Александровский cад

«Кто такой этот фон Шпеер? – размышлял Лешка, идя по ночному Кремлю. – Где он сейчас? Поди, даже не знает, что его фамильной бандурой по башке видному партийцу съездили. Что же лежало в тайнике и как преступник об этом узнал? Почему полез за пресс-папье сейчас, а не год или два назад? Откуда узнал про подземный ход? Что все-таки произошло, когда Панин вернулся в кабинет?»

Главное, Казарин понимал, что ему все равно придется найти ответы на все эти вопросы. Причем пока не делясь информацией с Шапилиным. Подпись Петра Саввича под актом вскрытия сейфа Свердлова не выходила у Лешки из головы. И тут Казарин вспомнил о Варфоломе-еве и просьбе отца забежать к хранителю.

«Вот с кем стоит посоветоваться! Время, конечно, позднее, – подумал он, – но старик меня наверняка простит. Сколько ж мы с ним не виделись? Три года…»

Лешка свернул в сторону Оружейной палаты и через несколько минут уже стучался в знакомую дверь.

Варфоломеев вскочил навстречу, и они обнялись.

– Ну, здравствуй, здравствуй! – забормотал Герман Степанович, утирая выступившие слезы. – Не забыл старика? – Он еще раз крепко обнял своего любимого воспитанника. – Надолго? Или скоро на фронт?

– Не знаю еще.

Оба сели друг против друга и улыбки не сходили с их лиц.

– Возмужал!

– Зато вы не меняетесь. Как сердце? Старик махнул рукой.

– И не спрашивай. Какое сейчас здоровье. Видишь, готовимся к эвакуации… Чайку, по старой памяти?

– Давайте, заодно помозгуем, как когда-то. Алексей извлек из кармана пресс-папье и положил его на стол.

– Как всегда, нужна ваша помощь, Герман Степанович.

– Ну вот, не успел приехать, уже что-то затеял… Старик взял в руки пресс-папье и с любопытством посмотрел на Лешку. Потом опять уставился на предмет:

– Пресс-папье как пресс-папье… XIX век. В общем, барахло. А что тебя так в нем заинтересовало?

– Вот это, – Алексей ткнул пальцем в фамильный герб.

– Ах, вот оно что…

Варфоломеев понимающе закивал головой.

– Это фамильный герб старинного рода фон Шпееров. Были когда-то такие люди в империи. Много полезного сделали для России… А откуда у тебя эта вещь?

Алексей почесал затылок.

– Понимаете, Герман Степанович, не могу я всего говорить, дело государственное… Скорее всего, эта штука замешана в одной неприятной истории. Мне нужно знать про нее все-все-все. А особенно про этих Шпееров. Поможете?

Старик пожал плечами.

– Да чем я могу помочь? Это ж не камень, не драгоценность какая.

Лешка подумал и отодвинул верхнюю часть пресс-папье, демонстрируя тайник.

– Похоже, что это пресс-папье поинтереснее любой драгоценности будет.

Варфоломеев нахмурил брови.

– Ну, если так…

Он водрузил на глаз окуляр и принялся рассматривать герб.

– Герб не очень древний. В первую турецкую кампанию один из Шпееров покрыл себя славой, за что Екатерина Вторая пожаловала ему баронское звание и золотой жезл.

Старик отложил пресс-папье и снял окуляр.

– Вот все, что я знаю. Лешка был разочарован.

– Герман Степанович, эта штука была найдена среди уникальных драгоценностей. Не могла она просто так туда попасть.

Варфоломеев задумался, а потом, пожав плечами, сказал:

– Ты вот что, заходи через день, а я кое-что за это время постараюсь выяснить. Оставь мне эту штуковину.

Лешка замялся:

– Нет, Герман Степанович, я ее должен показать там. Он сопроводил слова многозначительным жестом, подняв указательный палец кверху. Старик понимающе кивнул.

Владимир Константинович еще хлопотал на кухне, когда сын вернулся домой. Не снимая сапоги, Лешка прошел в комнату, сел за круглый стол и вновь достал пресс-папье. Минут пять он бесцельно крутил его в руках, разглядывая со всех сторон, как будто это могло ему чем-то помочь. И тут в комнату зашел отец. Владимир Казарин поставил на стол чайник и сковородку с жареной картошкой, но в этот момент увидел Лешкину находку. Он взял ее в руки, молча сел на стул и стал внимательно изучать.

– Откуда у тебя эта вещь?

Было видно, что отец сильно потрясен увиденным. Алешка это заметил.

– Похоже, что Панина этой штукой жизни лишили. Казарин-старший молча повертел в руках пресс-папье, а затем тихо произнес:

– А ты к Герману ходил? Лешка кивнул.

– А ты знаешь, что настоящая фамилия Варфоломее-ва – фон Шпеер? Барон фон Шпеер.

У Лешки перехватило дыхание.

– Кто? Герман Степанович? Барон?! Отец кивнул.

– Герман Степанович – барон?! – В словах Лешки появились издевательские нотки.

Но отцу было не до шуток. Он еще раз посмотрел на сына и снова молча кивнул.

И тут до Алексея наконец дошел смысл сказанного.

– Не может быть…

Его мозг отказывался что-либо понимать, он лишь вспышками выдавал калейдоскоп последних событий: барон, убийство, документ, подземный лаз, монах…

– Монах… – одними губами прошептал Казарин. – А откуда караульные узнали про Монаха?…

Чуть не сбив отца со стула, Лешка бросился из дома, выбежал на улицу и помчался в сторону Арсенала. Нужную кровать Алексей нашел быстро, и в истерике растолкал сладко спящего солдата, с которым говорил накануне.

– А откуда ты про Монаха-то знаешь? – не дав ему опомниться, выпалил Лешка.

Солдат спросонья заморгал глазами.

– Монаха?… А-а-а… Так ведь нам надысь экскурсию по Кремлю устроили. Вот экскурсовод – чудной такой дед из «Оружейки» – нам про Монаха и рассказывал…

Дальше Лешка слушать не стал. Через пять минут он уже стоял на пороге каморки Германа Степановича. Дверь была открыта, но в комнате никого не было. Еле восстановив дыхание, Алексей шагнул за один из стеллажей, заваленный старинными предметами, и начал ждать. Вскоре послышались шаги, и в кабинет вошел Варфоломеев. Хранитель прикрыл за собой дверь, погасил верхний свет, зажег настольную лампу и начал складывать какие-то предметы в небольшой саквояж. Ждать больше не было никакого смысла, и Казарин шагнул вперед.

– Собираетесь, Герман Степанович? Варфоломеев испуганно обернулся, но при виде воспитанника заулыбался.

– Собираюсь. А ты чего? Мы ж только что попрощались.

– Вроде того, – буркнул Лешка.