Английская классическая эпиграмма

Редьярд Джозеф Киплинг, Томас Мур, Уильям Блейк, Джордж Гордон Байрон

Английская классическая эпиграмма

Англия славится своим юмором, славится и сатирой. Англичане умеют смеяться. Смеются и над собой. У них даже есть ими самими придуманная фигура, символизирующая тип англичанина вообще, – короткий, коренастый, толстоватый человечек со шляпой на голове. Зовут его Джон Бул (Bull по-английски – бык). Создал этот образ в XVIII веке Джон Арбетнот, член сатирического кружка, в который входили Александр Поп, Джонатан Свифт и Джон Гей, внесшие значительный вклад в английскую сатиру. Сочинение Арбетнота, где появился этот персонаж – «История Джона Була» (1712), забыто, но имя героя осталось и приобрело, можно сказать, всемирное значение как нарицательное для обозначения англичанина. У Арбетнота он выведен прямодушным, вспыльчивым, воинственным, драчливым; водится за ним и бражничество, но в общем он «добрый малый». Со временем образ трансформировался. В нем стали выделять в качестве основных черт тупое упрямство, нежелание перемен, поддержку старого и привычного. Как символ ограниченности и консерватизма он предстает в эпиграмме Байрона (см. с. 201).

Этому не приходится удивляться. Эпиграмма, как известно, призвана в остроумной форме осмеивать пороки общества, а также отдельных лиц, и острое словцо поэта часто на века остается неизгладимым клеймом на людях, заслуживших осмеяние своей тупостью, злом, которое они причинили своей стране. Такие есть во всякой нации. У англичан на протяжении их многовековой истории одиозных фигур накопилось предостаточно. Острое перо эпиграмматиста поддело бездарных писак, враждебных народу политиков, лжеученых, оно не останавливалось даже перед фигурами монархов. Если в XVI веке гуманист Томас Мор мог клеймить тиранию и тиранов лишь под видом переводов с древнегреческого на латынь, то в XVIII веке строй конституционной монархии с ее по тем временам сравнительно большими свободами допускал появление эпиграмм даже на царствующие лица. Конечно, за это преследовали крамольников, но они не унимались, а когда в начале XIX века в Англии появился такой революционный поэт как Байрон, сатира на монархию достигла своей вершины. Начав с эпиграмм, великий поэт перешел к созданию целой сатирической поэмы «Видение суда» (1821), где в смешном виде изобразил спор о том, следует ли допустить в рай душу скончавшегося Георга III.

Представляя читателю данную книгу, необходимо сразу сказать, что она содержит лишь малую долю того богатства эпиграмм, которым обладает английская литература. Их тысячи, этих коротких стихотворений, написанных по поводу отдельных событий, отдельных лиц, имевших то или иное значение в общественной жизни нации. Впрочем, тут же надо оговорить и другое обстоятельство. Не все английские эпиграммы написаны англичанами. В XVII веке мирным путем слились Англия и Шотландия, а Ирландия была присоединена насильственно, и возникло государство, включавшее разные нации: англичан, шотландцев, ирландцев, жителей Уэльса (называемых у нас валлийцами). Господствующей культурой была английская, и разноплеменные писатели писали на английском языке, за малыми исключениями. Таким исключением был великий поэт Роберт Бернс, писавший на шотландском.

Конечно, далеко не все эпиграммы сохраняют интерес для нашего времени. Сами англичане, составляя подобные антологии, производят отбор эпиграмм. Для нас, менее знакомых с некоторыми специфически английскими обстоятельствами, такой отбор становится еще более необходимым. Многие лица и случаи, давшие повод для эпиграмм, смешивших современников, теперь не смешны, так как мы не знаем этих лиц и поводов, вызвавших появление сатирических стихов. Между тем сама природа эпиграммы такова, что ее источником является некий реальный факт. Остроумие автора выводит данный факт за пределы единичности. Частный факт становится поводом для сатирического обобщения. От отдельного и частного – к типичному и обобщенному – такова логика эпиграммы, даже если автор сам такого обобщения не делает. Важно, чтобы он подцепил на острие сатирического пера факт, который в глазах читателей приобретает более широкое значение, чем просто осмеяние одного определенного лица. Эпиграмматист клеймит промахи, недостатки, ошибки, пороки, типичные для определенной социальной среды, для общества в целом.

Сатирическая поэзия существовала в Англии с древнейших времен. Несправедливости феодального строя породили огромное количество разного рода сатир в форме басни, животного эпоса, притчи, фабльо (стихотворного или прозаического рассказа или анекдота). Краткость не была свойственна средневековой сатире. Она пришла вместе с интересом к античной эпиграмме в эпоху Возрождения и появлением большого количества переводов и подражаний. В Англии в начале XVI века великий гуманист Томас Мор перевел много эпиграмм с древнегреческого на латынь и по их образцу сочинил оригинальные эпиграммы на латыни. Поэты гуманисты стали писать также эпиграммы уже не в подражание античным, а в духе национальной поэтической традиции. Правильно поняв сущность античной эпиграммы, они стали стремиться к предельной краткости, к экономии слова. Вместе с тем свою задачу они видели в том, чтобы придать отдельному явлению максимальную выразительность, добиваясь того, чтобы стихотворение было своего рода сатирическим ударом, разило мгновенно.

Эпиграмма должна была смешить. Но смех смеху рознь. Есть смех добродушный, иронический, язвительный, саркастический. Все разновидности этого встречаются в английской эпиграмме. Мне представляется добродушной насмешка Уильяма Уолша над пьяницей, стыдившимся своего порока; поэт советует ему: «Будь вечером трезв иль без просыпу пей» (см. с. 91). Иронией проникнута эпиграмма Джона Хейвуда «Льстецу». Язвительна насмешка Джорджа Тербервилла над скупцом, трясущимся за свое богатство и отказывающим себе во всем. Подлинный сарказм звучит в эпиграмме Томаса Джордана:

Впрочем, эпиграмма не всегда осмеивает. Среди многих разновидностей остроумных стихов есть и хвалебные, являющиеся скорее мадригалом, записанным в альбом какой-нибудь прекрасной даме. Таково стихотворение Крэшо «Самсон Далиле». Совсем не насмешлива надпись Джона Драйдена под портретом Мильтона, которого автор ставит в один ряд с Гомером и Вергилием.

Возникает вопрос о границах эпиграммы. Строго говоря, эпиграмма принадлежит к разновидностям комической поэзии, иначе говоря, поэзии, рассчитанной на то, чтобы вызвать одну из названных выше форм смеха. Там, где есть хотя бы доля юмора, требование жанра выдержано. На первый взгляд может показаться, что стихотворение Драйдена о Мильтоне скорее следует причислить к апологиям, восхваляющим свой предмет. Но здесь есть одна тонкость, которая состоит в том, что завершает стихотворение остроумный вывод:

Да, к разновидностям комического следует причислить еще и остроумие, по-английски – wit. Англичане издавна различают два вида комического – юмор в широком смысле слова, имеющий своим предметом смешное в действительности, и остроумие – способность давать неожиданные определения, сочетать кажущееся несочетаемым, выявлять моменты острого различия между людьми, предметами, изобретательность в нахождении удачных выражений для характеристики человека или какого-нибудь явления. Нередко разновидности смешного сочетаются, встречаются рядом. Пример остроумного обличения церковников мы находим у Уильяма Блейка в «Разговоре духовного отца с прихожанином»: