Русская эпиграмма

Сырость и грязь отравят каждый шаг.

Целые сутки льет дождь с неба хмурого,

Некуда деться от сонной тоски,

Будто бы ты все статьи Гайдебурова

Перечитал от доски до доски.

АЛЕКСАНДРИЙСКОМУ ТЕАТРУ

Мировой судья Трофимов за известные деянья

Скоро будет вместо штрафа иль другого наказанья

Приговаривать виновных всех спектакля на два, на три.

Чтоб виновный до конца их в этом высидел театре.

* * *

Нельзя довериться надежде.

Она ужасно часто лжет:

Он подавал надежды прежде,

Теперь доносы подает.

ДОКТОРСКИЙ СОВЕТ

«Чем вы больны?» — «Бессонница тревожит,

Не сплю всю ночь до позднего утра».

«Два средства есть. Любое вам поможет:

Грамм морфию иль номер «Маляра».

ЗАПИСКА

Я вместо всякого письма

Тебе шлю Пушкина изданье.

В нем есть Геннади примечанья:

«Фу, братец, сколько в них…» ума

Ты думаешь, поди? А я так

В них больше вижу опечаток.

<НА РОМАН Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»>

У тебя, бедняк, в кармане

Грош в почете — ив большом,

А в затейливом романе

Миллионы нипочем.

Холод терпим мы, славяне,

В доме месяц не один.

А в причудливом романе

Топят деньгами камин.

От Невы и до Кубани

Идиотов жалок век,

«Идиот» же в том романе

Самый умный человек.

В. П. Б<УРЕНИНУ>

По Невскому бежит собака,

За ней Б<уренин>, тих и мил…

Городовой, смотри, однако,

Чтоб он ее не укусил.

В КАБИНЕТЕ ЦЕНЗОРА

Здесь над статьями совершают

Вдвойне убийственный обряд:

Как православных — их крестят

И как евреев — обрезают.

У ВХОДА В ПРЕССУ

«Кто там?» — «Я истина», — «Назад!

В вас наша пресса не нуждается».

«Я честность!» — «Вон!» — «Я разум!» —

«Брат,

Иди ты прочь: вход запрещается».

«Ты кто такая?» — «Пропусти

Без разговоров! Я — субсидия…»

«А, вы у нас в большой чести:

Вас пропущу во всяком виде я!»

БЕЗЫМЯННОМУ ЖУРНАЛИСТУ

Сразить могу тебя без всякого усилья,

Журнальный паразит:

Скажу, кто ты и как твоя фамилья,

И ты — убит.

ЗОИЛУ

Ведя журнальные дебаты.

Страшись одной ужасной казни:

Того гляди, из неприязни

Укусишь самого себя ты

И сгибнешь от водобоязни.

НИВА

Пусть твой зоил тебя не признает,

Мы верим в твой успех блистательный и скорый:

Лишь «Нива» та дает хороший плод,

Навоза не жалеют для которой.

Иннокентий Федорович Анненский

<СОТРУДНИКУ ЖУРНАЛОВ

«НИВА» и «ВАЗА»>

Даюсь я, Ф<ейгин>, диву:

Как мог твой гений сразу

И унавозить Ниву,

И переполнить Вазу.

Петр Андреевич Каратыгин

<НАДПИСЬ НА КНИГЕ А. С. ГРИБОЕДОВА «ГОРЕ ОТ УМА»,

которую редактировал и снабдил примечаниями и объяснениями педагог И. Д. Гарусов>

Здесь ссылок, выносок и выписок так много,

Что в ссылке, кажется, весь ум у педагога.

<АКТРИСЕ ГОРСКОЙ,

дебютировавшей в роли барыни, а потом игравшей служанку-госпожу в одноименном водевиле>

Зачем, не слушая молвы,

Вы не в свои садитесь санки?

Роль госпожи играли вы,

Теперь вы взяли роль служанки.

Что время попусту губить,

Что спорить вам с судьбой-тиранкой?

На сцене, верно, вам не быть

Ни госпожою, ни служанкой.

<НА Ф. А. БУРДИНА,

который настоял на своем бенефисе в праздничный день, а роль себе избрал из французской мелодрамы «Парижские нищие»>

Лобазника спросил какой-то мещанин:

«Никак, брат, не пойму, зачем это Бурдин