Избранное

В книге Александра Киселёва имеется немало подтверждений этих горьких и высоких мыслей великого философа. Афганцы – прирожденные торгаши. Такими заставляет их быть тамошняя среда на уровне ментальности еще 16 века. Главное у них ввести в заблуждение – запутать и обмануть – как бы мимоходом замечает автор, но рассуждения ведет глубокие: они другие люди. И их надо понять. Какие же это другие люди? Существующие сейчас в одно время с нами, но в другой стране, в другой ментальности. Не в романе, не в фильме, а в обычной жизни? Только через свидетельство тех, кто имел возможность подольше пожить среди других, с иным укладом жизни граждан, можно кое-что узнать на этот счет. Киселёв оказался внимательным наблюдателем-социологом, его характеристики местному населению, обычному обывателю – действенная помощь тем, кому предстоит еще сталкиваться с афганскими представителями.

История создается людьми. Большая историческая реальность возникает из малых реальностей, имеющих индивидуальные очертания. Нельзя постичь время, не постигнув создавших его людей. Этой мыслью и руководствовался автор данной книги, когда обращал свой взор на простых, обычных как советских, так и афганских граждан, создавая великолепные образы рядовых пехотинцев, танкистов, медсестер, хлебопеков – со всеми присущими им человеческими слабостями и доблестями. Да, да, доблестями. Конечно, о них не скажешь, что это незаурядные натуры, но ведь, к примеру, у Шолоховского Семена Давыдова, выходца из рабочих, тоже вроде бы нет исключительных черт. Однако, благодаря жизненности, правдивости, реалистичности изображения, приобрел он весьма надежную долговечность. Умение увидеть необычное в обычном, показать тот или и ной общественный водораздел, проходящий не через фундаментальные катаклизмы, а через души людей – отличительная черта творчества Киселёва, отмечаемая не только мною.

Понятно, как ученый-социолог раскрывая картину афганских событий, историю этой страны, он не мог ограничиться только личными наблюдениями. Но сделал это толково, не смешивая огульно с непосредственным собственным восприятием научные изыскания – он их подал в книге, что очень оправданно в форме приложений и эссе с много чего обещающим названием «Камень, брошенный в горы».

В этих дополнениях читатель сможет почерпнуть исключительную информацию об истории афганского народа, просчетах и самонадеянности завоевателей этой страны и таких освободителей, как мы. Да, далеко не все ладно случилось у нас в ведении специальных действий в Афганистане. Это большой урок всем нам. В том числе и забронзовевшим чинушам, заявлявшим, подобно одному из оборзевших райисполкомовцев, когда к нему обратился за положенной помощью бывший боец: «Я тебя в Афганистан не посылал!», и даже тем молодым отцам, прожившим жизнь в мирное спокойное время, так и не понявшим терзаний прошедших сквозь афганское пекло молодых детей. Подумаем об этом. Подумаем, как ловко использовали затем подобные проявления те, кто стремился к расколу нашего общества, толкая ребят-афганцев на создание специфических объединений. И это уже урок руководителям страны – а не рядовым воинам, что в трудные часы для отечества героизмом своим окупали закостенелость, недальновидность работы «штабов».

Да, не все ладно складывалось у нас, но как сказал Суворов, что солдат гордится и хвалится не только своими победами, но и лишениями на марше.

Книга Александра Киселёва, посвященная 25-летию вывода наших войск из специфической горной страны – достойный труд писателя и ученого-патриота о достойных уважения и признания ратных делах советских людей, до конца исполнивших воинский долг. И мы, «дети страшных лет России, – говоря словами Блока, – забыть не в силах ничего».

Исцеление болью

Михаил Юрьевич Лермонтов, двухсотлетие со дня рождения которого мы отмечаем в этом году, по праву считается одним из ярчайших поэтов, художников, ознаменовавших своим творчеством начало золотого века русской литературы. Произведения величайшего мастера слова разобраны многочисленными исследователями, кажется, досконально, его удивительная судьба отображена в десятках статей, книг, монографий и даже фильмов. И всё же, всё же, всё же… Лермонтов – «неведомый избранник», как сам он сказал о себе, остаётся доселе загадочным, волнующим воображение явлением в истории литературной жизни России (или в русской литературе?).

