Клетка

Кристьяно. Кто может меня понять и полюбить?

Кьяра. В мире полно женщин. (Кристьяно опять опускает голову. Кьяра догадывается, о чем он думает.) Да они все думают точно так же, как я. Не бойся. Единственное, что нужно в жизни женщине — это любовь, чтобы чувствовать себя нужной.

Кристьяно (поднимает голову). А ты… Тебя не любят. Что ты собираешься делать?

Кьяра (надевает тапки). Я только жду.

Кристьяно. Чего?

Кьяра. Как и все женщины в этой католической стране, я жду только чуда. (Укладывает волосы перед зеркалом.)

Кристьяно. Какого чуда?

Кьяра. Раз невозможен развод, то… смерти…

Кристьяно. О чем ты говоришь?!

Кьяра. Я шучу. Я жду любви.

Кристьяно. Надеешься, что он сможет еще…

Кьяра. Нет…

Кристьяно. Тогда?…

Кьяра (неопределенно). Любовь… Теплые чувства к тому, кто рядом… (Смотрит ему в глаза.) Твоя дружба…

Кристьяно (беспокойно). Знаешь, Кьяра, я…

Кьяра (перебивает). Наконец–то ты назвал меня по имени! Так и начинается любовь. Имя — это нечто неотъемлемое, личное. Если тебя называют по имени, сразу чувствуешь себя ожившей! (Обольстительно.) «Кристьяно»… какое красивое имя! (Подходит к клетке, полуобнаженная, чарующая.)

Кристьяно (с чувством). Кьяра…

Кьяра. Спасибо! Сегодня ты дважды вдохнул в меня жизнь. Сегодня я счастлива. Я благодарна тебе… (Включает радио, слышна итальянская поп–музыка. Ходит по комнате. Кристьяно не может оторвать от нее глаз.)

Кристьяно (все еще настаивает на ответе, пока Кьяра стелит постель.) Но откуда ты знаешь, что я мог бы сделать женщину счастливой?

Кьяра. Смотри — ты уже в этом сам убедился.

Кристьяно. Может быть. Но ты… Почему ты так в этом уверена?

Кьяра. Те, кто бояться, что они не могут этого, как раз и способны сделать это. (Изучает его.) Вчера вечером ты допоздна занимался с этими гирями. Все время смотрел на свои руки — в тебе есть воля к тому, чтобы добиться успеха. Что тебе еще действительно нужно, так это воспитать в себе терпимость и покорность. Хотеть понять и хотеть, чтобы тебя понимали. Сегодня ты доказал, что можешь бросить свои книги, и стать самим собой… (Кристьяно смотрит на нее вопросительно.) Только поговорив со мной, ты меня стал понимать, а может быть, и простишь в чем–то.

Кристьяно. Если бы они все были такие же, как и ты!

Кьяра. Мы всегда так говорим тем, кто всего лишь нас выслушал… Слишком часто жестокость или просто лень делают нас бесчувственными. А кстати, что ты думаешь о своей сестре?

Кристьяно. Она не такая уж плохая… Может, глуповата немного.

Кьяра. Как ты можешь так говорить, если никогда с ней толком и не общался! Используешь ее только как прислугу. Я‑то с ней много о чем переговорила, и узнала очень хорошо. Очень чувствительная девушка, и так она хотела настоящей любви… Прямо как ты. (Смотрят друг на друга мгновение.) Наконец–то она кого–то нашла. Ее муж будет счастлив.

Кристьяно. Этот мужик!

Кьяра. Опять то же самое! Проблема ведь в тебе. Ты считаешь себя выше «мужиков». А Сержио, может, и не способен написать письмо без ошибок, но зато он знает, что такое жизнь. Любой неграмотный мужик, который знает, как прокормить и защитить свою семью, лучше того, кто цитирует книги наизусть… (Осознает, что говорит слишком жестко, пытается найти более мягкие выражения) …Того, кто никак не может найти свое место в жизни… (Подходит к нему и гладит его по голове.) Прости меня.

Кристьяно с благодарностью смотрит на Кьяру. Целует ей руку. Кьяра тронута, подносит к своим губам руку, которую поцеловал Кристьяно. Стук в дверь. Кьяра накидывает на ночную рубашку халат и идет открывать дверь. Входит Сержио, жизнерадостный, как всегда, у него в руках сумка с инструментами и газеты.

