28 июня 1925 г.
288. Baldy («Хочется туда — где выше, холоднее…»)
Хочется туда — где выше, холоднее,
Хочется туда, где за ночь выпал снег.
Где на белых склонах дышится вольнее.
Где как будто к Богу ближе человек.
Только бы с долиной солнечной расстаться
И до самой выси бесконечно лезть,
И с глубоким снегом долго целоваться
— Потому что дома — снег и горы есть…
Claremont. 10 октября [1925 г.]
289. «Разве можно именем назвать…» [160]
Разве можно именем назвать
Призраки полуночного света?
Разве можно словом перервать
Песню, что осталась недопета?
Я не знала, что так много сил
В имени придуманном таилось,
— Так, что первый звук его закрыл
Дверь, в которой счастье появилось.
12 июня [1926 г.]
290. «Точно есть, о чем горевать…»
Точно есть, о чем горевать.
Точно здесь не жизнь, а могила…
— Бог сказал, нельзя убивать,
Я совсем нечайно убила —
Немножко солнца убила.
Бог, должно быть, верно сказал.
Дни проходят, тенью скользя
Через щели сдвинутых скал,
И смеяться больше нельзя, —
Совсем нельзя.
1 августа [1926 г.]
291. «Посмотрю — и закаюсь смотреть…»
Посмотрю — и закаюсь смотреть
в золотой медальон.
Чтобы только успеть
Позабыть чуть оставленный сон.
Много синих деревьев
Поднялось на закате.
Ты не мой, не со мною.
Я простила. Не ты виноват.
Мы друг друга понять не успели,
Услыхать не могли.
Бесконечные длятся недели.
Боже, на самом ли деле
Это воля Твоя на земли?
1 августа [1926 г.]
292. «У моря…» [161]
У моря.
Где розовые, плотные пески.
Какой-то ветер беглой мысли вторит.
Что в этом мире вовсе нет тоски.
С певучим наслажденьем слышишь, лежа.
Как пеликаны плещутся в воде,
И глубину сознанья не тревожит
Печаль, ушедшая в ненужное нигде.
Hermosa Beach, 7 августа [1926 г.]
293. «На берегу…»
На берегу.
Где ласковые зори
И волны от далеких граней моря
Приносят откровенья на бегу.
Где белые и солнечные лодки.
Как радостные мысли на воде, —
Дыханья жизни искренни и кротки
И не полны намеков о беде.
Hermosa, 9 августа [1926 г.], понедельник
294. «Здравствуй! Расскажи, ты будешь рад…»
Здравствуй! Расскажи, ты будешь рад,
Если я найду твои хоромы
И войду, и твой поймаю взгляд
Серо-голубой и незнакомый?
Иль тебе уж будет все равно
И не будет никакого дела —
Безразлично выглянешь в окно
И махнешь, «уйди, мол, надоела»?
Да, и право, можно надоесть.
Если так, как я, границ не знаешь.
Ведь бывало, что ни пить, ни есть.
Все тебя сидишь и вспоминаешь.
10 августа [1926 г.]
295. «Мы разошлись — и нет…»
Мы разошлись — и нет
Той тонкой ниточки, что нас с тобой сомкнула.
На дисках красных лун блеснул твой силуэт,
И к утренним полям дорога повернула.
Нет глаз твоих. Ты на другой черте,
Где искра света за небо упала.
Пусть. Мне не жаль — ведь я своей мечте,
А вовсе не тебе стихи свои писала.
10 августа [1926 г.]
296. «Ты унесла с собою столько шуму…» [162]
Ты унесла с собою столько шуму.
С тобой такие песни унеслись!
И желтый месяц мне навеял думу.
Что нам с тобою больше не сойтись.
Как стало холодней — как низки тучи —
Как потускнел над океаном свет!
Я знаю: никогда не будет лучше
С тобою вместе проведенных лет.
15 августа [1926 г.]
297. «Мы с тобой бывали — как одно…»
Мы с тобой бывали — как одно,
Нас одним узлом судьба скрепила,
И теперь не будет все равно,
И нельзя забыть того, что было.
Я боюсь — не помнится, чего,
Точно призрак мне велит бояться…….
[Август 1926 г.]
298. «Ты не плачь…»
Ты не плачь —
Куплю тебе калач.
Ты не сетуй,
Дам тебе конфету.
Не тоскуй —
Получишь поцелуй!
Не тужи —
Что хочешь, укажи.
Что имею,
Все не пожалею…
Но за то уж, сколько
ни реви, —
Не видать тебе
моей любви!
