Рассвет полночи. Том 1. Херсонида

Часть третья 279 Но нам судьбы гласят, что некогда потонет Дрожащая Земля в пылающих волнах И бренна тварь, огнем жегомая, восстонет Да из коры своей изыдет, сверзя прах. Увы! - тогда луна, которой луч заемной По тусклом своде в ночь безоблачну скользит, Зря судорожну смерть и вздох соседки чермной, Сама начнет багреть и дым густой явит. Ах! скроет, - скроет тьма прекрасное светило В те самые часы, когда б с небес оно Еще в мир страждущий сиянье ниспустило? - Ужель и всем мирам погибнуть суждено!.. Постой, Зорам! - ты ль мнишь, что мир так исчезает? - Не мни! - то действует всевечная любовь, Что грубый с мира тлен сим образом спадает; Подобно Фениксу наш мир возникнет вновь. Но знай, что есть един незримый круг верховный, Который выше всех явлений сих ночных, В который существа должны лететь духовны Сквозь облачны пары на крылиях живых! 102. ПОЛНОЩЬ Открылось царство тьмы над дремлющей вселенной; Туман, что в море пал, луною осребренной Подъемлется над сей ужасной глубиной Иль пресмыкается над рощею густой, Где тени прячутся и дремлют меж листами; Как разливается он всюду над полями?

280 Рассвет полночи О мрачна нощь! - отколь начало ты влечешь? От коего отца иль матери течешь? Не ты ль седая дщерь тьмы оной первобытной, Котора некогда взошла над бездной скрытной Лелеять нежныя природы колыбель? - Так, - черновласая Хаоса древня дщерь, Ты успши дня труды покоишь и теперь; Ты дремлющий полкруг под тению качаешь; Увы! - ты так же взор умершего смыкаешь. О нощь! - лишь погрузишь в пучину мрака твердь, Трепещет грудь моя, - в тебе мечтаю смерть; Там зрю узлы червей, где кудри завивались; Там зрю в ланитах желчь, где розы усмехались. Одр спящего - и гроб бездушный - все одно; Сон зрится смертию, - смерть сном, и все равно. Се полнощь! - тихо всё; луна с среды нисходит И к западным водам Плиад с собой уводит. - Здесь силюся возвесть я полусонный взор На крыты бледным мхом хребты дремотных гор. - Луна сребрит пары, что из могил восстали И человеческ вид в лучах образовали; Его ли слышу глас? - иль шепчет ветр из рощи? - Нет, - здесь язык шумит, - язык невнятный нощи. Двенадцать бьет; вся тварь вокруг меня молчит; Грех спит ли? - мудрость бдит! - и, можно ль? - зависть бдит! Но труд, - невинность, - все почиет под тенями; Лишь кличут совы там с огнистыми очами. Воздушно озеро сседаяся бежит; Сверкает молния, - и твердь вдали гремит. - Селитряный огонь восток весь озаряет И сумрачных холмов вершины убеляет.

Часть третья 281 Кто тамо посреде восточных туч грядет? Не страшный ль Судия с собою рок несет? - Предыдет огнь Ему, а следом кровы мрачны; Лице Его блестит, как образ солнцезрачный; Вся риза в молниях волнуется на Нём И препоясана зодиаком кругом; Он быстро в мир грядет, и Сам стопой сафирной Пронзает в выспренних странах помост эфирной. Се в час полунощи грядет Жених, одеян в страшный свет! - Блажен тот раб, его же срящет Готового в небесный брак; Несчастен же, кого обрящет Поверженна в унылый мрак! - Блюди, душе моя смущенна, Да сном не будет отягченна И вечной смерти осужденна; Но, воспрянув от сна, гласи: «О Трисвятый! - воззри! - спаси!» Еще ль душа, в мечтах несвязных погруженна, Еще ли в узах спит стозвенных задушенна? - Восстань! - возжги елей и созерцай чертог, Где ждет тебя жених - твой Судия, - твой Бог! О ты, надеяйся на будущи годины, Забывый строгое условие судьбины, Сын неги, - ищущий бессмертья в днях своих! Вострепещи, когда дознает сей жених, Что масло во твоем скудельнике скудеет И огнь живый небес внутри тебя мертвеет! Ты Оуйствен, - ты не мудр, - проснись! - ступай со мной! Открою, где чертог премудрость зиждет свой; На мшистых сих гробах, где мир небесный веет! - Ступай! - учись! - гроза прешла, - луна багреет...

