Поэзия вагантов

Это произведение быстро получило известность и за школьными стенами, так что уже в 70-х годах IX в. римский диакон Иоанн, один из виднейших церковных деятелей и писателей своего времени, получил заказ на стихотворное переложение «Пира Киприана» для застолья папы Иоанна VIII; он выполнил его довольно гладкими стихами, почти ничего не прибавив и не убавив к исходному тексту:

и т. д.

В этом ритмизованном переложении «Пир Киприана» и получил наибольшее распространение в сохранившихся рукописях.

(«Terentius et mimus». Poetae lat. Carol., IV, p. 1088)

Загадочное стихотворение, конец которого не сохранился; по-видимому, оно служило введением к какому-то более крупному сочинению. Сохранилось в рукописи X в.; Теренций в X в. был одним из самых читаемых античных авторов и чтился как учитель нравственности.

(«Versus modicos et Musae pauperis ausum…»)

Печатается по «Carmina medii aevi», ed. H. Hagen, Bern, 1877, p. 193. Стихотворение из бернской рукописи XII в. под заглавием «К нищенствующему стихотворцу, стихами и хвалу и дары себе вымогающему». Стихотворение обычного ученого антикизирующего стиля, с условным обращением «Цецилиан», заимствованным едва ли не из Марциала.

(«Rura tibi, mannus, domus, esca, pecunia, pannus…»)

Печатается no «Neues Archiv der Gesellschaft für ältere deutsche Geschichtskunde», 35 и 36 (1909—10). Публикация Вернера по Санкт-Галленской рукописи XIII в., содержащей моралистические упражнения разного рода; стихотворение явно представляет собой опыт неумелого стихотворца, пробующего силы на леонинском стихе и старающегося лишь о том, чтобы нанизать побольше строк и рифм, без всякой заботы о последовательности и композиции; обличение голиарда для него — в достаточной степени случайная тема. Стихотворение имеет также краткую редакцию, немного более позднюю (сокращения, сделанные в ней, отмечены квадратными скобками): любопытно, что сокращены были все мотивы, указывающие, что обличаемый голиард — стихотворец или по крайней мере песнопевец. Поэтому, когда Ю. Вернер нашел и опубликовал краткую редакцию стихотворения, он усмотрел в ней подтверждение модной в его время теории В. Мейера о том, что ваганты сами ничего не сочиняли; и лишь через год сам В. Мейер указал ему на более пространную редакцию, свидетельствующую о противоположном. — Как по не-антикизирующему стиху (леонины), так и по не-антикизирующему стилю (безудержный риторический пафос) стихотворение представляет собой любопытный контраст с предыдущим.

[I] «Care pater, patria redolens pietate patronus…» (II, 8); [II] «Nate, vale, studio sollemnis, ut audio, patris…» (II, 9); [III] «Non quia spes vitae mihi sit, sed olore magistro…» (II, 1); [IV] «Delicias sine messe seris, dum quastibus audes…» (II, 2))

Печатается no «Sitzungsberichte der Bayer. Akademie der Wissenschaften», 1872, p. 561 сл., публикация В. Ваттенбаха. Матвей Вандомский (ок. 1130–1190) — один из самых типичных представителей «овидианского возрождения» XII в., преподаватель словесных наук в Орлеане и Париже, плодовитейший поэт, автор получившего широкую известность учебника стихотворства в стихах (правила и образцы описаний лиц, мест, времен года, разбор тропов и фигур и пр.) и множества стихотворений и небольших поэм, часто — на античные темы. Его письмовник — стихотворное переложение тем из настоящих письмовников, очень многочисленных в XI–XII вв. (клирик просит у папы помощи от утеснений клира со стороны мирян, а папа отвечает, что клир сам заслужил это своими пороками; друг сочувствует другу, потерявшему свои деньги при переезде в Италию, и т. д.), но развернутое риторически до предельной цветистости по образцу «Героид» и понтийских посланий Овидия. По стихам Матвея Вандомского и Серлона Вильтонского (см. ниже) читатель может представить себе характер «овидианства» XII в. до его социального опускания в творчество вагантов.

([I] «Pronus erat Veneri Naso, sed ego mage pronus…»

[II] «Quadam nocte, loco quadam, cum virgine quadam…»

[III] «In bivio ponor, binas amo, ducere conor…»

Dronke, p. 493, 503, 505)

Серлон Вильтонский, англичанин, живший и учивший преимущественно в Париже, был современником Матвея Вандомского и тоже занимался дидактической поэзией, но уже больше напоказ, чем для практических нужд: его «учебные» стихи, демонстрирующие целые наборы слов, сходных по звучанию и различных по значению, — это фейерверк поэтических каламбуров, лишь для вида мотивированных дидактическим заданием. Однако главным пристрастием Серлона была любовная поэзия — здесь он разрабатывает те же овидиевские мотивы, но доводит их эротизм до такой предельной остроты, которая уже заставляет предчувствовать конечный кризис «овидианского возрождения». Его стихотворение «Где, неважно, неважно — когда…» еще сто лет назад французский филолог Б. Орео, впервые извлекший его из рукописи, решился опубликовать только до 26 стиха. Потом Серлон пережил тягчайший душевный кризис, постригся в монахи и умер аббатом цистерцианского монастыря, известным своей святостью.

(«De tribus puellis»)

Печатается по изд. «La „comédie“ latine en France au XIIe siècle», ed. G. Cohen, P., 1931, v. II, p. 233). Поэма французского происхождения середины XII в., тоже характерная для средневековой разработки овидианской эротики, совершавшейся в «ученой» поэзии параллельно с вагантской «низовой» поэзией. Принадлежит к обширной средневековой псевдо-Овидиане: из трех известных рукописей две называют автором стихотворения Овидия. Слово «комедия» в средневековой латыни давно утратило всякие ассоциации со сценой и в терминологии тогдашних теоретиков литературы означало просто стихотворный рассказ о простых событиях, простым стилем и со счастливым концом. Такие «комедии» сочинялись в школах, особенно в северной Франции и Англии; самые ранние из них перерабатывают (через вторые руки, конечно) сюжеты настоящих античных (плавтовских) комедий, потом содержание их осовременивается, намечается отчетливый уклон к бытовой топике и развлекательности, и наконец, в переложении на новоевропейские языки, эти «комедии» становятся одними из первых стихотворных фаблио. «Комедия о трех девушках», сосредоточивающая внимание не на развитии сюжета, а на описательных деталях, стоит в стороне от этой основной линии развития «элегической комедии».