Новая лирика. Годы

Однажды привидится вдруг,

Что где-то под Псковом, под Ливнами

Колышутся пальмы вокруг.

…А люди должны быть наивными.

Влюбляясь в мечту до конца,

Какими минутами дивными

Они защищают сердца!

...А люди должны быть наивными.

Ведь даже в сверхтрезвые дни

Как часто мечами былинными

Карают злодейство они!

...А люди должны быть наивными.

Восторженность в душах храня,

Пройдут они жизнями длинными,

Ни в чём не унизив огня.

Наигрыш

Бабье лето, бабье лето,

Доброта воды и света,

Птица тянется в зенит,

Перелётами звенит.

Бабье лето, бабье лето,

Заблудился холод где-то,

Пронесись его пора

Мимо нашего двора.

Бабье лето, бабье лето,

Поздним цветом разогрето,

Проливается багрец

На берёзовый дворец.

Бабье лето, бабье лето,

Разве я забуду это?

Красноликие леса

Убегают в чудеса...

Контрасты

То он тихо живёт. Без затей.

То бушует, как вешние реки.

Сколько ангелов, сколько чертей

Жарко пляшут в одном человеке?!

Сколько в нём и прямого и вкось?

Сколько в нём параллелей упрямых?

Сколько песен в нём вместе сошлось

Самых грустных и радостных самых?

Разве вычерпать душу до дна?

Время в разных встаёт начертаньях.

Человек — не сплошные тона,

А оттенки. В любых сочетаньях.

Вот и надо на этом пути,

Сквозь контрастную эту фактуру,

В человеке бесстрашно найти

То, что в нём возвышает натуру.

Реквием

Куда вы деваетесь, мёртвые птицы?

Ведь нет у вас кладбищ. И нету могил.

А я бы с цветами пришёл к вам. Проститься.

А я бы под музыку вас хоронил.

А я расстелил бы над вами зарницы.

Костры бы зажёг на вершине горы.

Куда вы деваетесь, мёртвые птицы?

Мне грустно без вашей певучей игры.

Я так вас люблю за отвагу в полёте.

За то, что вам крылья сечёт высота.

За то, что вы каждое утро поёте.

А нынче вас глухо гнетёт немота.

Безвестные, вечные, мёртвые птицы...

Ведь нет у вас кладбищ. И нету могил.

А я бы цветов накидал вам в гробницы.

А я бы под музыку вас хоронил.

Поздняя осень

Скоро и осень в дорогу.

Брызжут снега впереди.

К смутному лунному рогу

Стылые жмутся дожди.

Осени ноги босые.

Колется в поле жнивьё.

Ветры и тучи косые

В спину толкают её.

Вечному этому спору

Скоро ли будет конец?

Я не люблю эту пору.

Этого неба свинец.

Эти бездонные ночи.

Эти ужатые дни.

Грустные кромки обочин.

Вырубок чёрные пни.

И среди ёлок и сосен,

Вся на сыром сквозняке,

Поздняя, поздняя осень,

С мокрою палкой в руке.

***

Я живу размашисто. И громко.

Мне бы тише жить — да не могу.

Дай мне, жизнь, дорожную котомку

Да цветов побольше на лугу.

Да ещё товарищей отважных.

Да воды живучей. Да огня.

Я ещё догнать хочу однажды

Всё, что убежало от меня,—

Дальнюю гряду за перевалом,

День, который прожит без следа,

То большoе, что осталось в малом,

Так и не раскрывшись никогда.

А дорога круче всё. Дорога—

Рвётся вдаль, как вешние ручьи.

- Ты бы хоть утишился немного!—

Говорят мне недруги мои.

Нет, хочу открыто жить. И громко.

Не желаю тише. Не могу.

Горизонта трепетная кромка.

Да звезда на утреннем стогу...

Моя Сибирь

Анатолию Иванову

Нет, нет, Сибирь — не просто слово.

Не смена вёрст. Не их повтор.

Нет, тут всему первооснова —

Душа! А уж потом — простор.

А уж потом — земли светанье.

Снежинь. И кедры-крепыши.

Сибирь — не просто расстоянье,

А состояние души!

А у неё свои приметы.

Свои цветы. Своя полынь.

И те иртышские рассветы.

И та байкальская глубынь.

И тот размах, что чтится свято.

И честь в чести. Таков закон.

И я горжусь, что был когда-то

Сибирской женщиной рождён.

Звездочёт

Ведь вот какие странности—

Радей им, не радей,

Далёкие туманности

Влекут к себе людей.

Презрев земные малости,

(Зачем их брать в расчёт!),

Не ведая усталости,

Колдует звездочёт.

Согнулся в три погибели

И ночи напролёт

По звёздам ли, по книге ли

Он странствовать идёт.

Он хочет знать, что где-то,

Вот в этот самый миг,

В упрямыx муках света