Смешанный лес (Книга стихов)

Отчего ж я, как ива, несу,

Лишь упрямую эту плакучесть?

(Ничего. Ничего. Не грусти.

Ты задумана так от рожденья

Ненавидеть свое отраженье,

И тянуться к нему, и расти,

Ты, последыш и поздний побег,

Некрасивый, неистовый, новый,

С иноземной фамилией Бек,

Обрусевшей по воле Петровой,

Ты случайно явилась в ночи,

Ты очнулась в купели кромешной,

Чтоб,

не путая звезды ничьи,

Все же быть и гневливой, и нежной.

Приготовься - еще не конец.

Испытуемой будешь, любимой...(

Так опять мне ответил Отец:

Тот, Единый,

и этот - родимый.

x x x

Письма ли пишу. бросаю зерна,

Жгу ли мусор раннею весной,

Все-то мнится: время рукотворно,

А оно смеется надо мной!

И как только воздух песнопенья

Тяжестью ложится на весы,

Вмиг

выходят из повиновенья

Самые надежные часы.

Это дремлет будущим в бутоне,

Это прошлым дышит со страниц

И - уходит от моей погони

Бешеное время без границ.

x x x

Ты меня исцелил. Ты вернул меня в детство,

Где надежда прекрасна, как первая елка;

Где любое касанье, любое соседство

Переходит в родство высочайшего толка.

Где садовый жасмин - как молочная пена;

Где сандалии в августе требуют каши;

Где кругом - перемены,

Где колется сено,

Где сбываются сны и сбиваются наши

Голоса... Ты вернул мне

простые повадки:

Приласкать, заслонить

и продернуть в иголку

Нить, которая держит в порядке

Мирозданье... И бусы повесить на елку

Золотые, витые, забытые бусы,

И приладить звезду на макушке зеленой,

И составить депешу, глотая союзы,

И швырнуть через горы

рукою влюбленной:

(Ты меня исцелил...(

x x x

Ночные наши дни темны и окаянны...

Давайте же прервем напрасные труды,

Поставим васильки в граненые стакан

И станем изучать историю беды,

Которую, увы, мы знаем препаршиво.

А как сказал один непревзойденный муж,

В китайских башмаках немецкого пошива

Россия шла и шла сквозь реквием и туш.

...Шагает и теперь по направленью к безднам

В кружении крутом откормленной мошки.

И в облаке вражды,

и с гонором белезным,

И требуют жратвы все те же башмаки!

Однако мне ль судить,

когда я плоть от плоти

И правнучка ее, и пригоршня, и пясть...

Невероятный свет,

сполохом на болоте,

Морочит, и ведет, и не велит пропасть.

x x x

Далеко, за кустами жасмина

Юность, темная, как мезозой,

Где на все наши (вольно( и (смирно(

Отвечала я страшной грозой,

Так боялась вмешательства.

(То есть

Посяганий, советов, облав).

...Я не знала, что главная доблесть

Сохраниться, с людьми не порвав.

x x x

Прильнуть бы к мелочам! Но я не ювелир.

То трепет, то обвал - в моем сердечном стуке.

Отсутствие твое мне заслоняет мир:

Все ты да ты кругом, когда живем в разлуке.

Но об руку с тобой я вижу все острей:

И воинский ремень, и стариковский посох,

И ласточку в метро - за тридевять морей

От мазанки родной, от изгороди в росах...

Как мечется она во влажной глубине,

Как стелется крылом по мраморному своду!..

А я иду, держа в горячей пятерне

Последнюю любовь, не знающую броду.

Лишь об руку с тобой я вижу мир насквозь

В отсутствие твое я делаюсь слепою.

...Когда умру, скажи: (Ей весело жилось

Ей будничная жизнь давалась только с бою(.

Зато была полна до самых до краев

Счастливая душа, дознавшаяся лада!

Когда умру, скажи: (Она ушла на зов,

А не сошла на нет...

Оплакивать не надо...(

x x x

Родословная! Сказочный чан.

Заглянувши,

отпрянешь в испуге.

Я, праправнучка рослых датчан,

Обожаю балтийские вьюги.

Точно так же

мне чудом ясны

Звуки речи, картавой как речка,

Это предки с другой стороны

Были учителя из местечка.

Узколобому дубу назло,

Ибо злоба - его ремесло,

Заявляю с особенным весом:

Я счастливая. Мне повезло

Быть широким и смешанным лесом.

Между прочим - российским зело.

1980 год

x x x

Хворая, плача и кренясь,

Дрожали звезды над Арбатом,

Где я однажды родилась

В глухом году сорок девятом.

Под мертвенный газетный стих

Пробилась травка дорогая,

Родителей немолодых

Неровным норовом пугая.

...И страх, и оторопь, и мор,

И ложь, сидящая на троне,

И жажда жить - наперекор

Неограниченной погоне,

И тьма, разящая дотла,

Без права думать о погостах...

Я с первым криком вобрала

Родимого простора воздух!

Меня не гнали топтуны...

Но, время задержавши в порах,

Я откликаюсь с той весны

На каждый плач, на каждый шорох.

x x x

В годы пространные, послевоенные,

В доме, который построили пленные,

Рядом с бараками, на пустыре

Выросло племя - дыра на дыре:

Я и мои неуемные сверстники,

Страшной эпохи веселые крестники...

Помните этот - ни свет ни заря

Крик относительно сбора старья?

Я ли забуду подружку раскосую,

Песню подвальную, многоголосую...

А устроители лучших затей

Смуглые дети (испанских детей(!

...В детстве, где вечно болели миндалины,

Были на шубке такие подпалины

Ржавые и шоколадные, - что

В жизни не будет такого пальто!

Я уже там распахнула объятия,

Где на тележках безногая братия

Ехала, все формулируя в лоб,

Я уже там испытала озноб

Невероятных сиротства и близости...

Надо же, Господи, - выгрести, вылезти

И разрыдаться, любви не тая:

- Все-таки счастье, что я - это я!

КАКТУС

Безо всякого жеста и пафоса

Я скажу на исходе витка,

Что прекрасней цветущего кактуса

Не видала на свете цветка.

Нелюбимый... Колючий... Уродливый...

Вы скривились?

Но он все равно

Остролистой звездой неугодливой

Озарит вас - цветок-Сирано!

x x x

Р. Сабитову

В спецодежде и кепочке

он, не вдаваясь в оттенки,

Принесет вам багульник

в начале холодного марта,

...Татарчонок московский,

рожденный в бутырском застенке,

И взращенный детдомом,

и выросший выше стандарта...

Обращаюсь к тирану,

который кровав и коварен:

На имперском Олимпе

понятны любые уловки.