Клетка

Кристьяно (не обращает внимания на слова Сержио). А еще какие рассказы ты прочел?

Сержио (мгновение думает). «Спать хочется». Девочка — прислуга, которая должна присматривать за хозяйским ребенком. Тот не переставая кричит, а ей страшно хочется спать после тяжелого рабочего дня. Она убивает ребенка, падает на мертвое тело и засыпает, наконец…

Кьяра (взволнованно). Ужасно! Ты мне его прочитаешь, Кристьяно?

Кристьяно. Потом. (Напряженная пауза.)

Сержио. Так ты на самом деле отказываешься от работы?

Кьяра. А сколько бы ему платили? (Выключает радио.)

Сержио. Посмотрим. Я не думаю, что слишком много, но… (Смотрит на Кристьяно, ожидая какой–нибудь реакции.)

Кристьяно (искренне, чистосердечно). Дело не в деньгах, сколько бы их ни было. Дело в людях, с которыми мне пришлось бы общаться… В людях, которые расталкивают всех локтями, которые все готовы сокрушить на своем пути. Они надменны и жестоки к тем, кто ниже их, подобострастны и услужливы к тем, кто над ними. Они не замечают тебя, когда тебе нужна малая толика тепла, они не дают тебе покоя, когда ты хочешь тишины и одиночества… Жадные, жалкие, бесчувственные люди. Их посредственность убивает меня. Стая волков, грызущихся между собой… А их вопросы? «Вы не знаете, с каким счетом наши вчера выиграли?» «А вы вчера смотрели по телевизору последнюю серию?» (Саркастически.) Самый умный вопрос, на который они способны, это: «Участвовал ли Чехов в Русской революции?…»

Кьяра. А он участвовал?

Кристьяно (Кьяре). Конечно, нет! Вообще, настоящие писатели выше всего этого!

Сержио. Ты не прав!

Кристьяно (снова к Сержио). Они ДОЛЖНЫ быть выше — если действительно настоящие. (Продолжает свою «исповедь», не давая Сержио что–либо сказать.) Например, перед выборами, все хотят заполучить ваш голос, каждая партия, которая, конечно, САМАЯ демократичная, САМАЯ честная, единственная, которой можно верить. А я вообще не буду ни за кого голосовать! И объясню, почему! Как можно голосовать, если на самом деле выбора–то и нет? Когда все они совершенно одинаковые, все — марионетки?

Сержио. Но если мы, все вместе…

Кристьяно (прерывает, не обращая внимания). Когда я говорю о том, что не хочу голосовать, они обвиняют меня в «неучастии». Неучастии в чем? Они не имеют к нам никакого отношения. Они игнорируют поэтов. Все они.

Сержио (быстро). Но это ведь единственный день, когда от тебя что–то действительно зависит!

Кристьяно (перебивает). Вот видишь — и ты такой же, как они. Ты рассуждаешь, как они! Тебе уже промыли мозги!

Сержио. Может быть, но…

Кристьяно (опять перебивает). Вы все одинаковые! Вы все готовы согласиться с чем угодно, лишь бы добиться своего!

Сержио. Мне ничего от тебя не нужно!

Кристьяно. А это твой единственный выход, когда ты встречаешь кого–то, кто действительно бескомпромиссен!

Сержио. Могу я тебе задать личный вопрос?

Кристьяно (агрессивно). Зачем? И не говори мне, что это для моей же пользы! Никто тебя не просит играть роль «отца»! Я, только я знаю, что для меня хорошо, а что нет! Я тебя умоляю — и всех вас — дайте мне жить так, как я хочу! Почему каждый так интересуется моей личной жизнью?… Женщинами, которые у меня были, скрытыми желаниями… Эти измышления, кривые ухмылки… Я бы не мог выжить в этом мире! (Кьяре.) Ты это знаешь. Бесполезно бороться. Я не хочу бороться. Они грызут друг друга, подобно диким зверям! (Он смотрит на свои руки.) Я способен убить, лишь бы защитить себя… И поэтому я здесь. Я вынужден… Мы беспомощны, мы бесполезны. (Цитирует.) «Смерть сотрет нас с лица земли наравне с подпольными мышами.»

