надо привлекать полицию?

– Да, Борис Леонидович. Найдем машину и владельца – узнаем, кто у Рейли правая рука. Тогда картина станет исчерпывающей, и можно будет без опаски провести арест всех этих «друзей». – Голицын помолчал и добавил: – Автомобилей модели «Руссо-Балт» К12/20 в столице не так уж много, но, чтобы отследить их всех, у нас просто не хватит кадров, даже если задействовать внештатных агентов… А полиции можно сказать полуправду: дескать, ищем авто, на котором похитили человека. СОВА занимается его розысками – стандартное дело.