Задуматься в очередной раз об этом меня побудил изданный Московским индустриальным банком перекидной настольный календарь на 2014 год. Календарь великолепно выполнен, иллюстрирован цветными фотокопиями картин и рисунков, сделанных самим Михаилом Юрьевичем, подлинники которых хранятся в Государственном литературном музее, Государственном Лермонтовском музее-заповеднике «Тарханы» и в Государственном музее-заповеднике М. Ю. Лермонтова в Пятигорске. Лермонтов – многогранно одарённый человек: он рисовал маслом, отлично музицировал, танцевал, сочинял удивительно душевные мелодии. Но сейчас я хочу обратить внимание на то, что календарь, так понравившийся мне, издан по инициативе финансовой организации, президентом которой является чеченец. И тут-то сокрыта давно волнующая меня тайна: непомерная, можно даже сказать, неправдоподобная любовь кавказцев-чеченцев в первую очередь – к русскому гению. Но гений гением, а поручик Лермонтов, коим был он, служа царю и отечеству, оставался поручиком. В 1840 году он служил в Тенгинском пехотном полку, не раз отличившемуся в сражениях с наибами имама Шамиля. За отчаянную удаль, которая вызывала уважение даже у самых смелых джигитов, он был назначен командиром «летучей сотни» казаков, прообраза современного спецназа, которая воевала с горцами на особо опасных участках. И вот чеченцы, у которых «…ненависть безмерна, как любовь» и об обычае кровной мести которых Михаил Юрьевич писал: «Верна там дружба, но вернее мщенье», – почитают поэта словно своего национального героя.

В книге «Дожди меняют цвет» известный чеченский публицист Саид Лорсанукаев рассказывает такую историю: когда его предки, простые неграмотные пастухи, узнали о гибели Михаила Юрьевича, они объявили траур. Кстати, Лорсанукаев – близкий родственник банкира, что стал по сути дела, издав «Лермонтовский календарь», первым трубадуром, поющим гимн поэту в славную его годовщину. Мне страшно захотелось встретиться с этим человеком, задать ему, возможно, необычные и неудобные вопросы, услышать ответы на них.

И вот я в кабинете президента Московского Индустриального банка Абубакара Алазовича Арсамакова – в кабинете, больше похожем на библиотеку: вдоль стен, по бокам и позади письменного рабочего стола – многочисленные шкафы и полки, заполненные редкими книгами.

Опущу церемонию приветствия и перейду непосредственно к нашей беседе.

– Абабукар Алазович, в чём же вам, чеченцу, видится секрет обожания вашими земляками – да, поэта, но и офицера царской армии – Лермонтова, пришедшего на вашу землю с оружием в руках?

– А что если я на ваш вопрос, Геннадий Александрович, отвечу вопросом: как случилось, что Михаил Юрьевич, аристократ, дворянин, уроженец Москвы, так страстно и всей душой полюбил горцев, Кавказ, который величал он, ни много ни мало, «суровым царём земли»? Кстати, благодаря Лермонтову распространилось гордое и красивое имя области, расположенной на юго-востоке Чечни, – Ичкерия, а также в чеченском языке утвердилась форма его написания.

– Ответ известен: Лермонтов – поэт, романтик, свободолюбивый человек – не мог быть не очарован величественной горной красотой Чечни, мужеством, твёрдостью духа кавказцев. Чего стоит его восхищение поступком матери, отторгнувшей от себя родного сына, бежавшего «с поля брани, где кровь черкесская текла». По пронзительности, по проникновенности образ истинной горянки, созданный Лермонтовым в поэме «Беглец», право, стоит на одном уровне с гоголевским образом Тараса Бульбы из одноименной повести, – с образом отца, собственноручно убившего изменника сына.