Поэзия вагантов

Цель этой книги — дать художественный перевод, а отнюдь не вольное переложение памятников вагантской лирики. Поэтому все включенные в сборник произведения переведены без каких бы то ни было сокращений (обычных в большинстве антологий). Поэтому же особое внимание уделялось передаче стилистической разницы между текстами, более искусно написанными, и текстами, более архаичными или неумело выглядящими; поэтому же с возможной тщательностью передавались особенности стихотворной формы, — только в сложных ритмах секвенций мы позволяли себе некоторые отклонения от подлинника, да в нескольких стихотворениях четверная рифмовка «вагантских строф» заменена парною.

Когда переводчик приступал к работе над этой книгой, на русском языке существовали лишь единичные образцы переводов вагантского творчества, принадлежавшие таким мастерам, как Б. И. Ярхо и О. Б. Румер, и напечатанные в «Хрестоматии по зарубежной литературе средних веков» под ред. Р. Шор и Б. Пуришева. Заданную ими стилистическую традицию передачи на русский язык средневековой латинской поэтики — меру архаичности слога, воспроизведение ритмики стиха — мы и старались продолжить в своих переводах. Это дало нам возможность включить в книгу произведения, переведенные Б. И. Ярхо и О. Б. Румером, не переводя их заново, а лишь отчасти отредактировав; это позволило нам напечатать несколько новых переводов, выполненных Ф. А. Петровским, С. С. Аверинцевым и Ф. И. Луцкой, так как они выдержаны в той же стилистической традиции. За предоставление этих переводов составитель книги приносит названным переводчикам глубокую признательность. Основная же часть переводов — две трети всего состава книги — появляется здесь в печати впервые.

За последние годы русский читатель получил возможность познакомиться с поэзией вагантов и в другом виде: в 1972 г. в издательстве «Художественная литература» вышел сборник «Поэзия вагантов в переводах Льва Гинзбурга», содержащий несколько десятков стихотворений и отрывков, переведенных с латинского и немецкого языков. По легкости стиха и живости интонации переводы Л. Гинзбурга замечательны и могут считаться образцовыми. Но принципы перевода, принятые в его сборнике, несколько отличаются от тех принципов перевода, которым следовали мы. Л. Гинзбург считал своей целью перевести то, что хотели выразить ваганты в своих стихах; мы же стремились (в меру своих сил, конечно) переводить то, что действительно сказано в текстах их произведений. Думается, что эти два принципа не исключают, а дополняют друг друга и что сравнение таких переводов там, где переводчики обращались к одним и тем же стихотворениям, может быть даже интересно для читателя, любящего поэзию.

Ф. А. Петровскому, редактору этой книги, и С. С. Аверинцеву, неизменно помогавшему нам добрыми советами и тонкими замечаниями, составитель и переводчик обязан самой глубокой и сердечной благодарностью.

I

ЖИТЬЕ И БЫТЬЕ

(«Cum in universum sit decantatum: Ite…» СВ (193))

В издании Хилки — Шумана стихотворение еще не появилось. Оно перекликается со многими другими — ср. в нашем сборнике «Братии блаженного Либертина устав» и Вальтера Шатильонского «Стихи гневные на праздник посоха» (именно оттуда заимствована концовка настоящего стихотворения), а также «Обличение на прелатов» из Хердрингенской рукописи (изд. Ф. Бемером в ZDA, 49).

(«Exul ego clericus ad laborem natus…» CB 129 (91))

Стихотворение сохранилось только в Буранской рукописи. Подобного рода простые попрошайни, разумеется, были гораздо распространеннее, чем их скудные записи; именно по простоте своей они и не интересовали переписчиков.

(«Ессе homo sine domo…» Lehmann, p. 151)

Впервые опубликовано Opco в 1893 г. по парижской рукописи. В рукописи стихотворение озаглавлено: «Речь голиардова», а за нею следует макароническая попрошайня такого же содержания на смеси французского и латинского языков.

(«Non invitatus venio prandere paratus…» Wright, p. 86)

(«Si dederis vestes, quae possunt pellere pestes…» Wright, p. 86)

Оба стихотворения изданы Райтом по английским рукописям, в которых собеседниками названы «Голиаф» и «Епископ». Принадлежность этих стихов Примасу установлена Ф. Вильмартом уже в 30-х годах XX в.

(I. «Pontificum spuma, fex cleri, sordida struma…»; II. «Hoc indumentum tibi quis dedit? an fuit emptum?.»; III. «Pauper mantelle, macer, absque pilo, sine pelle…» Langosch, p. 184)

Оксфордская рукопись стихотворений Примаса, № 2; одно из самых популярных его стихотворений (см. статью, стр. 460), существующее также в нескольких сокращенных версиях. О шубе-подарке упоминается и в другом стихотворении Гугона из Оксфордской рукописи (№ 20); достоинство шубы перед плащом усматривалось не только в том, что мех грел, но и в том, что он будто бы отгонял от человека болезни. Первое стихотворение — эпиграмма-инвектива, второе — диалог Примаса с уличным прохожим, третье — диалог его с собственным плащом. Не исключена возможность, что на самом деле три стихотворения относятся к трем различным случаям из жизни Примаса и лишь искусственно объединены им или позднейшими переписчиками в цикл.

(«Dives eram et dilectus…» Langosch, p. 170)

Оксфордская рукопись, № 23; известны и другие списки.

(«Idibus his Mai miser exemplo Menelai…» Langosch, p. 190)

Оксфордская рукопись, № 6. Имя «Флора», традиционное в средневековой любовной поэзии, означает «цветок»; игра слов в ст. 3–4 передана не полностью.

(«Quid luges, lyrice, quid meres pro meretrice?..» Langosch, p. 192)

Оксфордская рукопись, № 7.

(«Iussa lupanari meretrix exire, parari…» Langosch, p. 196)

Оксфордская рукопись, № 8. Стихотворение, по существу, развивает тему предыдущего, но в более объективном тоне; обыгрывается контраст между тем, как убого живет героиня на самом деле и какую важную даму она разыгрывает, появляясь в гостях.

(«Archicancellarie, vir discrete mentis…» Langosch, p. 240)

Манициус, № 6. Написано, вероятно, осенью 1163 г. Стихотворение с превосходно продуманной композицией: 16 строф с извинениями за отказ от эпоса в честь Барбароссы (2+6+6+2) и 16 строф с просьбами о вспомоществовании (2+6+2+6). Строфы 9—14 во многих рукописях контаминируются с «Исповедью» Архипииты; возможно, этот вариант принадлежит самому автору. В строфе 20 две строки не сохранились.

(«Estuans intrinsecus ira vehementi…» Langosch, p. 258)

Манициус, № 3. Написано, по-видимому, осенью 1163 г. в Павии, в Ломбардии. Существует во множестве рукописей и сильно расходящихся редакций (ср. прим. к предыдущему стихотворению), часто — с нотами.