О грусти этих дней

   Средь широких, невдумчивых окон

   Эта музыка не остывала,

   Не давая мне быть одиноким.

   Я гулял, представляясь Спинозой,

   Я вникал в шум речного трамвая,

   Этот город щемящей занозой

   Влёк меня, ничего не скрывая.

   Я пил воздух коктейлем креветок,

   Брал рукой холод столбиков чёрных.

   И с сетями обглоданных веток

   Плыли прошлого барки и чёлны.

06.08.2000

   Лондон

   Настоящие камни тротуаров,

   Настоящая зелень садов.

   Здесь себя я почувствовал старым

   И немного родившимся вновь.

   Я носился с вселенской идеей,

   Ел сосиски и пил чёрный эль,

   Был в тени Трафальгарской помпеи,

   Где на Christmass норвежская ель

   Украшает несбывшийся праздник,

   Где толпятся чужие мозги.

   Я в плаще посещал место казней

   У холодной селёдки-реки.

   Я немного остался задавлен

   Этой мощью имперской стопы.

   Закрывал свои медные ставни

   Город в гуще несмелой толпы.

06.08.2000

   Шекспировский сонет

   (перевод)

   Как сорок зим нам взбороздят чело,

   Тревожа гладь на пастбищах заката,

   И гордый стан, согнувшись о число,

   Листвой пожухлой разменяет злато.

   Где свежесть лет, низвергнутая в прах,

   Где блеск похвал, где призрачность преграды?

   Они в глазах, затопленных глазах,

   Среди стыда, моленья и досады.

   И тот лихой бесёнок новизны,

   Устав от нас, резвится в наших чадах.

   О, как объятья времени тесны.

   Не нам ли новь уже иная рада?

   Пусть кровь вскипает в жилах наших чад,

   Когда уже привычнее нам хлад.

   * * *

   Собирая лесную малину,

   Мы бродили вдоль тихих небес,

   И ловил нас в ветвей паутину

   Необъятный, чуть пасмурный лес.

   Комарьё, всё жужжа, словно бредя,

   Пожирало нас всласть вчетвером.

   Не боялись мы даже медведя,

   Хоть он жил в двух шагах, за ручьём.

   И лилась, словно давняя песня,

   В тихих вздохах несмелая тишь.

   Я молчал, отчего - неизвестно,

   Удивляясь, зачем ты молчишь.

2000

   * * *

   Я покупал себе свободу

   По пять копеек килограмм.

   Садился я на хлеб и воду

   И всё бросал к её ногам.

   Теперь свободен я. Жирею.

   Хандрю и плачу обо всём.

   Продал родную Иудею;

   Купил в Норвегии я дом.

   И вот теперь, чего же боле,

   Свободен я, но глух и нем,

   Хромаю, корчаясь от боли,

   Соплю, коплю и тупо ем.

22.08.2000

   * * *

   Всей семьёй мы лепили пельмени,

   Только я их опять не лепил.

   Во дворе удлинялися тени

   От дощатых неровных перил.

   - Почему ты не лепишь пельмени? -

   Ты спросила меня невзначай.

   - Неужели от матушки-лени,

   Неужель оттого, что лентяй?

   Не сердись на моё поведенье -

   Не при чём тут коварная лень,

   Я в стихи, словно в тесто пельменье,

   Заверну этот свет, эту тень.

   * * *

   Поросёнка бы с хреном, сметаной,

   Бок бараний бы с гречневой кашей.

   Мы с мечтой о таком пропитаньи

   Проживали, как в веке вчерашнем.

   Мы на зиму дрова запасали

   И, купив кочергу с поддувалом,

   Всё топили и всласть засыпали

   Под пуховым норвежским одьялом.

   А потом в полнозвёздную темень

   Век грядущий стал серою былью,

   Только мы оставались всё теми,

   Что и прошлый не переварили.

10 августа 2000 г.

   * * *

   Я в Норвегии пожил -

   Как попал вдруг домой я.

   Всё знакомые рожи,

   Только нету запоя.

   Море гордые фьорды

   Обрамляют опрятно.

   Всё знакомые морды -

   Говорят непонятно.

   Припев:

   Что же мы все пегие?

   Хуже мы Норвегии?

   Вроде тоже водку пьют,

   А как чистенько живут!

   Тут родные берёзы

   Вдоль уральских опушек,

   И крутые морозы

   Оставляют без ушек.

   Тот же лес, те же горы

   И такие же дымки;

   Только нету ни сора,

   Ни мытарств, ни дубинки.

   Припев.

   Я крутил головою

   И мечтал всё с упрёком,

   Чтоб Россия такою

   Стала вдруг ненароком.

   Но не станет уж, видно,

   Всё ей вечно не ладно.

   За Россию обидно,

   За себя мне досадно.

10.08.2000

   * * *

   Я полагаю, все киты

   Обиды меряют в китах

   И у гренландской широты

   Крушат торосы в пух и прах.

   Ведь для кита вселенная

   Теснее в двадцать раз,

   И даже море пенное

   Для них, что медный таз.

   Я полагаю, всем слонам

   Любви отмерено в слонах.

   Дано им много, ну, а нам

   Любовь осталась лишь в стихах.

   Ведь для слона всё кажется

   Миниатюрненьким -

   Шагнёт - и всё размажется

   Под колоссом таким.

   Я полагаю, что комар

   Всё мерит в комарах.

   И оттого не входит в жар

   И не впадает в страх.

   У комара ничтожное

   Понятье обо всём,

   И потому умножено

   Нахальство в нём.

10.08.2000

   * * *

   Перелётные птицы уже собрались -

   Уложили платки да сорочки.

   И неспешным конклавом в упругую высь

   Потянули пернатые строчки.

   Значит, скоро и нам собираться на юг -

   Тихо тают недели-пропажи...

   От январских белёсых, простуженных вьюг

   Улетим налегке, без поклажи.

   Встретит нас испещрённый морщинами край,

   Весь в морях, словно в горькой подливке;

   Залистает, закружит опять календарь

   Наших жизней сухие отрывки.

18.08.2000

   * * *

   Астероид под именем Эрос

   Оказался простой каменюкой.

   И учёные, силами мерясь,

   Не смогли совладать с ним наукой.

   Астероид под именем Дельта

   Оказался булыжником просто.