282 Рассвет полночи 103. УТРО Се Цинтия власы сребристы в море моет! Тьма с светом спор ведет; - ветр утра тихо воет; - Но тамо - луч зари восточну твердь разит; Паров надутых зыбь едва вверху висит; Она падет на злак в подобий слез жемчужных; Проснулася в лесах симфония окружных; Дыханье всякое песнь утренню поет: Тебе вся славы честь, явившему нам свет! Се идет свет почтить на гору слон стремнистый! А там в свой путь грядет в степи вельблюд холмистый, И червь - и человек спешат в стези волнисты! - Сын грации! - проснись! - уже проснулся день; Ты спишь, - а в естестве открылась Божья тень. - Моя душа связней по снах несвязных мыслит И с трезвым чувствием дела Иеговы числит; Десницу розову в Его деннице зрит; Горящий лик Его в светиле дня горит; Его живительны уста в зефирах дышут, А персты мудрые черту для солнца пишут. - Так истинный мудрец в пределах естества, Как на горе Пророк, зрит рамо Божества; Не слыша слышит звук стопы Его безмерной; Не видя зрит Его колеса в туче черной. О ты, пылающий лик Божий, - вождь планет! Когда сиял странам подземной половины, Где соплеменный мир подобно нам живет; Спеши же озарить и наших рощ вершины, Да любомудрие прострет свой взор орлиный, Да всяка ныне плоть, из бездны тьмы восстав, И утренню зарю во сне облобызав, Всеобще возвестит из гроба тел восстанье И присносущного светильника сиянье! -

Часть третья 283 104. ВЕСЕННИЕ МЫСЛИ ПРИ ПОВОРОТЕ СОЛНЦА К другу Зораму Катися к северу, прекрасное светило! Катися! - без тебя все мрачно и уныло; Твой низкий с южных стран простертый косо луч Не в силах разогнать у нас холодных туч; Он, будто притуплён морозным, бурным духом, Едва блестит в окно жилища моего Через увешанный кустарник снежным пухом, Что ветви голые раскинул близ его. Зорам! - ты видишь, что от сих гор оснеженных Феб мещет к нам огни зениц воспламененных; Поди! - встречай! - к тебе небесный гость идет, Благословение с собой полям несет И жизнь в своих лучах земле приготовляет; Полночным жителям дни ясны предъявляет; Но знай, что токмо их он жатвой одарит, То южную страну греть паки поспешит. Любезный друг! - приметь ты в нем вселенной друга! Приметь, как каждый год течет он в круг из круга, Дабы, согрев один, он мог согреть другой! - Он злачну леторасль в живых лучах лелеет; Жизнь дышет сквозь листы, растет и зеленеет, - Вот образ благости! вот твой пример прямой! Ах! - радуйся, когда светильник сей блистает, И плачь, когда туман от нас его скрывает!

284 Рассвет полночи 105. ОСЕННИЕ МЫСЛИ О ЧЕТЫРЕХ ВОЗРАСТАХ К нему же Се осень серая несет часы унылы! Се в тусклой густоте слоистых мокрых туч Бегут порывчиво с полночи бурны силы И закрывают в тьме отлогий солнца луч! За ней покатится на льдах зима седая; Но мерзлый дух ея дух Божий расточит; И вдруг осклабится потом весна младая; А лето знойное за нею пролетит. Зорам! - и к нам пришла сей жизни осень краткой! - Где та весна, когда в нас детский дар горел? Как жаль, что бабочка зажгла в тебе огнь сладкой? - Ты в куст за ней летел, - упал - и вновь летел. Тут был ты мотыльком, - тут сердце пламенело; Вдруг лето младости, жар новый принося, На красных крылиях к тебе тогда летело; Ты бросил бабочку, - за счастьем погнался. Сменив огонь любви и молнию пуская, К восторгу всех гремел ты славою своей, И будто бы орел, сам гром ея внимая, Ты паче воспарить старался над землей. Сколь лестно счастие? - но что? - лишь вихрь бурливый; Волнует море он; - но тем не веселись, Что мещет с лодией за облака бурливы! - Он полумертвого назад повержет вниз.

Часть третья 285 Бушует он в горах; - он дуб с холма хватает И с корнем рвет его, пуская дикий свист! - Но что ж на иву он нападши погибает? - Она внизу холма, - и цел в ней каждый лист. Зорам! - лишь ты узнал нетвердость летней славы; Се осень мужеских годов к тебе пришла! - Не воздыхаешь ли, что вешние забавы И летний жар в тебе весь осень пожрала? Спеши пожать поля! - се плод они родили! Я чаю, клал весной ты в сердце семена И пестры бабочки в куст миртов не манили!.. Но где плоды, и где златые времена? Несчастный! - все теперь затеи уж постылы; Морщины на челе глубокие лежат; Ах! как оне тебе при зеркале не милы? Нет, - их усмешками красотки не спрямят. Уже теперь грустить в сем мире начинаешь; Не дивно; ты войдешь не медля в новый круг; Но не стени, что ты свой прежний жар теряешь! Днесь должен ощущать жар к вечности твой дух. Озрись! - се за тобой стоит, дрожа от хлада, И в тыл толчет жезлом та дряхлая зима, Котора серебрит власы земного чада! - Тогда, - тогда пожрет все дни уныла тьма. Тогда отчаемся навеки дней прекрасных; О горе нам! - тогда седины подтвердят, Что вечность важная ждет у дверей ужасных; Седины смерти знак; - седины гроб сулят. Ты плачешь, что забыл схватить утехи неки; Сколь поздно плачешь ты, - зря быстрой их полет? - Среть лучше ту весну, не числятся где веки, Где дни - суть неба дни, где вечных полдней свет!