Он первый пробежал холмом крутым,
В вишневых черных зарослях залег,
Молчал и слушал. Смертью пахнул дым,
Дурманил травяным настоем лог.
Еще разрывы мин взрывали склон
И танк немецкий лязгал за мостом,
Но близкую победу видел он
В своем тяжелом подвиге простом.
Земля отцов и дедов, их могил,
Земля его потомков и детей,—
Он полз по ней и, прижимаясь, рыл
Ее под громом вражьих батарей.
И вот дополз не раненый, живой,
Боец упорный, смелый, и на миг
К земле, в весенний прелый перегной.
Всем телом яростным своим приник.
А где-то рядом стукнул пулемет.
Хлестнул свинцом и замолчал в кустах.
Боец привстал, подался вдруг вперед,
Взмахнул рукою. Смертоносный взмах.
Удар. Огонь. Осколков злобный свист,
И прокатилась гулкая волна.
На кучу дымных желтых гильз фашист
Упал мешком зеленого сукна
И, на убитого не поглядев,
Взведя винтовку меткую свою,
Боец понес на запад правый гнев,
Чтоб покарать и отомстить в бою.
В развалинах, в пожарищах, в дыму
Встает село родное перед ним,—
Но как скорее передать ему
Весть радостную пустырям глухим,
Чтоб вышли все из ям и погребов,
Чтоб дети из потемок поднялись,
Взглянули бы на первоцвет лугов,
На голубую солнечную высь,
Чтоб люди знали, что вернулись к ним
Весна и радость, дружба и тепло,
Что с Первым мая, с солнцем золотым
Пришел их воин в черное село?
То праздник Мая в музыке войны,
В симфонии победной канонад
Вошел в село. Труби, трубач весны,
Советский, метко пущенный снаряд!
Стальные вихри. Орудийный гром.
Бьют наши автоматы впереди.
Взвивайся, знамя, и гори огнем,
С победами на запад нас веди!
Боец на площади пустой встает,
Снимает вещевой мешок с плеча,
Торжественно оттуда достает
Припрятанный платок из кумача.
Увидев красный флаг издалека,
На площадь собирается народ,—
Как майский мак, на острие штыка
Сверкает знамя красное! Вперед!
1943
Перевод М. Зенкевича
Взревут свирепо маленькие птицы
И ринутся грозе наперерез
В пороховые тучи и в зарницы,
В кривые трассы огненных завес.
Холодный ветер яростно протрубит.
Качнется поле. Сдвинется река.
Веретено стального «ястребка»
Сквозь облака отдушину прорубит.
И синева заплещет под винтом,
Вся в пламени грохочущего боя.
И выплывет нежданно под тобой
Крыло врага, клейменное крестом.
Тогда сломай привычный ход полета.
И бой узлом виражным завяжи.
И на гашетку пальцы положи.
И бей очередями с разворота.
Сбей высоту и падай, как обвал,
И, замаскировавшись облаками,
Вновь поверни горячими руками
Упругий, неподатливый штурвал.
И выровняй, оглохнувши от грома,
Свою машину в облачной тени.
И, скорчившись в кабине, дотяни,
Дожми до своего аэродрома.
Откинь рывком прозрачное забрало.
Окинь друзей тревожные ряды.
Скажи сестре: «Хорошая, воды!»
И улыбнись блаженно и устало.
И к тишине прислушайся. Идут
По циферблату маленькие стрелки.
Тик-так, тик-так — как отзвук перестрелки.
Не минуло и двадцати минут.
1943
Перевод А. Межирова
Здесь каждая стена — свидетель славы,
Здесь каждый дом — родной, любимый, свой.
Кровавых лап немецких след кровавый
Со стен своих святых навеки смой!
Везде еще чернеют вражьи трупы,
И где-то рядом длится жаркий бой.
Но праздника серебряные трубы
Уже гремят победно над тобой.
Священны вы, победных труб раскаты.
Ваш вещий голос юношески нов.
Вас слышат Минск, и Киев, и Карпаты,
И Черноморье, и высокий Львов…
Тебе открылся свет освобожденья,
Хотя еще гремит орудий гром.
Ты был борцом, не знавшим примиренья,
Был пленником, но вовсе не рабом…
Ты ведал горе и не знал покоя,
Ты был всегда на истинном пути
И ждал прихода воинов-героев,
Ты знал: они не могут не прийти.
Они прошли по огненному полю,
А воля их сильна — прочней, чем сталь.
И с харьковского неба солнце воли
Всей Украине озаряет даль.
Ты поднял ныне красные знамена,
Их правда проверялась на крови.
Своих сынов ты знаешь поименно —
На новый подвиг их благослови.
Мужай в борьбе, и в гордости, и в чести.
Мы шли к тебе, родимый. Мы пришли.
Сияй звездой в немеркнущем созвездье
Свободных городов родной земли.
1943
Перевод Л. Озерова