Возвращение Арабеллы (СИ)

Глава 19. Интриги, интриги, интриги

«Стены имеют уши»… Граф Оксфордский всегда помнил эту старинную пословицу, и зачастую использовал её в собственных интересах, рассылая по лондонским улицам и коридорам Кенсингтона верных ему людей. Но всего одна оплошность — и он сам оказался в сетях, расставленных ему судьбой. Гневная речь Свифта, в которой тот обличал бесталанную Абигайль Мэшэм, да и самого Харли, будто бы под гипнозом, передавшего ему жезл лорда-казначея, стала известна некоторым влиятельным вигам. Знала ли об этом сама Анна? Этого никто не мог даже предположить, но смущение, с которым Абигайль отводила глаза под пристальным взглядом своего кузена Роберта, было уж слишком красноречивым. В последнее время в приёмной стал чаще попадаться лорд Уортон — весёлый и жизнерадостный представитель партии вигов. Каждый раз, едва завидев Харли или Болингброка, он с лёгкой непринуждённостью, будто случайно, проводил рукой по шее. Непосвящённым в скандальную историю казалось, что лорд просто поправляет кружевное жабо, но для запятнавших себя торийских министров значение этого жеста было предельно ясно, тем более что при этом Уортон ещё и старался незаметно им подмигнуть. Анна наслаждалась внезапно обретённой ей властью. Наконец-то никто не навязывает ей своего мнения — Сара Черчилль и её муж в изгнании, наиболее влиятельные виги в отставке, а посягнувшие на власть Харли и Болингброк полностью находятся в её руках. Пожелай она — и скандал вокруг жезла лорда-казначея сметёт обоих интриганов, словно вихрь придорожные пылинки. Королева медлила, не желая окончательно расправляться с тори и тщательно выискивая в своём окружении новых людей, которые могли бы стать её опорой в сложившейся ситуации. Снова и снова обращала она внимание на неотступно находившихся при ней молодым супругов. Анна не слишком доверяла Арабелле — Черчилли и без того слишком утомили её, да и девушка была слишком уж сильной и решительной. Будто бы в её жилах текла кровь не только Мальборо, но и неугомонных Дженнингсов, давших жизнь Саре, супруге герцога Джона. Ещё бы — командовать целой флотилией вольных, никому не подвластных флибустьеров! Робкая нерешительная Анна и глазом не успеет моргнуть, как снова окажется под властью Черчиллей… Но Уоллес… Сладкий яд, по каплям вливаемый в сердце государыни ловким интриганом Харли, постепенно оказывал на неё необратимое действие. Королева то и дело обращала внимание на изысканные манеры бывшего квартирмейстера, на его правильную речь, на остроумные реплики. Порой ей казалось, что она видит перед собой улучшенную копию Джеймса Саунтона — столь же галантен, но не избалован, умён, решителен, да и жизнь знает получше, чем этот изнеженный герцог, который так и не понял, что означает быть настоящим мужчиной… Ну и что, что его предки были рыбаками — ведь сейчас уже не те времена, да и вокруг то и дело появляются люди, выдвинувшиеся благодаря личным заслугам… Несколько раз, под благовидным предлогом услав Арабеллу с каким-либо поручением, она оставалась наедине с Питтом и подолгу беседовала с ним. Молодой человек был галантен и почтителен, но никогда не предпринимал ни малейшей попытки к сближению с королевой. После почти месяца мучительных сомнений Анна, наконец, решилась сделать выбор. Не зря их знакомство началось так же, как и встреча Рейли с её предшественницей Елизаветой! Бросив свой белоснежный плащ под ноги государыни, этот юноша будто бы поклялся посвятить ей свою жизнь! Пусть будет так… Только надо под надёжным предлогом услать его благоверную… Тайные встречи, свидания — воспоминания о безвозвратно прошедшей юности с её нетерпеливым ожиданием любви будоражили стареющую Анну, заставляя её думать о том, что время можно повернуть вспять… Не выдавая своих надежд никому, тем более утратившему её доверие графу Оксфордскому, королева проводила долгие ночи без сна, обдумывая свой хитроумный план. Вскоре она пригласила к себе свою наперстницу.

— Я давно хотела поговорить с тобой, Арабелла, — осторожно произнесла она, глядя на выражение лица молодой женщины. Но та спокойно взирала на государыню, не подозревая, что творилось в её душе.

