Собрание стихотворений

Мне говорят – всему пропасть!

Мы над собой теряем власть! –

Уже не стиснутые, бёдра…

Решусь я, выбрав путь другой,

К дрожанью под моей рукой

Тропинкой бархатной спуститься.

Готов туда переместиться

Хоть к вкусу губ твоих привык

Мой, ждущий нового, язык.

Я твой своим неволил вволю,

Как мнём во рту мы манго долю.

Теперь иной настал черёд –

Нежнейший мне потребен плод –

Ему постылы шутки пальца,

Открой, скорей открой же вход

К рубинно-красному страдальцу!

Колени только лишь раздвинь,

Опять сольются Янь и Инь!

Язык иную чует сладость

В том гроте, где рыдает радость!

Я выше не ищу отрады:

Здесь буду долго – сколько надо.

Всё пью и пью неутолённо…

Дрожа, вдруг покраснела ты,

Волной накрыта потаённой.

Искажены твои черты,

Пора! Сжигая все мосты,

На штурм разверстой тесноты

Иду! Дороги мне открыты,

Лишь миг – и форма с формой слиты!

О-о!.. Тут уж трудно медлить нам,

Рывком вздымаяся на кручи,

Плот плоти скачет по волнам.

Самоуверенно-могучи,

Два полушарья бьют и бьют

– Размах широк, удар их лют –

Швыряя душу вверх за тучи.

И крупной дрожью задрожав,

Густую гриву грубо сжав,

На миг дыханье задержав,

Я жизни вдруг услышал голос!

Золоторунный жесткий волос

Пронзая, замер грозный пыл…

И содрогнулся гибкий колос,

И пламя из себя излил,

И тотчас небо раскололось.

Счастлива ты и я счастлив,

Горит во тьме слепого взора

Двойное солнце, осветив

Золото-розовой Авророй,

Всю нашу жизнь, о Полидора…

«Нам хорошо спалось, но… что же это с нами…»

Нам хорошо спалось, но… что же это с нами –

Не под одними мы лежали пеленами,

Сплетя персты во сне, средь преизбытка благ –

Нет, были души врозь, и в собственных телах.

А сердце все стучит в своем уединеньи,

Но тайны больше нет в пустом его биеньи!

Всё хочет, кажется, оно часами стать

Чтоб все шаги в ночи бесцельно сосчитать.

… Но на исходе ночь, и мы с моей Любовью

Тихонько к твоему подходим изголовью –

И вот: мои слова – стихи уже почти,

Проснись, открой глаза, и сразу их прочти.

«Всё переймешь, всё переманишь…»

Всё переймешь, всё переманишь,

И званый вечер и наряд.

Не заполучишь – не отстанешь

Всё что ни схватит жадный взгляд.

Фантазию любую сразу –

Лишь только промелькнёт – лови!

Подай сейчас сады, алмазы…

О монстр презренья и любви,

Клянусь, коль был бы я могучий

Диктатор – кто там на уме:

Железный бош, великий дуче –

Тебя держал бы я в тюрьме.

О тяжелей не будет ввеки

Повинности: тебя любить –

Я не умею даже веки

Твои губами притворить.

И если блеск вещей слепящий

Твоей тоске необходим,

Увидишь мрак ты настоящий

Лишь встретится твой взор с моим.

Ночь нежного существованья

Кончается у той черты,

Когда я чую содроганье

Во мраке подлинного ТЫ .

«Изгнанница рая…»

Изгнанница Рая,

Бессмертное «Ты»!

Дрожишь, догорая,

Среди темноты.

О хоть бы уснула!

А мне не до сна:

Из темного гула

Восходит луна.

И с миром молчащим

Мы – наедине,

Над морем, горящим

В холодном огне.

Во сне наяву я

И ночью и днём,

Любовь, всё живу я

В сияньи твоём.

«Хороша… но еще и нежна и порою…»

Хороша… но еще и нежна и порою

Столь близка, что твой взор – это вся ты и есть.

Вживе тешимся мы вечно юной игрою,

Трепеща на краю – там, где счастья не счесть.

Нашим звездам сойтись не дано в небосводе ,

Но сродство все равно сердце к сердцу прижмёт:

Радость с горем сольем в своевольной свободе,

Наших ласк в темноте мёд меняя на мёд.

Обратила в ничто без малейших усилий,

Лишь взглянув, ты мой ум и им пройденный путь.

Мы хаос их потом нежно перемесили:

Бедный лоб приняла драгоценная грудь.

Но могучий порыв пред вершиною зыбкой

Нежных тайн не сметет бурной мощью своей.

И стеснение сил разрешится улыбкой

И любовники вмиг превратятся в друзей.

Все теснее сродство! И о, сколь упоённо

Наши губы слились! Как близки Я и Ты!

С мыслью сходится мысль в тишине потаённой,

И согласно поют две святых наготы!

«Руки не уняли дрожи…»

Руки не уняли дрожи –

Но тепло твое хранят.

И слова – с твоими схожи –

В тишине еще звучат.

Кажется – твои объятья

Завлекли меня туда,

Где по странному заклятью

Близкая – уже чужда.

И во тьме, многоголосо,

Дни и ночи напролёт,

Душу рвущие вопросы

Страсть в сомненьи задаёт.

И рука пьяна, тоскуя,

Плеч касаясь и волос.

Знаешь ты, что не могу я

На тебя смотреть без слёз?

(Prestissimo)

Иногда – да, иногда – нет

Иногда – мысль, иногда – бред

Все – твои прекрасные позы.

И в глазах блеск, и в глазах смех

И веселие без помех

И стоящие тихо слёзы.

Смесь безумная пустяков,

Планов, губ, болтовни, стихов,

Двух тишин (иль дум удивлённых).

Все нам по сердцу, все под стать –

И смеяться, и трепетать

Средь порывов вознаграждённых.

Иногда – нет, иногда – да,

Вся чудесная ерунда,

Что печальной жизни – пружина…

И нам нравится быть вдвоём

Ты – во мне, все моё – в твоём,

И раздельные суть едино.

«Закрой глаза! и я легчайшею рукою…»

Закрой глаза! И я легчайшею рукою,

Как ветвью пальмовой, коснусь твоих волос…

И охвачу тебя как бы волной покоя…

Где близость сладостней, чем на пороге слёз?

Я для тебя хочу быть больше, чем прохожим:

Быть тишиной твоей и нежностью самой,

На золотой рассвет хочу я стать похожим,

На воздух, где живет влюбленный шепот мой.

Скорей закрой глаза! Я здесь, с тобою рядом!

Невидимый тебе, я за собой позвал!

Два сердца шепчутся, делясь заветным кладом,

Пред тем, как все сметёт грядущей страсти вал…

Из цикла Последние стихи (1945)

Il disperato

День завтрашний теперь уж не придёт,

День нынешний – под чёрной пеленою,

Грядущее отхлынуло волною

И навсегда ушло в водоворот.

Рождённых вновь – ничто уже не ждёт,

Бессмысленно отныне остальное,

Исчерпано живое и иное,

Я разорён – теперь и их черёд.

Поддельно всё: брильянты, души, лица.