Новая лирика. Годы

Не тщедушный сверчок за печкой,

Не пичужка в промокшей мгле—

Я хотел бы прозрачной речкой

Пробежать по родной земле.

Будет утро звенеть осокой.

Распрямится земная стать.

Я хотел бы горой высокой

В пограничном районе встать.

Окружённый цветным раздольем,

Благодарный любви людской,

Я хотел бы пшеничным полем

К горизонту припасть щекой…

Поминальная песня

Я Брест. Я стою обожжённый.

Я бьюсь за солдатскую честь.

И нету здесь, нету сражённых,

Здесь только убитые есть.

Мой дом окружён и отрезан.

Мне трудно. Опять и опять.

И если не хватит железа —

Я буду камнями стрелять.

Сквозь смертную эту свирепость,

Сквозь гиблую бурю огня,

Я крепость.

Я крепость,

Я крепость,

Потомок — ты слышишь меня?!

Вот с этого самого места,

Прощальную встретив зарю,

Я крепость,

Я крепость,

Из Бреста

Сегодня с тобой говорю.

Здесь матери наши. И дети.

Здесь нету ни ночи, ни дня.

Но кто ещё нынче на свете

Сильнее и крепче меня?!

И пусть моя доля сурова,

Я вижу за тысячью звёзд—

Я крепость,

Я крепость,

Я снова

Встаю перед временем в рост.

Ночь

Что-то мне опять не спится,

Синеву скребёт звезда.

И зачем сегодня птица

Всё считает мне года?

То притихнет. То сначала.

То собьётся. Нечет. Чёт.

Ты бы, птица, помолчала,

Не брала меня в расчёт.

Я еще — ведь вот досада—

Не сказал всего, что мог.

Не считай года. Не надо.

Не соли моих дорог.

И на что тебе сгодится

Эта самая беда?

А не то я стану, птица,

И твои считать года.

Будет сыро. Будет звёздно.

Будет ночь вершить круги.

Улетай, пока не поздно.

Тишину побереги.

Эпитафия

Здесь спит поэт, не ведавший грехов.

Стихи не грех, когда в них нет стихов!

Напоминание

Королевой когда-то слывшая,

Поднимавшая песни влёт,

Ты какая-то очень бывшая,

Вся истаявшая, как лёд.

И хоть бродит гримаска милая

На лице твоём столько лет -

Время шло, никого не милуя,

Крася русое в белый цвет.

Сколько было улыбок розданных,

Песен, сложенных в честь твою,

Но всё меньше и меньше подданных

Оставалось в твоем краю.

Стал огонь холоднее в доме.

Лето стало давно зимой.

Это все замечали, кроме

Разве только тебя самой.

Всё проходит. И быль. И сказки.

Может холмиком стать гора.

Если цвет свой меняют краски, -

Значит, время пришло. Пора.

Безделье

Не хожу я к безделью в гости.

За него я не дам гроша.

От безделья ржавеют кости.

От безделья болит душа.

От безделья мельчает мера.

Горизонты вмерзают в лёд.

И в какой-то истоме серой

Неподвижность души живёт.

И от этого день напрасен.

Ширь беззвучна. И даль слепа,

За окошком засохнет ясень.

За порогом умрёт тропа.

Тощий колос раскинет руки.

Затуманится дом тоской.

И придут в изумленье внуки

От такой наготы людской.

Нет, не звал я безделье в гости,

За него я не дам гроша.

От безделья ржавеют кости.

От безделья болит душа.

Из дневника

Кляну себя за многое,

За то, что на пути

Я часто слово строгое

Старался обойти.

Кляну себя за многое,

За то, что в некий день

Неприбранной дорогою

Ко мне пробралась лень.

Кляну себя за многое,

За то, что - вот беда! -

Я в песенку убогую

Влюблялся иногда.

Кляну себя за многое,

За то, что мне назло

Притворство мягконогое

Войти в мой дом смогло.

Кляну себя за многое,

За то, что в трудный час

Я гладкое, пологое

Предпочитал не раз.

Серость

Серость – пыль человечества.

По обычнейшим мерам.

Ты прости мне, Отечество,

Если в чём-то был серым.

Если вырядил в платину

Серость мысли и чувства.

Ненавижу серятину –

Мне до крайности грустно.

Мне до ужаса больно,

Мне немыслимо страшно,

Коль гремел колокольно

Очень сереньким маршем.

Но всего мне страшнее,