Вчера весна в зелёной воле
Меня с вакханкою свела,
Она была, как ветер в поле,
Она призывна и смугла.
Она бежать! Но звон запястья
Меня манил виденьем нег,
И, окрылён мгновенной страстью,
Я устремил за нею бег.
Она легка, за ней смыкалось
Ветвей зелёное кольцо.
Смеялась уст призывных алость,
Смеялось в зелени лицо.
Ещё прыжок, и вот мы рядом,
Поют лесные голоса.
Я вижу опьянённым взглядом
Её туманные глаза.
Движеньем радостным и грубым
Я к ней, трепещущей, приник.
Её хладеющие губы
Раздвинул яростный язык.
Охотник я! И лук мой меток.
Дрожала пленная краса,
И падала с цветущих веток
Благоуханная роса…
Я не отдам за счастье — воли,
Я не боюсь любовных ков.
Но всё мне снится сладость боли
И зыбь расширенных зрачков.
Когда в тот грозный час, где все утратят разум,
Ты над самим собой пребудешь властелин,
Когда в тебе одном все усомнятся разом,
Но в самого себя поверишь ты один,
Когда ты сможешь ждать, но ждать, не уставая,
Идти вперёд сквозь ложь, но не упасть до лжи,
Идти чрез ненависть, но сам её не зная,
И не казать другим глубин твоей души…
Когда твоя мечта твоей смирится власти
И будет мысль твоя, как меч в твоих руках,
И, что бы ни пришло, несчастье или счастье,
Ты равно встретишь всё с улыбкой на устах,
Когда ты сможешь снесть, что из твоей святыни
Мошенники сплетут приманку для глупцов,
Когда всё рухнет в прах, во что ты веришь ныне,
Но скажешь ты себе: я строить вновь готов…
Когда ты будешь сметь, года трудов и поту
Поставив, проиграть и молча отойти,
Чтоб вновь упорно стать сначала за работу,
Не тратя лишних слов о выбранном пути,
Иль в час, когда в тебе изныло всё от боли,
— И тело, и душа — шагать ты будешь ввысь
И слышать на ходу единый голос воли,
Которая тебе твердит одно: держись!..
Когда сойдёшь в толпу, не ставши сам толпою,
Когда взойдёшь к царям, не льстя ни одному,
И будут друг и враг равны перед тобою,
И будешь близок всем и вместе — никому,
Когда твой час таков, что каждая минута
Есть шестьдесят секунд, достойных кануть в век,
Знай: мир отныне твой и всё, что в нём замкнуто.
И более того — ты будешь ЧЕЛОВЕК.
(Из Shane Leslie. С английского)
Я не люблю смотреть, как, выкрикивая новости
И проворно рассекая человеческий поток,
Мальчишки мечутся со всею скоростью
Их быстрых, маленьких, неутомимых ног.
Я знаю — наступит Светопреставление,
И над миром вострубит Архангела труба,
Но будет выкрикивать: Всеобщее воскресение!
Всё так же пронзительно их звонкая гурьба.
И мальчишки-газетчики, такими же прыткими,
Со всей быстротой их неутомимых ног,
Пробегут по Флит-Стриту с небесными свитками,
Возвещая людям, что повелел — Бог.
(Из John Drinkwater. С английского)
Гляжу в окно. Как сеть борозд,
Немые улицы внизу.
Но тот же свет далёких звёзд,
Что ночью в Варвикском лесу.
На серой плесени домов
Всё тот же плющ обвил стену,
Что в Варвике, в сени дубов,
Венчает золотом весну.
Трамвай проходит под горой
И мечет в ночь далёкий гром.
Я вижу, белых крыльев рой
Трепещет за моим окном.
(Из Robert Stevenson. С английского)
Под небом высоким и звёздным
Мне выройте, братья, могилу.
Весёлый, как жил, умираю.
Последняя воля моя —
На камне моём напишите:
«Домой воротился на отдых
Моряк, позабывши скитанья,
Охотник, покинув поля».
(Из Walter de la Mare. С английского)
Здесь лежит прекрасная Леди
С поступью плавной, подобной волне.
Никогда ещё не было прекраснее Леди
Из тех, что жили в Западной стране.
Но красота проходит, красота умирает,
Сны красоты — редкие сны.
И когда я умру, никто не узнает,
Как прекрасна Леди из Западной страны.
(Из W. Yeats. С английского)
Вечер у камина. Старая, седая
Вы прочтёте эти медленные строки.
Помните, когда-то ясны и глубоки
Были ваши взоры, радостью сверкая.
Сколько в вас молились красоте, как Богу!
Сколько вам твердили: клятвы не нарушу!
Лишь один любил в вас ищущую душу,
Лишь один любил в вас тайную тревогу.
И склонившись низко, в сладостной печали,
И глядя, как гаснут золотые искры,
О любви вздохните, что прошла так быстро,
Что умчалась к звёздам в голубые дали.
