Поэзия вагантов

(«Lingua balbus, hebes ingenio…» Langosch, p. 228)

Манициус, № 2. Начало стихотворения — обычное догматическое учение о воплощении Христа, середина — о страшном суде, а конец — неожиданно введенная попрошайня. 11-сложный размер с цезурой (не всегда строго выдержанной в переводе) принадлежит к числу самых популярных у вагантов; строки его заканчиваются «безударными двухсложными рифмами», так что «убогою — строгою» и «отвагою — строгою» здесь одинаково ощущаются как рифмы.

(«Videant qui nutriunt natos delicate…»)

Единственный известный список этого интереснейшего стихотворения (к сожалению, обрывающийся на середине) сохранился в рукописи Ленинградской Публичной библиотеки и опубликован в статье О. А. Добиаш-Рождественской «К преданию поэзии голиардов» в сб. «Средневековье в рукописях Публичной библиотеки», вып. 1. Л., 1925, стр. 7—48; обещанный комментарий к этому трудному тексту, к сожалению, не появился, поэтому многие места мы смогли перевести лишь приблизительно: анонимный автор плохо владел стихом и поэтому прибегал порой к странным метафорам и перифразам (так, несомненно, только ради рифмы помянуты евангельский Никодим и загадочный Иодок в ст. 18 и 72).

(«Raptor mei pilei morte moriatur…» Wright, p. 75)

Опубликовано под явно ошибочным заглавием «…похитителю кошелька». Стихотворение блещет школьной античной ученостью.

(«Dum caupona verterem vino debacchatus…» CB 76 (49))

Стихотворение сохранилось только в Буранском сборнике; представляет собой аллегорическое описание публичного дома с попутным намеком на обирательские обычаи не Венериных, а обычных христианских храмов. Пародический молитвенный стиль в переводе несколько усилен.

(«Alte clamat Epicurus…» СВ (186))

Имя Эпикура было известно средневековому читателю, конечно, только понаслышке — главным образом, из недоброжелательных упоминаний в философских трактатах Цицерона. Отсюда вульгарный образ Эпикура — гедониста и чревоугодника, оказавшийся столь живучим в европейской культурной традиции (ср. имя Эпикура, упоминаемое как ругательство в «Прении Филлиды и Флоры», стр. 242). Вспомним, что в Италии XIII в. «эпикурейство» (в более высоком понимании, конечно) было настоящей сектой, приверженцев которой Данте помещает в свой «Ад».

(«Olim lacus colueram…» СВ 130 (92))

Одно из самых оригинальных стихотворений «Бураны», не встречающееся ни в каких других рукописях. Порядок строф в рукописи искажен; возможны и другие перестановки (в изд. Шумана — 1, 3, 4, 2, 5).

(I. «Bacchus erat captus vinclisque tenacibus aptus…»; II. «Pone merum et talos, pereat, qui crastina curet!»; III. «Tu das, Bacche, loqui, tu comprimis ora loquacis…»; IV. «Ergo bibamus, ne sitiamus, vas repleamus…» CB (178a))

Порядок текста в Буранской рукописи иной — III, IV, II, I. Мифы о пленении Вакха и об освобождении его из плена (самый известный — тот, который лег в основу «Вакханок» Еврипида) были в древности очень многочисленны; средневековье их знало по «Метаморфозам» Овидия.

(«Locundemur, socii…» СВ (191))

(«In potu primo purgatur guttur а limo…» Raby, р. 322)

Стихотворение из мюнхенской рукописи нач. XV в., опубликованное Ваттенбахом в 1879 г.; тема «первую чашу пьют для вкуса, вторую — для веселья, третью — для похмелья» восходит к античной поговорке и разрабатывается в средневековой поэзии не раз (вариант — у Рэби, там же).

(«Denudata veritate…» Du Méril (1854), p. 303)

Одна из вариаций самой популярной в средневековой застольной поэзии темы; впервые она появляется в одном стихотворении Примаса Орлеанского (ср. статью, стр. 461), написанном леонинскими дистихами и по изысканной вычурности трудном для перевода; далее она разрабатывается преимущественно в жанре дебата, образцом которого является и наше стихотворение. В античности обычно пили вино, разбавленное водою, в средние века распространилась привычка к чистому вину (ср. жалобы Архипииты в «Исповеди» 52) — сперва в простонародье, потом в культурном обществе, в последнюю очередь — среди клириков; эта смена обычаев и была почвой для популярности данной темы. В народных песнях она бытует до сих пор: Дж. Хэнфорд, автор статьи о средневековом дебате вина с водой, писавший в 1913 г., сам слышал такую песню (колыбельную) в южной Англии.

(«Ludens ludis miscebo seria…» Raby, p. 287)

Стихотворение из Хердрингенского сборника XIV в., опубликованного Бёмером в 1908 г. Тема менее популярна, чем предыдущая, однако тоже не лишена историко-культурного интереса: вино было как бы символом романской (и, глубже, античной средиземноморской) культуры, пиво — германской культуры; подъем немецкого национализма при Фридрихе Барбароссе (вторая половина XII в.) был временем усиленного распространения пива в Германии — тогда, вероятно, сложилось и настоящее стихотворение. Любопытно, что на ту же тему написал целых два стихотворения Петр Блуаский.

(«In taberna quando sumus…» СВ (175))

Известна во множестве рукописей и вариантов, бытовала как студенческая песня до очень позднего времени.

(«Qui iacet hic, plenus ingeniis fuit, sed egenus…» Lehmann, p. 141)

Опубликована по кембриджской рукописи XIV в.

II

ЦАРЬ И БОГ

(Эпиграф: «Regnabo — regno — regnavi — sum sine regno» CB 18 a)

Стих складывается из надписей на миниатюре, изображающей колесо Фортуны и на нем четыре человеческие фигуры — возносящуюся вверх, находящуюся вверху, низвергающуюся вниз и простертую внизу.

(«O Fortuna! velut Luna…» СВ 17 (1))

В первоначальном (перепутанном) порядке страниц стояло первым в сборнике СВ и в первом его издании.

(«Iste mundus furibundus…» СВ 24 (6))

Стихотворение, несколько архаическое и по примитивно-дидактическому содержанию, и по форме длинной тирады на одну рифму «-и»; Хилка и Шуман датируют его концом XI — нач. XII в. Стиль выдержан библейский, но прямых реминисценций почти нет.

(«Magnus Cesar Otto…» СС 11 (Langosch, p. 92))

Рукописное заглавие — Modus Ottinc; начало стихотворения содержит народную этимологизацию названия этого «напева». Форма стихотворения — антифонная секвенция; материалом для нее послужила, конечно, немецкая дружинная песня-кантилена.

Стихотворение посвящено германским императорам Оттону I Великому (936–973), Оттону II (973–983) и Оттону III (983—1002); так как об императорском сане Оттона III здесь не упоминается, то предполагается, что стихотворение написано еще до его венчания в Риме в 996 г. Главное событие, описываемое в стихотворении, — победа Оттона I над венграми при Лехе (ст. 73) в 955 г., положившая конец венгерским нашествиям на Германию; герцог Конрад Франконский (ст. 47), недавний враг Оттона I, был героем этой битвы и погиб во время сражения.

(«Quod spiritu David precinuit…» СВ 48 (24))

Воззвание к крестовому походу для отвоевания Иерусалима, который был завоеван крестоносцами в 1099 г., но вновь отбит Саладином осенью 1187 г. Крестовый поход состоялся в 1189–1190 г. (в нем участвовали Ричард I Английский, Филипп-Август Французский и Фридрих Барбаросса), но закончился безуспешно. В промежутке между этими событиями и написано стихотворение. Оно отличается стройной композицией (строфы группируются 2 + 2 + 1), выдержано в строгом библейском стиле и пронизано сквозной рифмовкой 1–4 строф, меняющейся в 5 строфе (в переводе сделана попытка заменить эту рифмовку ассонансами сперва на «о», а потом на «е» и «а»). Припев — начало псалма 67.