Солнечные колодцы

Сколько песен

Зарыто

Под сосной,

Под ракитой,

В городах

Или в поле,

Под крестом и звездою,

Под свинцовой бедою

В бою

И в неволе?!

Умирали солдаты.

Каждый — с песней неспетой.

Уходили куда-то

В неземные рассветы.

И уже не спешили

Неземною тропою.

Песни,

Что им служили

Уносили с собою…

И рассветной порою

Слышат звездные травы

Как над каждой горою

Звук плывет величаво.

Возвращаются к жизни,

Обнимаясь по-братски,

Песни те,

Что служили

Верой

Вере солдатской.

До чего же родные!

Ясно каждое слово.

Но уже — не земные,

Не для слуха земного.

Я ловлю их.

Я слышу.

Этой звездной порою

Слышу так,

Будто вижу

Поющих героев.

И опять они сгинут,

Как заслышат печально

Бессловесного гимна

Земное звучанье.

Последний миг

Памяти Александра Матросова

Он понимал,

Что не пройдет пехота.

И, расстегнув неспешно воротник,

Застыл на миг над жаркой пастью дота –

И вечность прожил

В этот самый миг.

Он, беспризорник,

Чувствовал, как руки

Тех матерей,

Которым нет числа,

Несли ему в тот страшный миг разлуки

Величье материнского тепла.

Его в тот миг

Ласкали и растили,

Любовно глядя в юное лицо.

И был он сыном всех отцов России –

Всех бывших или будущих отцов.

Тянулся миг над жаркой пастью дота.

Но он не замечал его оскал:

Он жил в тот миг,

Он приходил с работы

И голубей на волю выпускал.

Он жил в тот миг

И называл любимой

Ту самую, которую любил.

И не было порохового дыма,

А только луг цветущий рядом был.

И только – тишина,

Что смотрит сонно,

Устало покоряясь ветерку.

Он жил в тот миг

И улыбался солнцу,

Припавшему к лесному роднику…

О Родина!

Он за тебя в ответе,

Как ты в ответе за него была.

Так дай ему в последний миг на свете

Все то,

Что не успела, не смогла:

Леса свои, поля свои и реки,

Прошедшее, грядущее свое…

Вот-вот и он сомкнет глаза навеки

За Родину!

За правоту ее…

Но миг не прожит,

Торопить не смейте!

Пусть выпьет он вина в кругу друзей.

Не торопите шаг его в бессмертье,

Когда есть миг,

Что стоит жизни всей.

Память юности

Брату моему Геннадию

По-прежнему

Зори алеют

И старые песни годятся...

Отцы незаметно стареют

И прожитой жизнью

Гордятся.

И знамя судьбы поколений

По-прежнему

Свято проносит

Бессменный страны знаменосец

И смерти не знающий

Ленин!

И пасмурными ночами

По-прежнему

Снятся героям

Буденновские тачанки

И тачки Магнитостроя.

По-прежнему

Снятся окопы,

Клинки и разрывы снарядов.

Атаки —

Под Перекопом,

Окопы —

Под Сталинградом!..

Отцы незаметно стареют,

Сыны постепенно мужают...

Сегодня

Враги не звереют

И кажется, не угрожают.

Они за дискуссии, споры.

И часто себя утешают:

С детьми, мол,

Мы справимся скоро,

Вот только отцы их мешают.

Они понимают,

Что силу

Мы страшною силою били.

Им важно, чтоб дети России

О прошлом своем позабыли.

Чтоб лихо

Сыны комиссаров,

Не помня отцовских заветов,

Под музыку вражью плясали,

Свою забывая при этом.

Им важно,

Чтоб мы забывали

О крови, что ярко алела,

О тех, что ее проливали

В борьбе за рабочее дело.

Чтоб мы забывали, к примеру,

Все то,

Чем когда-то гордились,

Чтоб циники

И маловеры

По вражьим рецептам плодились.

Ну что же!

Бывают такие,

Что верят врагам оголтело. —

Плевать им на славу России,

Плевать на рабочее дело.

Но юности снится ночами

Бессмертная слава героев —

Буденновские тачанки

И тачки Магнитостроя.

Отцовские снятся окопы,

Клинки и разрывы снарядов.

Атаки —

Под Перекопом,

Окопы —

Под Сталинградом.

Сыну

У сына очи ясные,

Как роднички в лесах.

Два солнышка,

Два небушка

Дрожат в его глазах.

Глаза родные, мамины, —

Счастливые глаза.

Так пусть не затуманит их

Соленая слеза.

Ах, слезы!

Я их выплакал

И за тебя, сынок,

Когда ступал непрошено

На чужой порог,

Когда дырявой скатертью

Дорога вдаль текла

И — ни отца,

Ни матери,

Ни ласки,

Ни тепла…

Военные пожарища,

Кругом — одна нужда.

И мы брели с товарищем,

Не ведая — куда.

Но бабы сердобольные

Учили песни петь,

Нам говорили:

— Надобно

Разжалобить уметь…

По поездам,

По станциям

Мы пели, как могли,

О том,

Что сиротинушку

На кладбище снесли,

О том,

Что горе искони

Братается с нуждой.

И пели,

Плача искренне

Над собственной бедой…

Так пусть твои два солнышка,

Два небушка в глазах

Вовеки

Не купаются

В слезах.

Лето сорок пятого

Нет ни соли, ни хлеба

Только синь лебеда,

Да холодное небо,

Да в колодце вода…

На глухих полустанках –

Суета, нищета.

В станционных землянках –

Темнота, духота.

Полустанки России

По дорогам бредут,

Где мальчишки босые

Подаяния ждут;

Где недавно устало

Грохотали бои;

Где по новеньким шпалам

Мельтешат воробьи;

Где, лицо по монашьи

Укрыв до бровей,

Ищут женщины наши

Своих сыновей;

Где мелькают котомки,

Все в дорожной пыли;

Где гремят не винтовки –

Костыли, костыли…

Я бродил неустанно,

Словно жизнь познавал.

На глухих полустанках

С ребятней бедовал.

Мы все беды сносили,

Потому что не раз

Полустанки России

Были домом для нас.

Были домом,

В который

Вновь хозяйка вошла,

Деловито с котомкой

Примостясь у стола,

И негромко спросила:

«Как дела, малыши?»

Шла хозяйка Россия

По смоленской глуши.

И глядела устало

В холодный закат,

На глухих полустанках

Встречала солдат.

Шла за плугом уныло,

Поднимала сады