Сержио. Чао, красавица! (Целует ее в щеку.) Чао, Кристьяно! (Пожимает Кристьяно руку, тот недоволен.) У меня тут вызов рядом, а хозяева еще спят, так что решил заскочить. (Садится.) Ну, Кристьяно, как дела?

Кристьяно. Нормально. Неллы нет дома.

Сержио. Знаю. Я ее встретил на рынке. (Краткое замешательство.)

Кьяра (ходит по комнате). Хотите кофе?

Сержио. Спасибо. От кофе никогда не откажусь. (Опять натянутое молчание. Пытается завязать дружескую беседу с Кристьяно.) Читал об этой резне вчера? Сегодня опять об этом пишут. (Подает Кристьяно газету, несмотря на явное отсутствие у того интереса. Кьяре.) Нам тут зарплату повысили немного. Так что и Пьетро в этом месяце тебе больше принесет.

Кьяра (саркастически). Прекрасно! Купим себе виллу!

Сержио. Вы, женщины, вечно недовольны. Посмотри, как мы для вас же крутимся!

Кьяра. Что с этих прибавок? Все равно все кругом дорожает.

Сержио (иронично). Кроме билетов на самолет. (Цитирует рекламу.) «Летите сейчас — платите потом!»

Кьяра. Я не люблю слова «потом».

Сержио. Терпение, моя дорогая. Со временем все придет! (Кристьяно, который без особого интереса просмотрел газету.) Ну, что скажешь?

Кристьяно. Все одно и то же. Кучка идеалистов получила по пуле во имя свободы. Опять белые стреляют в черных.

Кьяра (перебивает). А черные — в белых!

Кристьяно. Это все так далеко, что нас не касается.

Сержио. Когда угнетенный народ восстает, разве не должны мы ему симпатизировать, переживать за него? А что ты чувствуешь, когда читаешь о том, что какой–то народ стал независимым?

Кристьяно. Ничего.

Сержио. Никакой радости за них?

Кристьяно. Никакой.

Кьяра с интересом слушает, и одновременно готовит кофе.

Сержио. Ведь они такие же люди, как и мы. Мы победили в наших войнах за независимость. Теперь пришла их очередь. Это маленькие победы на пути к лучшему будущему. Каждый выигрывает от этих побед.

Кристьяно. У каждого своя жизнь. (Цитирует по памяти.) «…Мы преуспели в личном совершенстве; но эти наши успехи имели ли заметное влияние на окружающую жизнь, принесли ли пользу хоть кому–нибудь? Нет…»

Сержио смотрит на него с удивлением, он не ожидал такого, потом на Кьяру, которая варит кофе.

Кьяра (устало и саркастично). Чехов. Том такой–то, рассказ — Бог его знает, какой, страница… (Приглашает Кристьяно продолжить.)

Кристьяно (принимая ее всерьез). Страница двадцать седьмая. Том одиннадцатый, «Моя жизнь».

Сержио. Это все хорошо в какой–то степени. Ты все изучаешь что–то, а пользы от тебя никакой. Я же и читаю, и приношу к тому же пользу… Хожу, встречаю людей, общаюсь… (Кристьяно снисходительно улыбается.) Человек стоит столько, сколько он отдает. В конце концов, каждый сам творец своей жизни и своего счастья.

Кристьяно. Это не так. (Цитирует.) «Какой к черту он творец, если достаточно больного зуба или злой тещи, чтоб счастье его полетело вверх тормашками.».

Озадаченный, Сержио смотрит сначала на Кристьяно, потом на Кьяру, которая иронически улыбается.

Кьяра (пожимая плечами). Чехов. Том такой–то, страница… (Жестом приглашает Кристьяно продолжить, но тот на этот раз молчит.)

Сержио. А ты сам позволил бы какой–то зубной боли или какой–то теще сделать тебя несчастным?

Кристьяно. Всякое бывает.

Сержио (Кьяре, с красноречивым жестом). У него с головой все в порядке?

Кьяра (разливая кофе). В порядке–то в порядке, да только очень он избалован. (Подает кофе, смотрит на Кристьяно, тот смущенно отводит глаза.) Его надо было лет с четырнадцати приучать к самостоятельной жизни, чтобы он научился добывать кусок хлеба, бороться за женщину. Тогда бы он знал цену и хлебу, ценил бы женщину. (Пьет кофе.) Пейте кофе. Легче будет спорить.