Евангелие от Иуды Искариота (СИ)

Что были сутью его нового Завета,

Бредовые и глупые затеи.

Я помолился, обратился к Богу

И попросил придать нам в укрепленье

Сил, твердости и мужества, немного

Его могущественного расположенья.

Молитва помогает в лучшем виде

Мне разобраться в чувств моих букете".

"А как молиться, подскажи, учитель?"

"Молитесь просто, - Иисус ответил. -

"Отец небесный, да святится Имя,

С Которым на земле наступит царство,

Твоя где воля встанет над другими;

Дай хлеб насущный, не нужны нам яства;

Прости долги нам, как прощаем сами

Мы должников своих открытыми сердцами;

Не искушай, избавь от всех лукавых;

Пусть в царствии Твоем пребудет слава.

Аминь". - Вот так. Не нужно многословий,

Излишних просьб, слезливых излияний

И выставленья всяческих условий

Пред Господом взамен своих деяний".

Учитель встал с колен. И все мы встали.

Была прекрасна ночь своей прохладой,

Взгляд красотою радовали дали,

Посеребренные луной подслеповатой.

Но мы спускались с Елеонской горки

Такие ж невеселые, как были,

Пейзажи чудные совсем не подсластили

Нам будущих несчастий привкус горький.

Глава 14

            Глава 14

Матфей пришел к горе уже с рассветом,

Уставший, весь взъерошенный, одетый

В чужую рваную и грязную хламиду,

В глазах безумие, нос и губа разбиты.

Но не успели мы его приходу

Как следует порадоваться, сразу

За ним явилось множество народа,

Как видно посланного по приказу

Первосвященников, старейшин и всех прочих,

Кто властвует по дедовским законам,

Кому наш Иисус мозолил очи

Своим несоответствием канонам.

Матфея выследили, ибо как иначе

Могли они узнать, что ночевали

Мы под горою Елеонской. На удачу

Они бы нас так быстро не сыскали,

Все эти фарисеи, саддукеи,

Приверженцы течений всех истоков,

Объединенные сейчас одной идеей:

Покончить с не угодным им пророком.

Хотя у некоторых с самого начала

Чесались руки, чтоб побить каменьем

Любого, на кого б ни указала

Рука начальствующая одним движеньем,

Вначале окружившие нас люди

Враждебности своей не проявляли,

В преступной ереси и зле не обвиняли,

Но я-то знал, что долго так не будет.

Начнут выспрашивать, намеренно стараясь

Двусмысленностью заданных вопросов

Сбить с толку нас, нимало не смущаясь,

Что под запутанностью спрятана угроза.

Закончится же это представленье

В исходе наилучшем мордобоем,

А в худшем - хладнокровным убиеньем,

Обыкновенным варварским разбоем.

И что обидно, средь толпы я видел

И тех людей, кого вчера буквально

От тяжких немощей избавил наш учитель

(Как это ни звучит парадоксально,

Но часто нам приходится бояться

И даже избегать и опасаться

Тех именно людей, кому когда-то

Добро мы сделали, не требуя оплаты).

Я часто видел споры фарисеев

С приверженцами всяческих течений

Иного толка, разных направлений,

Будь это саддукеи иль ессеи.

Они так редко завершались мирно,

Почти всегда спор заключала драка,

Как будто все они безумно и настырно

Шли в смертный бой, в последнюю атаку.

Сейчас же эти спорщики собрались

Без всяких разногласий воедино.

Неужто только в том была причина,

Что так они учителя боялись?

Противники нас плотно обступили,

Их взгляды были злобны и циничны.

Я должен был придумать что-то, или

Для нас бы все закончилось трагично.

Я перебрал с десяток вариантов,

Но все они не стоили и сикла.

Я не имел в стратегии таланта,

А надобность в нем острая возникла.

Хотя к чему стратегия? Ведь это

Была не битва бы, а просто избиенье

Тринадцати приверженцев завета

О новом светлом миропостроенье.

К тому ж оружия у нас имелось мало:

У Иоанна под плащом блистал уныло

Короткий меч, который лучше было

Считать скорей всего большим кинжалом.

Когда две силы в противостоянье,

Как мрак враждует с солнцем на рассвете,

Нежданное явленье силы третьей               

Большое может оказать влиянье.

Я, приподнявшись на носках, тревожным взглядом

Все оглядел и спереди и с тыла,

Не видно ли где римлян с нами рядом,

Они искомая мной третья сила.

...И в лихорадочных забывшись размышленьях,

Я пропустил начало разговора,

К которому с заметным озлобленьем

Принудили нас эти горлодеры.

Речь шла о трактовании догматов,

О многочисленных мудреных постулатах,

Что были сутью нашей древней веры,

Об их влиянии на жизненную сферу.

Все это продолжалось очень долго,

Гораздо дольше, чем я мог представить,

Нас обступившие сочли, как видно, долгом

Свой фарс подать в законности оправе.

Надеюсь, вашего не заслужу укора,

Коль постараюсь эту прорву вздора,

Что фарисеи говорили, сократить я

И описать лишь окончанье разговора,

Приведшего к трагическим событьям.

Глава 15

            Глава 15

"...Что скажешь человеку ты, который

В субботу трудится? Ответь, Назареянин.

Неужто будешь ты чинить потвору

Греху его и будешь с ним лоялен?"

Слегка лишь улыбнувшись фарисеям,

Спокойно Иисус ответил тут же:

"Ему скажу я, вспомнив Моисея:

Коль знаешь, что ты делаешь, так будь же

Благословен, но если же не знаешь

И если голодом, нуждою не гонимый,

То будешь проклят, ибо нарушаешь

Закон, отцами непреложно чтимый".

Но фарисеи с книжниками дальше

Продолжили вопросы к Иисусу

С язвительной и едко-лестной фальшью:

"Что делать нам с налоговой обузой?

Не откажи нам в дружеском совете:

Платить ли подать кесарю? Иль, может,

Непозволительно то с точки зренья Божьей?"

На что учитель веско им ответил:

"Возьмите в руки римские монеты.

Чьи надписи там? Чье изображенье?"

Сказали ему: "Кесаря". "Ответа

Другого не должно быть, без сомненья.

И потому меня не искушайте,

Не избегайте выплаты налога,

Все кесарево кесарю отдайте,

А Божье все же возвратите Богу.

Я знаю, вы надеетесь лукаво

Меня заставить, отвечая на вопросы,

Нарушить Рима путаное право.

Но мне претит подобная угроза.

Вы мне напоминаете собаку,

Что за своим хвостом неугомонно,

Затеявши сама с собою драку,

Гоняется и зло и возбужденно.

Догнав свой хвост, она достигнет цели,

Но укусив, заверещит от боли.

В том двойственность бездарной канители

Тягучей человеческой юдоли.

Мы часто ради выгоды минутной

Свершаем то, что после отзовется