— О чём же, Ваше Величество?

— Ты знаешь, что я веду активную борьбу с пиратством, дорогая. Ты сама когда-то занималась морским разбоем, и знаешь все тонкости этого ремесла и тех людей, которые добывают себе на хлеб подобным образом.

Арабелла настороженно взглянула на свою повелительницу. Та, казалось, угадала её мысли.

— Когда-то английские пираты принесли много пользы короне, служа защитой от испанской экспансии. Но теперь многое изменилось. Границы между владениями великих держав в Новом Свете определены, а Испания — уже не та, что была когда-то. Англия заинтересована в мирной торговле, а пираты не делают различий между английскими и испанскими судами, грабя не только врагов, но и собственных соотечественников. Пиратство становится серьёзным препятствием для развития наших колоний в Вест-Индии. Именно поэтому я жестоко обошлась с Киддом, и буду не менее жестокой с их последователями.

— Чем я могу помочь Вам? Надеюсь, Вы понимаете, что я не могу предать даже тех, кто никогда не был моим союзником?

— Подскажи, как привлечь пиратов к сотрудничеству с короной. Как заставить их перейти на нашу сторону? Что сделать для того, чтобы морской разбой уже никогда больше не возродился?

Арабелла задумалась. Впервые в жизни она не представляла, что ответить на заданный ей вопрос. Нельзя сказать, что подобные мысли никогда не приходили ей в голову. Но сейчас от неё требовались не просто банальные соображения — королева ждала от своей наперсницы плана, вернее, стратегии борьбы с пиратством!

— Ваше Величество, — медленно произнесла она, поняв, что пауза уж слишком затянулась, — как бы Вы поступили с мифическим чудовищем, с гидрой, пожирающей всё живое?

Анна молчала. Разговор про борьбу с пиратством был придуман ей лишь для того, чтобы услать новобрачную куда-нибудь в Карибское море, а та, похоже, не понимает, что от неё хочет государыня и поэтому относится к вопросу уж слишком серьёзно. «К чему эти разговоры о гидре», — королева нетерпеливо вертела в руках первый попавшийся ей под руку предмет — лежавшее на столе ожерелье из крупных бриллиантов, — «отправлялась бы восвояси на свои Багамы, а я бы тем временем…»

— Я хотела спросить Вас, Ваше Величество, — прервала размышление королевы Арабелла, — стали бы Вы отрубать ей щупальца по одному, или бы отсекли голову и уничтожили её убежище?

— Что ты имеешь в виду? — Анна всё ещё недоумевала — настойчиво одолевавшие её мысли об Уоллесе не позволяли сосредоточиться на столь серьёзных вопросах.

— Надо покончить с теми высокими покровителями, которые скрываются от справедливого возмездия за высокими титулами. Я имею в виду лорда Чендерлея и ему подобных. Эти люди должны быть преданы столь же позорной казни, как и их подопечные.

— Но как ты докажешь, что именно они являются арматорами пиратских рейдов?

— Не думаю, что для Вас является тайной их участие в экспедициях. Назначьте справедливый суд и допросите капитанов, обещав им помилование. Уверена, что никто из пиратов станет жертвовать своей жизнью, чтобы спасти тех, кто готов их предать. Люди вроде Чендерлея — дважды грабители, и их вина намного тяжелее, чем вина самих флибустьеров.

— В твоих словах есть доля правды, Арабелла, — Анна тщетно пыталась найти выход из сложившегося положения. Необходимо было закончить затянувшийся разговор, но прекращение его по воле государыни могло означать лишь то, что для королевы все эти речи о борьбе с пиратством — лишь предлог. Предлог для чего-то другого, более важного, для того, о чём герцогине Мальборо знать было совсем необязательно.

— Что ты ещё предлагаешь? — спросила Анна, втайне надеясь, что Арабелла сама предложит своё посредничество в переговорах с флибустьерами.

— Предложите капитанам выгодные условия сотрудничества. Если люди будут уверены в своём будущем, то им не надо будет прибегать к разбою. Усильте карибскую флотилию, чтобы охранять наши территории. Тогда губернаторам не нужно будет сотрудничество с пиратами — их владения и без того будут надёжно защищены. Кстати о губернаторах — они не должны слишком долго занимать свои посты.