Сержио. Ну и что из этого? Если бы мы все время думали о смерти…

Кристьяно. Я думаю о ней. И мне здесь безопасней. Снаружи я был бы не на своем месте. Меня бы уничтожили… Нет надежды для меня вне этой клетки…

Сержио (теряя терпение). Ну и застрелись тогда! Что это за жизнь! (Раскаивается за свою вспышку.) Прости меня… Мне только жаль твою бедную мать… Я ей обещал… Смотри, я сделал новый ключ для тебя. (Он просовывает ключ между прутьев и кладет его на стол Кристьяно.) Она надеется… (Кристьяно, взбешенный, хватает ключ и швыряет его через всю комнату. Сержио и Кьяра смотрят друг на друга.) Пока, Кьяра. (Целует Кьяру в щеку.) …Передай Нелле, что я приду вовремя.

Выходит, не попрощавшись с Кристьяно. Кьяра закрывает за Сержио дверь. Молчание. Кьяра идет к своей постели и снимает халат.

Кьяра. Ты плохо себя вел.

Кристьяно. А ты? (Кьяра вопросительно смотрит на него.) Ты была прямо, как (цитирует) «грешница на старинной картине». Сидела, полуголая, мыла ноги… (Пристально смотрит на нее.)

Кьяра. На мне же был халат.

Кристьяно. Расстегнутый!

Кьяра. Да он ничего не видел!

Кристьяно. Ты позволила ему поцеловать себя.

Кьяра. Это был невинный поцелуй! Более невинный, чем тот, которым ты поцеловал мне руку… (Смотрит ему прямо в глаза. Кристьяно ощущает напряженность.) Сержио такой импульсивный и искренний парень…

Кристьяно (в отчаянии). Нет, это неправда! Как могут такие люди быть искренни?

Кьяра (спокойно). Мне он кажется искренним. Почему ты думаешь, что это не так?

Кристьяно (резко). Потому что никто не искренен! Ты не искренна, когда отдаешься своему мужу! (Показывает на постель.) Он не искренен, когда поучает меня! (Показывает на дверь.) Почему мы верим в то, что есть на свете миссионеры? Потому, что они хотят стать вожаками табунов, хотя бы и самого маленького! Они симулируют любовь к униженным и оскорбленным. А ты знаешь, зачем? Затем, что они хотят навязать свою волю, желают стать вождями.

Кьяра. Сержио предлагал тебе стать «вождем» в библиотеке.

Кристьяно. Ты прекрасно знаешь, что меня это не интересует.

Кьяра. Сейчас там главный интеллектуал — сам Сержио! Если бы ты там появился, он бы уступил тебе эту роль. Так что не такой уж он эгоист, как ты думаешь.

Кристьяно. Он знал, что я не соглашусь!

Кьяра. Так ты его обвиняешь в лживости?

Кристьяно. Они все такие!

Кьяра. Даже твоя мать?

Кристьяно. Да. Когда притворяется, что понимает меня. Она пытается контролировать себя, но я то знаю, что она на самом деле думает.

Кьяра (изучающе смотрит на него). Могу я тебе задать один личный вопрос?

Кристьяно. Можешь.

Кьяра. Ты бы мог солгать во имя любви?

Кристьяно. Нет.

Кьяра. Нужна смелость, чтобы быть искренним. У тебя она есть?

Кристьяно. Есть.

Кьяра. По отношению к кому?

Кристьяно. К кому угодно.

Кьяра. Да, к нам — возможно. Только потому, что эта клетка защищает тебя.

Кристьяно. К кому угодно.

Кьяра. Браво! Значит ли это, что все мы в этом доме — лжецы?

Кристьяно. Взгляни на своего мужа, который тебя колотит, а потом использует. (Кивает в сторону кровати.)

Кьяра (не обращает внимания). И твоя сестра тоже?

Кристьяно. И моя сестра тоже. Такая «кроткая и невинная», когда он рядом. Она играет — притворяется, что влюблена.

Кьяра. А на самом деле?

Кристьяно (индифферентно). Не знаю…

Кьяра. Конечно, не знаешь! Ты не знаешь, что это такое, быть влюбленным! (Очень лично, как бы о самой себе.) Это как лихорадка. Желание отдать себя, всю себя. Желание принадлежать ему, быть красивой для него. Твоя сестра хочет быть желанной. Она любит.